Александр Гордиан - У черты
Глеб повел вокруг обрезом, но рассмотреть ничего не успел. Фонарь погас.
- Скипидар! – заорал Глеб. – Отзовись, если живой!
Что-то зашевелилось в центре салона, в районе тех сидений, которые Глеб проскочил второпях. Темно! Слишком темно! Сталкер зашарил в карманах и достал зажигалку. Бледный огонек обжигал пальцы и освещал лицо, превращая его в прекрасную мишень. Вокруг все тонуло в абсолютной, без единого проблеска тьме.
Автобус засмеялся детским голоском, и Рамзес опустился без сил на одно колено; ноги его не держали. Автобусный салон вновь начал сужаться, правда не так споро, как в прошлый раз.
«Сто один…»
- Па! – весело позвали сталкера.
«Сто два…»
На полу зашуршало.
- Смотли, змейка!
На «сто три» Рамзес – была не была! - жахнул по проходу картечью. Яркая вспышка осветила салон, и Рамзес увидел человеческую фигуру у окна. Как раз в центральном ряду сидений.
- Змейка умелла! – расстроено.
«Сто четыре…»
Рамзес поднял непослушное тело с колен и сделал первый шаг.
- Есе змейка! – уже радостно.
«Сто пять…»
Еще шаг, и еще.
- Змейка ам! – с непосредственной детской жестокостью.
«Сто шесть…»
Рамзес почувствовал что-то живое впереди и ступил в него всем весом. Перед смертью змея ударил в лодыжку, но керамическая пластина, вшитая в ботинок, приняла укус на себя.
Ребенок горько заплакал.
«Сто семь…»
- Па, ты плохой! – прозвучало как приговор, и змеи полезли из всех щелей.
- Скипидар, очнись! - забулькал горлом Рамзес.
«Сто восемь…»
Он схватил человека за ворот и потянул. Тот замычал и начал отпихиваться.
«Сто девять…»
Рамзес двинул участкового в ухо и рванул на себя. Они упали в проход. Змеи шуршали вокруг, готовые жалить.
На «сто десять» история жизни Рамзеса, которой он не чаял уже продолжения, сделала очередной кульбит. Как в замедленной съемке в окнах появились лучистые отверстия от автоматных пуль. Ближайшее стекло лопнуло и засыпало людей мелким крошевом. После секундной заминки пули зацокали по ржавым бортам, иногда не пробивая, а разрывая их с противным скрежетом.
Детский лепет прервался. В салоне образовался однотонный звук, едва напоминающий многократно усиленный младенческий визг.
- Па-а-а-а!..
Рамзес, у которого глаза вылезали из орбит, разрядил по проходу в сторону двери второй ствол. Теперь оставалось только бежать, молясь, чтобы автоматчик отвлекся на другую часть автобуса. Рамзес, кряхтя от натуги, пятился на корточках и тянул за собой Скипидара. Немного пришедший в себя участковый старательно помогал, елозил ногами и размахивал короткими руками, норовя попасть Рамзесу в глаз.
Они вывалились в ночь, на свежий лесной воздух, и пару секунд лежали, приходя в себя.
«Только бы не пристрелила сгоряча!» - думал сталкер с холодной яростью, рассматривая лучи трассеров в черном небе.
Звук из двери усилился, начал ощутимо давить на перепонки, и участковый захрипел, пытаясь встать на ноги. Рамзес безжалостно потянул его прочь от автобуса. Дело постепенно шло на лад: к «Хаммеру» Скипидар ковылял уже своим ходом, раскачиваясь от последствий звукового удара и от запредельной дозы алкоголя в крови.
Инга стояла против автобуса и кромсала его из АКМ короткими очередями. Рамзеса она будто и не замечала. Сталкер перехватил автомат за ствол и задрал к небу; обжегся, но руку не убрал.
- Я тебе приказывал стрелять? – спросил он мертвым голосом, потому что и впрямь был готов убить.
- Ты… - всхлипнула девушка. – Зачем ты туда?.. Я теперь сама себе командир, ясно?!
За такие слова первоходку следовало врезать от души. Желательно выбить зубы, чтобы дух надолго запомнил собственную неправоту.
Рамзес поднял кулак к плечу… и рубанул воздух. Тонкий писк из автобуса поменял тональность и обрел новую силу. Рамзес заорал, сатанея:
- Рюкзак подними! И бегом! Живо!
«Если не подчинится, ударю, - холодно решил он. - Не простит, конечно, но когда-нибудь поймет. Если воспользуется шансом выжить».
Инга подчинилась. Она побежала в темноту, и Рамзес толкнул ей вслед Скипидара. Участковый бегать не любил, факт, но ультразвуковой визг погнал и его. Рамзес трусил последним, на бегу перезаряжая обрез и срывая с него бесполезный фонарь.
Звук оборвался, когда дорога сделала крутой поворот.
- Стой, - скомандовал Рамзес, потому что бегать в темноте умел только он, оборотень.
За первоходков у Рамзеса сердце кровью обливалось. Бегать по минному полю им, первоходкам, безопаснее, чем ночью в Зоне.
- Все ко мне!
Инга вынырнула из темноты, держа автомат за цевье.
- Вот, - она протянула оружие. – Если хочешь прогнать, гони.
Глеб молчал. В его четко распланированном сознании образовалось некоторое томление, которое с натяжкой можно было бы назвать жалостью. За невыполнение приказа духа следует карать, гласил неписанный кодекс. В некоторых случаях бить, в некоторых - убивать, расплачиваясь с Зоной одной никчемной жизнью взамен нескольких других. Что делать со Стрижом Рамзес не знал. Простить нельзя. Наказать рука не поднимается. Отправить обратно, пока недалеко ушли от блокпоста? Она не пойдет, ей в Зоне что-то очень нужно.
- Возможно, ты спасла нам жизнь, - признал Рамзес. – Но, скорее всего, погубила. Я не знаю... пока. Но вообще-то в Зоне за нарушение приказа могут убить.
Он говорил медленно, с трудом подбирая слова.
- Я не нарушила приказа. Ты сам сказал: через десять минут свободна. Прошло два часа, Рамзес!
Глеб рывком выдернул из кармана смартфон. По его часам с момента, когда он посветил в распахнутую дверь и до момента, когда в нее вывалился в обнимку с участковым, прошло секунд девяносто.
Зона шутит!
Рамзес посветил на девушку встроенным в смарт миниатюрным фонариком. Инга не опустила глаз. Злые слезы текли по ее щекам, часто капали с обожженных ресниц. Промочили серую от пыли повязку на щеке.
- Ты ждала?
- Я… - Стриж запнулась, вспоминая слова похлеще, - Я, мать твою, крестиком вышивала! У нас, знаешь ли, тоже правило – своих не бросать!
- У кого, у вас? – быстро переспросил Рамзес.
Инга промолчала, только глазами сверкнула. От допроса с пристрастием ее спас участковый. Скипидар мучительно прокряхтел:
- Эй, мужики… Где мы, а? – и начал без остановки икать.
5
Рамзес шел первым, подсвечивая дорогу фонарем с выкрученным до минимума регулятором яркости. В затылок сталкеру дышал Скипидар, и отогнать его хотя бы на пару шагов у Глеба не хватало ни сил, ни терпения. Испуганный и заискивающий, Скипидар жался к нему вопреки всякой логике, хотя не мог не знать, что рядом с Рамзесом часто погибают. Замыкала колонну Инга, осунувшаяся после второго автобусного кошмара. Она сторонилась мужчин - держалась метрах в десяти сзади, молча переживая новые ощущения. Рамзес даже обернулся проверить ее, хотя в Зоне придерживался принципа не отрывать глаз от дороги.
- Пойдем ночью, - сказал напарнице Рамзес перед выходом. – Иначе опоздаем.
Уже опоздали, мог бы добавить, но как всякий опытный ходок не зарекался. Он знал, что Зона распорядится по-своему. Может Князя придержать, и тогда не все потеряно, а может наоборот, ускорить. Тогда Князя придется брать на обратном пути - знать бы только, как он пойдет. Впрочем, если Цент не врет и не ошибается, Око в руках Князя особой ценности не имеет, ибо бандит не ведает, что творит. Ни к чему оно уже не будет годно, кроме как осыпать золотом удачливого бандюгу.
Прапорщик споткнулся на ровном месте и слезливо выматерился, сбив Глеба с мысли.
- Рамзес, - подала голос Инга. – Нужно сделать привал.
- Нет! Отдыхать будем у голованов.
- Сил нет… - взмолился и Скипидар.
- Силы есть!
Рамзес не обманывал, духи просто не знали, что этот такое, полный упадок сил.
Глеб спешил уйти от заглохшего навеки «Хаммера» в надежде выбраться из области глухого радиомолчания. Цент пытался достучаться до него, посылая через спутниковый канал сообщения, одно за другим. Они приходили безнадежно испорченными, а попытки Рамзеса ответить закончились ничем. Такое в Зоне бывало: словно в глухую яму проваливаешься, ни дозвониться, ни докричаться. Даже ПДА пропадал из сталкерской сети.
- Рамзес! – голос Инги раздался совсем рядом. – Мы опоздали?
Глеб остановился, и остановились первоходки, тяжело переводя дух. Что-то рано они, подумал Рамзес. Впрочем, их можно понять. В своем первом походе Рамзес тоже выглядел отнюдь не орлом. И даже не орленком.
- Не знаю, - ответил Глеб, поймав себя на том, что слишком часто расписывается в собственном незнании; первоходки могут черт те что подумать. – Я даже не знаю сколько сейчас времени.
- На моих два восемнадцать, - сообщила Инга.
- На моих... а где часы?! – заклекотал Скипидар, затряс возмущенно щечками.
