Бесёнок по имени Ларни - Кае де Клиари
– Ясно! Люди всегда так делают. Разгромишь их мирок, так они тут же начинают строить себе новый!
– Странно, – сказал Стефан, которому почему-то захотелось сменить тему разговора, – я всегда думал, что в Аду всё горит, кипит и плавится, а здесь так красиво!
– Ад большой, есть в нём и огненные места.
– И там горят души грешников?
Сато снова рассмеялась, как тогда на поляне. От этого смеха на миг замерли воды водопада, а по поверхности озера пошла сильная рябь.
– Какое древнее заблуждение! – всё ещё смеясь, воскликнула она. – Ну, сам посуди – ведь мой отец здесь полный хозяин. Он даже Бога не спрашивает, творит, что хочет, так зачем ему наказывать тех, кто своими поступками угоден ему, как повелителю Зла? Он бы скорее их наградил и осыпал милостями, если бы всё было устроено так примитивно, как это себе выдумали люди.
– А как же тогда всё устроено?
– Долго рассказывать. Но если ты хочешь знать про души грешников, то слушай! Во-первых, самый большой и чуть ли не единственный грех, который действительно противен Создателю, это невыполнение своего предназначения, предписанного Богом. Наказание за это – непринятие души в сонм, откуда она вышла и куда возвращается после окончания жизненного цикла, а это для неё самое страшное! Правда, и в этом случае можно искупить этот грех, доделав после смерти те дела, что не сделаны при жизни. Но сделать это гораздо труднее, ведь ты уже не человек из плоти и крови, а призрак, которого боятся, а чаще всего просто не видят и не слышат. К тому же всё делать теперь возможно только чужими руками, ведь у привидений нет тела, а это значит, что нужно убедить кого-то из живых людей оставить в стороне свои собственные дела и заняться твоими. Сам понимаешь наверно, что это непросто. Вот и маятся несчастные души по несколько столетий, а иногда и больше, прежде чем им представится случай исправить результаты своей прижизненной лени, нерешительности, глупости или малодушия.
– Как же это возможно?
– Вот тебе простой пример – родился, скажем, человек музыкантом или художником, но не стал им. Почему? Причин бывает много. Если, как говорится, не пришлось обучиться этому делу по независящим от него обстоятельствам, (денег на учёбу не было или там, где он жил не у кого было учиться, а на то, чтобы уехать в другие места, опять же таки денег нет), то это ещё, куда ни шло. Такое можно и простить, хотя судить о том, кого простить, а кого нет, я не имею права. Хуже, когда человек послушает совет дурака, что заниматься делом, ради которого он пришёл в этот мир, не нужно, что это дело пустое, несерьёзное, что всё уже сыграно или нарисовано до него, а надо становиться мясником или кондитером. И вот, тот, кто должен по своей природе служить музыке, рубит мясо и делает колбасу, ненавидит и проклинает всю жизнь своё занятие, а с горя пьёт и вымещает свою досаду на семье. И дело вовсе не в том, что плохо быть мясником, кондитером или сапожником. Прирождённый мясник тоже не должен музыкантом становиться, а то ведь получится ещё хуже! Беда в том, что такая жизнь бывает, прожита впустую, даже если человек всё это время делал качественную колбасу или сносно музицировал. После смерти его душа не обретёт покоя до тех пор, пока не свершится то, что упущено этим человеком при жизни.
– Но как же это возможно? Ведь призрак не способен взять в руки скрипку или флейту?
– Да, это так, музыкантом ему уже не быть, но он может найти себе замену и помочь какому-нибудь юному дарованию стать самим собой. Повторяю, это очень непросто!
– Хорошо, это понятно. А как же быть с остальными грехами?
– Я же не зря сказала тебе, что это – "во первых"! Так вот, слушай то, что, во-вторых – большинство того, что вы называете "грехом", придумано вами самими и к божественному промыслу не имеет никакого отношения. К примеру, вот ты – охотник, убиваешь оленя, это грех?
– Нет, ведь я должен добыть мясо и шкуру, чтобы кормиться самому и кормить своих близких, а также наделать одежды для того из нас кто в ней нуждается.
– Понятно. Я думаю, найдётся применение также рогам и копытам. А с точки зрения оленя?
– Что с точки зрения оленя?
– Грех это или не грех?
– Ну, не знаю… Грех, наверное, но ведь он же олень!
– Правильно, он олень и высказаться по этому поводу не может. Но это не значит, что он ничего не чувствует и ни о чём не думает. С его точки зрения, ты страшный злодей и великий грешник! Ну ладно, оставим оленей в покое. Ты говорил, что у вас в посёлке есть свой священник. Что он говорил по поводу запрета видеть человеческую наготу?
– Много чего говорил! Что показывать свою наготу – грех, что подсматривать за девушками – грех, что девушкам надо соблюдать приличия…
– Вот-вот! А почему тогда вы не закрываете лица? Это что же не нагота? Чем провинились другие части тела? Не знаешь? Я могу тебе рассказать. Много тысяч лет назад так решили "премудрые" старцы одного древнего племени. Почему? Ну, прежде всего потому, что они жили в тех краях, где было много солнца, а понятия о красоте связывались с белизной кожи. Вот и приходилось её прятать, чтобы сохранить красоту, как можно дольше. А ведь красота для людей это приманка, влекущая их друг к другу для продления жизни. Ясно же, что если красота скрыта, то на неё хочется посмотреть, а для этого надо отбросить одежду. Так вот, "мудрецы" эти страдали старческим бессилием и слабоумием, как это часто бывает с людьми, износившими себя за жизнь полную забот, лишений и тяжёлого труда. Вид здорового молодого тела, особенно женского, вызывал у них раздражение, замешанное на обыкновенной зависти. Это бывает практически со всеми людьми, пережившими свой разум, но вот беда – старики эти обладали властью, которую нельзя оставлять в руках подобных людей, даже если они когда-то и впрямь были мудрецами. Эти-то вожди и напридумывали законы, среди которых был доведённый до абсурда запрет на открытие наготы человеческого тела. С этими законами человечество мается уже много эпох. Причём сначала эти запреты были достаточно безобидными, вроде того, чтобы не попадаться старейшинам на глаза без такой-то и такой-то одежды. Но люди не могут ограничиться чем-то одним. Если глупость пущена в
