Александр Гордиан - У черты
- На моих... а где часы?! – заклекотал Скипидар, затряс возмущенно щечками.
В его голосе зазвенели привычные милицейские нотки.
- Пить меньше надо! – Инга ожгла его взглядом.
- Ты тоже была в автобусе, - напомнил ей Рамзес. – Твои часы тоже отстали.
- Что теперь?
- План остается прежним – дойти до базы голованов.
- Какой в этом смысл? Я предлагаю свернуть к Норе. В конце концов, там я могу нанять проводника для... господина Скидоренко.
- Мы уже не можем сойти или вернуться, - признался Рамзес, и новички хором выдохнули-ахнули.
- Почему? – жестко спросила Стриж.
«Зона хочет, чтобы мы шли вперед».
- Ты сумеешь пройти мимо автобуса еще раз?
Инга молчала.
- Выход с трассы только там. Если повернуть сейчас, придется идти по целине, а это опасно и крайне медленно. Вы просто не представляете, что такое нехоженая Зона!
- То есть мы упустили Сарояна? – задала Инга прямой вопрос.
Участковый превратился в слуховой аппарат в сто десять кило весом.
- Шансы есть, - обнадежил Глеб. – Я слышал, ученые из Бора регулярно появляются в Норе под личные гарантии хозяина. Как – не знаю. Молитесь, чтобы волна не разорила Бор, и мы уговорили голованов показать дорогу.
- Не может быть! - несмело поспорил участковый. – Как это – разорила? Бор защищен как крепость, мне рассказывали. Шесть уровней под землей, наверху только бронированный капонир. Говорят, броню сняли с линкора «Миссури»...
- Не сглазь! – оборвал его Глеб.
В действительности, Рамзеса беспокоил вовсе не Бор. До Бора еще следует дойти, то есть дожить. А вот где немецкий БТР с разведчиками? Почему не возвращается? Глеба все больше охватывало неприятное чувство, что они шагают прямиком на плаху. Напряжение, разлитое вокруг, постепенно достигало опасной концентрации и обращалось прямой угрозой.
- Мне броневик не дает покоя, – Стриж, оказалось, думала о том же. - Куда он подевался?
- Найдется, - успокоил Глеб напарницу. – Здесь одна дорога.
Сталкер посмотрел в низкое, затянутое тучами небо с темно-серой проплешиной на месте луны. Поймал ртом несколько капель; оказывается, шел мелкий незаметный дождь. Известный факт: в Зоне почти всегда пасмурно и редкий дождь, зимой разбавленный снегом. Такой вот каприз аномальный природы.
Спустя два часа небо оставалось таким же черным, тучи – плотными, а дождь усилился. Глеб решил сделать короткую остановку, потому что Скипидар едва переставлял ноги, хотя нес только автомат. Стриж выглядела грозно из-за сведенных бровей и сердитой морщины на переносице. Но голос выдал ее растерянность:
- Четыре тридцать…
И нет даже намека на рассвет.
Скипидар, ни сказав ни слова, лег там, где шел. Инга тоже присела на дорогу.
- Это какая-то гигантская аномалия, - объяснил Рамзес. – Время будто останавливается, пространство искажается. Я однажды побывал в такой.
Первоходки не ответили, им было неинтересно. Плохой симптом.
- Мне кажется, мы так и будем шагать от аномалии к аномалии. В темноте. Пока ноги не отнимутся, - глухо сказала Инга. – И это Зона?!
- Это Зона, – усмехнулся Рамзес. - А ты чего ждала?
- Ничего я не ждала... Мне другое рассказывали.
- Кто рассказывал?
- Не твое дело, - Инга даже ругалась теперь без огонька. – У тебя связь с землей есть?
Рамзес достал смарт. В течение последнего часа сообщения от Цента не приходили. Толстяк устал их посылать без толку, или, что более вероятно, ходоки углубились в зону глухого радиомолчания, куда не мог пробиться даже сигнал со спутника.
- Связи нет.
- Воды дай, - злобно каркнул Скипидар. – Почему пить не даешь?
Рамзес протянул ему полную до краев фляжную крышку и на всякий случай отобрал автомат.
Еще через три часа изнурительного марш-броска Скипидар отказался идти. Он лег на асфальт и не отреагировал, даже когда Рамзес двинул его прикладом в спину.
- Ну что, Рамзес, - Стриж криво улыбнулась. – Эта ночь… как это?.. будет длиться вечно?
- Нет, - Рамзес тоже начал уставать, больше от изматывающего чувства опасности, чем от ходьбы. - Если сидеть на месте, то совсем недолго. Сутки, может быть, двое. Потом сдохнете.
- Я не сдохну! - пообещала Инга. – Но привал все равно нужен.
Костерок развели в кювете. Стриж покружила, уткнувшись носом в сканер аномалий, и начала кромсать ножом плотный дерн. Скипидар помогал, рискуя лишиться пальцев. В ямке запалили огонь, поверх кинули корягу потолще, на корягу пристроили вскрытые консервные банки.
Есть хотелось до спазмов в желудке, но Рамзес стоял посреди шоссе, пытаясь сладить с новым для себя чувством бессилия. Зона показывала характер, да такой, что сталкер немного растерялся. Она словно знала, на что нацелился Рамзес, и пыталась сбить его с маршрута.
- Сталкер! – негромко крикнул от костра Скипидар. – Что стоишь? В ногах правды нет. Присаживайся, каши поешь, горячей.
Рамзес шагнул к огню. Горячая каша с мясом и вправду оказалась чудо как хороша. Глеб жевал и с иронией поглядывал на несчастную девушку, в момент очистившую натовскую кормушку. Инга жалась к огню. Нет, красавица, сухпай у тебя, может, и нажористый, но в Зоне лучше костра и раскаленной в нем жестянки с мясом ничего не придумали.
- Что скажешь? – покончив с едой, спросил прапорщик. – Долго нам еще?
«Тьфу, идиот! Кто же в Зоне спрашивает «как долго»?!»
Рамзес задумался. Они шли три часа, прежде чем смартфон отказался принимать сообщения, и около шести часов после. Других ориентиров не было, сталкер просто надеялся, что зона радиомолчания когда-нибудь закончится.
- Недолго, - ответил он и встал. – Поднимайтесь.
Скипидар что-то проворчал неразборчиво, но подчинился.
- На случай, если автобус будет еще раз, - сталкер подержал значительную паузу, - я тут подумал… давайте договоримся, что никто из нас в него не полезет.
- Пока у нас плохо получается, - напомнила Стриж. – Причины находятся сами собой.
- Вот вам причина, чтобы держаться от него подальше: я больше не смогу вас спасти. Могу только попытаться застрелить.
Первоходки слушали понуро. У Рамзеса заскребло на душе, потому что стрелять в спину ему еще не приходилось, это было за пределами его понимания. Но сталкер давал себе отчет, что в третий раз выбраться из заколдованного автобуса у него крайне мало шансов. Эта уверенность не подтверждалась фактами, а только интуицией и трезвой оценкой собственных сил. Клятый автобус отнимал их столько, что хватило бы на самый напряженный поход.
- Может, все-таки назад? – тоскливо спросил прапорщик.
- Эх вы, сталкеры, мать вашу! - усмехнулся Рамзес. - Все бы вам назад…
Стриж подняла на плечо винтовку и, не говоря ни слова, полезла из кювета. Рамзес потерял ее из виду в чернильной темноте, велел Скипидару:
- Костер потуши! – и торопливо полез следом.
Инга пошла впереди, задавая темп. Ходить она, естественно, не умела, то почти бежала, растрачивая силы, то едва ползла, когда сканер начинал дурно верещать. Скипидар плелся следом, не разбирая уже пути; если бы не Рамзес, наверняка угодил бы в аномалию.
БТР заметила девушка, через тепловизор. Позвала тревожно:
- Рамзес!
Вскоре и Рамзес рассмотрел невооруженным глазом силуэт чего-то пышного, округлого, похожего больше на сугроб, чем на рубленых форм броневик. В сугробе бурлила жизнь, некая экосистема, агрессивная и наверняка опасная.
- Обойдем? – спросила Стриж, изготовив «Тигра».
БТР перекрывал гравийку от обочины до обочины, словно пытался развернуться или преградить кому-то дорогу.
- Оставайтесь на местах!
Глеб выставил фонарь на максимум – бог с ним, топливные элементы есть в запасе, и посветил вперед.
Пушистая субстанция непонятного в ослепительном свете оттенка, запорошила броневик, укрыла его с крышей и башней. «Ржавые волосы» свисали с пулеметного ствола и только; лишайника и черной жгучей плесени Рамзес вообще не заметил. Однако! Победить «волосы» на их территории… Этот пух, должно быть, опасная штука.
Только я ее никогда не видел и не знаю, чего от нее ждать, признался себе Рамзес. Он осторожно шагнул вперед и под ногами глухо звякнуло: десятки зелено-черных от окисла и плесени гильз россыпью лежали на дороге. Гильзы длинные, наверняка БТР отстреливался из пулемета. Когда-то очень давно.
- Рамзес! – сказал Инга напряженным голосом. – Помни, мы договаривались не лезть внутрь.
Сталкер, не отвечая, сделал еще пару шагов и склонился, высматривая что-то перед собой.
- Здесь тело! – сообщил он напарнице. – Старый мертвец, весь зарос этой дрянью.
Бесформенный куль на дороге ничем не напоминал человека, и, вообще, отличался только густым пухом вокруг. Видимо, на питательном человеческом теле пух паразитировал с особым удовольствием. На ржавом корпусе с давно выветрившейся краской его было намного меньше.
