Капитан космического флота - Геннадий Борчанинов
— Эй, на мостике… Как там ситуация, ждём вашего разрешения, — вызвал я командирскую рубку.
— Сближаемся, дистанция пятнадцать метров, — ответил мне Магомедов.
— Скорость? — спросил я.
— Пять сантиметров в секунду! — ответил лейтенант.
Приемлемо. Даже при касании особого ущерба не будет. Станция отсюда выглядела настоящей громадой даже по сравнению с эсминцем, она обладала собственной гравитацией и потихоньку притягивала корабль к себе, так что Магомедов должен был действовать ювелирно.
Я чувствовал себя десантником, выпрыгивающим из десантного бота. «Гремящий» завис прямо над шлюзом станции в двух метрах от него, настало время перебираться туда. Тонкий стальной трос перекинули к станции, я первым выскочил наружу, в открытый космос. Гравитация не ощущалась, так что падать на станцию можно мучительно долго. Именно для этого использовали трос.
Находиться снаружи для меня, как для капитана космического корабля, было несколько необычно, непривычно. Особенно удивительно было видеть эсминец и подсветку его иллюминаторов.
Следом за мной начали перебираться и остальные. Чтобы не улететь ненароком в открытый космос, пришлось включить магниты на ботинках, так что каждый шаг давался с трудом. Я вспомнил, как наказал тогда взвод охраны пробежкой снаружи. Переборщил, однозначно.
Первое отделение присоединилось ко мне, шлюз на «Гремящем» закрылся, чтобы впустить остальных.
— Как будем вскрывать, господин старший лейтенант? — прозвучал в моём ухе вопрос мичмана Заварзина.
Снаружи никаких звуков не доносилось, я слышал только звуки в наушнике и своё собственное дыхание, казавшееся в этом шлеме оглушительно громким.
— Резать, — сказал я.
Это как раз должен был обеспечить Добрынин.
Мы сидели на поверхности станции, как муравьи на огромном баобабе. Пока всё было спокойно и тихо, но я на сто процентов был уверен, что нас уже ждут внутри. И точно не с пирогами на рушнике.
Второе отделение присоединилось к нам, магнитный трос отцепили, отпуская «Гремящего», старший мичман Добрынин с плазменным резаком в руках грузно прошёл к закрытому шлюзу. Мы все отошли чуть в сторону, во избежание ненужных эксцессов.
— Начинаю? — спросил Добрынин.
— Начинайте, — разрешил я.
Похлопал себя по рукояти пистолета. В скафандре управляться с ним не так-то просто из-за объёмных перчаток, но это входит в курс стандартной подготовки флотского офицера. Главное, самому не подставиться под выстрел, в условиях космического вакуума любое попадание по нам неизбежно закончится смертью. Разгерметизация — по статистике первая и основная причина смерти в космосе. А бронепластины на наших скафандрах далеко не везде.
Раскалённая плазма начала распечатывать шлюз, Добрынин буквально прогрызал толстый металл резаком, медленно, но верно. Сначала сделал небольшое отверстие, выпустив из закрытого шлюза весь кислород, а затем продолжил резать.
Мы ждали, пока он сделает хотя бы небольшой люк, на величину целого шлюза я и не рассчитывал. Было немного нервно, я постоянно теребил пистолет, замечая, что многие непроизвольно делают то же самое. Мы всё же не десантники, к подобным операциям непривычны.
Наконец, технологическое отверстие диаметром чуть меньше метра было готово. Последний штрих, удар тяжёлым ботинком, старший мичман Добрынин исполнил образцово, выбивая металлический круг внутрь станции.
— Разрешите продолжить? — донеслось в наушнике.
— Разрешаю, — сказал я.
Добрынин скользнул внутрь шлюза. Теперь главное, чтобы сработала станционная автоматика, которая отрежет эту часть Зардоба от остальной станции, потому что мы сейчас будем разгерметизировать её к чёртовой матери.
— Может, заварить дырку-то? — спросил Заварзин. — Снесёт нахрен.
— Не снесёт, — уверенно ответил старший мичман, касаясь резаком внутренней двери шлюза.
Поток воздуха, покидающего станционный коридор, выворотил обе двери, наружу, в космос полетел всяческий хлам. Добрынин едва успел зацепиться за край. Его подхватили, выволокли наружу. Он, к счастью, особо не пострадал.
— Вскрыли, как консервную банку, блин, — буркнул Заварзин.
Воздух со свистом вырывался наружу, мгновенно рассеиваясь в космическом вакууме. Порыв ветра быстро иссяк, видимо, автоматика всё же отрезала эту часть от остальной станции.
— Заходим, — приказал я.
Мы друг за другом начали проникать в развороченный шлюз, внутри уже работала искусственная гравитация, так что от резкого перехода из невесомости вестибулярка начинала сходить с ума.
Я первым зашёл в коридор с пистолетом наперевес, готовый к любому исходу. Следом за мной ввалились остальные.
Сопротивления мы, однако, не встретили. Коридор оказался пуст, если не считать раскиданного повсюду мусора. По-хорошему, теперь нам стоило закрыть шлюз каким-то образом, чтобы не пробиваться через станцию, разгерметизируя один отсек за другим. Сварочник у нас с собой тоже имелся, так что мы наскоро заделали пробоину в дверях, прежде чем отправиться дальше.
Пустые коридоры орбитальной станции навевали на меня странное ощущение, будто Зардоб давно заброшен, и мы опоздали. Словно мы уже не в Зардобе, а снова на К-663, и население станции тоже вымерло по неизвестной причине.
Но оно не вымерло.
Стоило нам только пробиться в следующий отсек, как по нам открыли огонь. Сразу, как только мы взломали и открыли дверь.
— Сытреляйте! — с ужасным акцентом завопил какой-то местный абориген, и на нас обрушился натуральный шторм из огня бластеров.
Мы тут же начали палить в ответ, прижиматься к стенам, искать укрытия. Местные были без скафандров, в обычных рабочих куртках. Это их и погубит.
— Огонь на подавление! — приказал я.
А сам перевёл регулятор мощности в крайнее положение и выстрелил по заваренной двери, вновь разгерметизируя станцию.
Поток воздуха снова помчался наружу, пальба тут же прекратилась, местные начали отступать дальше вглубь станции. Все не понаслышке знали, чем грозит декомпрессия без скафандра.
— Пошли, пошли! — рыкнул Заварзин.
Тяжёлый бронированный скафандр давил на плечи, кожа под термобельём нещадно потела, дыхательной смеси постепенно становилось всё меньше и меньше. Нужно было торопиться, и мы спешили изо всех сил. Не только из-за того, что кислород в баллонах мог закончиться. Аборигены могли подтянуть сюда целую армию, а это в наши планы не вписывалось.
Всё-таки на станции Зардоб проживало чуть меньше тридцати тысяч человек, и пусть по большей части это безобиднейший обслуживающий персонал, вооружить их не составит труда. Достаточно одного корабля с контрабандой, а если всё это провернуть ещё и с ведома губернатора, то вооружить народ можно хоть снайперскими винтовками, хоть огнемётами, хоть бластерами.
Мы перебежками двигались к артиллерийской батарее, изредка отстреливаясь от местных, которые особо и не пытались нас остановить. Постреливали из-за углов и из укрытий, предпочитая уходить, а
