Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
Служанка пробежалась глазами по ссадинам на жаворонковой щеке, по разорванному рукаву и совсем погрустнела.
– Так и знала… Тебе же теперь жизни не дадут! На кухне только про тебя и судачат!
Кхм… Ну что ж, привлекать внимание Рик умел. Даже хуже: он не умел его не привлекать – в этом плане жизнь так ничему и не научила бывшего вора. Но это ладно, ничего нового Лина не сказала. А вот ее собственное внимание Жаворонка изрядно озадачивало и, чего греха таить, обнадеживало.
– Ай, да ерунда же, – пробормотал он.
А в серо-синих, как осеннее небо, глазах Лины вдруг появилась непривычная, незнакомая жесткость.
– Ерунда, значит?! Корд с дружками однажды подкараулит тебя где-нибудь в пустом коридоре, и царапинами дело не ограничится. Но страшно даже не это… Ты же не только с Кордом, ты с Таремом связался! С Эльвинаром! Ты смелый человек, Рик Жаворонок, я восхищаюсь тобой… Но они же раздавят тебя, в пепел сотрут!
Восхищается? Кем – им?! Небесные горы, найдется ли в мире хоть один человек, способный понять женщин? Надо ж еще исхитриться напридумывать себе такой чуши! Смелость – это когда ты понимаешь, чем чреваты твои поступки, но считаешь их правильными и не можешь поступить по-другому. Когда рискуешь осознанно. Смелым был покойный Альвир… А если ты сдуру не удержал язык за зубами, поддавшись обыкновенной истерике, то какая ж это к бесовой бабушке смелость?!
Вот только говорить об этом Лине почему-то не хотелось. А она продолжала:
– В замке еще ладно, не убьют хотя бы… Но ты то и дело суешься в город, где теперь и так неспокойно! Они доберутся до тебя, и им ничего за это не будет! – Лина поймала его взгляд, и голос ее дрогнул, съехал на хриплый прерывистый шепот. – Ты чуть не погиб недавно, а я стояла над твоим телом вместе с его высочеством… Я… я ведь едва не лишилась рассудка! А теперь ты словно сам лезешь в петлю!
Лина смотрела с отчаянной убежденностью, больше не смущаясь, не пряча глаза. И от этой прямоты, от того, с какой откровенностью она говорит с ним, у Жаворонка голова начинала кружиться. Альдорская вода, по сравнению с близостью этой женщины, была почти что компотом.
– Лина, я… – он судорожно сглотнул. – Если я заставил тебя тревожиться, ты прости…
– Перестань! Не извиняйся, ты же ничего мне не должен! Я только умоляю, не лезь на рожон! Уезжай из Эверры туда, где тебя не достанут ни Тарем, ни Эльвинар!
С тоской подумалось, что вечно у него, у Рика, все не по-людски! Не сказать ведь, что женщины его мало интересовали… Просто так уж всякий раз выходило, что вопрос, как не подохнуть с голоду и не попасться страже, интересовал больше. Было в жизни Рика несколько случайных ночей – как иначе?.. – но ни о каких особых чувствах там речи не шло. Никто никогда не смотрел на Жаворонка так, как Лина, и, видит небо, ни на кого он сам не смотрел так, как на нее. Вот же бесы, еще чуть-чуть, и он же плюнет на все заговоры континента…
– Рад бы, – пробормотал он и отвел взгляд: так был хоть какой-то шанс вернуть себе способность трезво мыслить. – Веришь, меня от половины здешних физий тошнит. Но уйти сейчас не могу.
– Почему? Если дело в деньгах, то это попросту глупо! Покойнику жалование без надобности!
А вот бы самому знать, почему! Что заставляет его продолжать рисковать жизнью, которую он так ценит? Долг, память, амбиции?.. А может, дело в самом обыкновенном азарте?.. Да бесы поймут! В любом случае, ответить честно Рик не мог, а врать этой девушке бесовски не хотелось.
– Ну, ты уж меня хоронить-то не торопись. Пока не покойник, вроде, – уклончиво отозвался он. – И знаешь… Помойка при дворе еще та, но мне доводилось бывать в местах и похуже.
Он не смотрел. Не хотел видеть обиды, горечи, отчаяния – всего того, что, наверно, отразилось на хорошеньком лице Лины.
– Тогда хоть из замка не выходи! Люди вот-вот хлынут на улицы, стража уже сбивается с ног, вчера одного из них едва не зарезали… В такой кутерьме добраться можно до любого, никто тебя не защитит!
Эти слова расшевелили тревогу, которая уже и без того подтачивала душу. А ну как речь об Эриде или Вике? Единственных ниточках, через которые можно дотянуться до хранителя…
– Слушай, а не знаешь, как того парня зовут? Ну, пырнули которого?
Лина нахмурилась, попытка перевести тему пришлась ей не по душе.
– Нет, ведь меня там не было. Вроде, из восьмого отряда кто-то… Но тебе не о нем, а о себе переживать надо!
Восьмой отряд? Скверно. Конечно, там несколько десятков человек, едва ли жребий выпал именно Вику, но учитывая его характер… У парня ж на роже один сплошной вызов!
А Лина вдруг коснулась лица Жаворонка, прохладные пальцы пробежались по свежим царапинам. Ух, бесы…
– Сильно они тебя?..
– Нет, глупости… Даже не болит.
– И все равно. Зря ты мозолишь всем глаза, шатаясь по коридорам. Сидел бы у себя, пока возможность есть, отдыхал бы…
– Ага, отдыхал, – невольно фыркнул волшебник. – Там Ричард страдает, трагедия у парня. Его, видишь ли, граф с собой помирать не взял. Вторые сутки сидит с таким портретом, что поставь рядом кувшин вина – назавтра будет уксус. Так себе обстановочка.
Лина кивнула – грустно и понимающе.
– Моя госпожа тоже очень переживает из-за отъезда его светлости. Видишь, как… Они переживают из-за господина Вальда, ты – из-за покойного принца… Столько горя кругом! А я совсем ничем не могу помочь.
– Да, времечко невеселое, – пожал плечами Жаворонок.
И все-таки кое в чем Лина ошибалась: помочь у нее получалось и еще как – во всяком случае лично ему. Жаворонок не понимал, что могло привлечь эту невероятную девушку в нескладном мальчишке, над которым то и дело маячит тень виселицы… Но вся его усталость почему-то отступала, терялась среди непонятной радости.
Да и по делу Лина кое-что верно подметила! От него же и правда не отстанут, от Жаворонка-то! Чем больше он болтается по улицам
