Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
– …так думать! Нельзя опускать руки теперь, когда мы почти у цели, – мужской голос. Рик много раз его слышал, но сейчас едва узнавал, слишком уж интонации оказались новыми. От привычной холодности не осталось следа, и все равно голос без сомнения принадлежал Теану Эльвинару.
– Нет! – Женщина всхлипывает, говорит тихо и сдавленно. – Ты так часто убеждал меня в этом, и я ждала… Ждала, что Лиар не вернется из Тифры, что не переживет траурную зиму, что Айхан станет для него могилой… Он мог погибнуть сотни раз, должен был погибнуть! Но каждый раз возвращался живым. А теперь его нет, но стало только хуже…
Эйлен Альвир. Может, Жаворонок и не узнал бы ее – не так уж часто ему доводилось слышать голос эверранской принцессы, – но смысл сказанного не давал усомниться. Ну что ж, похоже, Вальд на поминальной церемонии попал в точку: Эльвинар действительно имеет виды на Эйлен. Понятно, отчего он тогда взбеленился!
– Я не знаю, что задумал регент, но клянусь тебе, Анхейр не займет твоего трона. Ты станешь королевой Эверрана!
– Оставь! Какая из меня королева, я даже принцесса теперь ненастоящая… Боги карают меня за алчность и амбиции, за то, что желала смерти собственному брату!
Тьфу ты, ну чего орать-то?.. Боль предостерегающе коснулась висков, и Жаворонок поморщился, но продолжил прислушиваться. Наверно, то, что Эйлен Альвир желала смерти собственному брату, большой роли и не играло… Теперь-то какая разница! И все равно, хоть и мелкий, а козырь!
Эйлен заплакала. Снова подал голос виконт:
– Неважно, чего ты желала! Ты своего брата пальцем не трогала, он мертв не по твоей вине. Уж если богам угодно, пусть карают регента! Или Анхейра, не удивлюсь, если он приложил руку к случившемуся. А престол будет твоим, нынешний расклад людей не устраивает, в городе волнения! Сегодня ночью стражника пырнули ножом. Люди готовы к восстанию, и, видит небо, регент не захочет до этого доводить!
Рик едва удержался от того, чтобы присвистнуть. Надо же: виконт, а уши завешивает не хуже ярмарочного жулья! Это ж как мастерски перекрутил… Нет, про то, что в городе ночью взяли под стражу аж три десятка человек, Жаворонок был в курсе, люди недовольны, это правда. Вот только плевать им, Анхейр или Эйлен! Они и Нейду на престоле не больно-то радовались, никто не забыл свержения Аритенов! Но с Нейдом хоть как-то успели примириться, а нынешняя ситуация окончательно пошатнула людское терпение.
– Они… они бунтуют, потому что хотят видеть на престоле меня? – неверяще прошептала принцесса.
– Они хотят видеть на престоле законного наследника! И это точно не Анхейр Гарта. Дай мне время, и клянусь, корона станет твоей.
А все-таки ловко парень ухитряется, не опускаясь до открытого вранья, морочить собеседнице голову! Впрочем, будь та чуть меньшей дурой, ничего б у него не выгорело.
– Нашей, – горячо зашептала принцесса. – Я не справлюсь без тебя! Если я взойду на престол, никто не посмеет указывать мне, кого брать в мужья!
Эльвинар предпочел деликатно отмолчаться.
Рик надеялся услышать еще что-нибудь дельное, понять, что задумал гвардейский командир в погоне за короной, но не сложилось. Принцессу подробности не интересовали, и она предпочитала нести какую-то любовную чушь, виконт же охотно ей вторил. Какое-то время Жаворонок еще слушал их щебет, дивясь наивности Эйлен и пронырливости Эльвинара, но хватило его ненадолго. А все-таки хлопотное это дело – подслушивать… Вдобавок сверху донесся гул приближающихся шагов.
Рассудив, что пора бы от греха подальше проваливать, волшебник сбежал по лестнице и мимо хмурых часовых прошел во внутренний двор. Гвардейцы встретили косыми взглядами, но не остановили – видать, сами не знали, можно ли мальчишке со столь сомнительной репутацией шататься где вздумается. Рик тоже не знал, но наглость, как известно, штука бесценная. Да и терять особо нечего: долго ему в замке не продержаться что так, что эдак – сожрут. Значит, можно уже не стесняться.
Дошел до скамьи, притулившейся у стен бывшей караулки. С трех сторон неровной щеткой топорщились сливы и яблони – старые, еще при Аритенах посаженные… Они словно отгораживали это место. Там, за зеленой кромкой, проводят маневры черно-серебряные гвардейцы, снуют придворные и неторопливо прогуливаются господа, а здесь нет ничего, кроме листвы да редких древесных прожилок. Рик Жаворонок помнил это место еще с тех пор, когда был принцем Эйвериком, и вот недавно осмелился сунуться сюда вновь. Надо же как… Другое знамя вывешено на воротах, и совсем другие люди ходят по старым плитам внутреннего двора, изменился до неузнаваемости сам Рик Аритен. А здесь… здесь все по-прежнему.
Он посидел, уткнувшись носом в сцепленные пальцы, а потом принялся так и эдак вертеть в голове то, что успел узнать. Что ему дает связь Эльвинара с Эйлен Альвир; стоит ли делиться этой информацией с хранителем?.. И почему, бесы заешь, молчит сам хранитель?! Лиар мертв, отсиживаться дальше не получится, первые беспорядки уже начались. Пусть даже Эльвинар преувеличивает, смещает акценты и специально раздувает пожар из крохотной искорки… Плевать. Что-то же произошло в том трактире! И это только начало. А скоро подтянутся соседи, и тогда Эверра полыхнет по-настоящему.
А что, если хранитель того и ждет? Пускай вся эта кодла грызется друг с дружкой! Эйлен, Анхейр… Обнаглевшие дворяне и пьяная чернь, дионцы с ирейцами… Пусть каждый успеет вцепиться в глотку врагу и пусть ни у кого не останется союзников. А когда одни совсем озвереют от крови и власти, а другим уже будет плевать, кто победит, лишь бы только дожить до мирных времен, хранитель объявится. Нарисуется весь такой кристально чистый посреди золы и крови и водрузит золотой венец на голову законного короля – Эйверика Аритена.
Вроде, здраво звучит, одна только загвоздочка… К тому моменту, как это случится, от Эверрана останутся кровавые ошметки. Так что, видит небо, Рик этого допускать не намерен.
А без хранителя как? Без союзников, без войска… И думать смешно! Если б хоть знать в лицо других членов Ордена, можно было бы о чем-то говорить, а так… Эрид? Даже если его отряд пойдет за ним, этого мало. А Орвик и вовсе один, да вдобавок имеет к Жаворонку изрядное количество претензий.
Шелохнулась тяжелая яблоневая ветвь, и Рик, подняв глаза, увидел Лину. Надо же, а сейчас, в солнечном свете, ее волосы казались не такими уж рыжими – золотыми скорее… Девушка смущенно комкала некрашеный лен рукава.
– Я… Я тебя искала. Можно присесть?
В
