Александр Гордиан - У черты
На них уже смотрели заинтересованно, кто-то из офицеров поднес к лицу черный кирпичик радиостанции.
Джип покатился по бетонной змейке к третьему шлагбауму, за которым официально начиналась Зона. И сразу же, очевидно вызванный офицером, перед капотом возник пузатый сержант в нашивках какого-то спецотряда. То ли «Барс», то ли «Перс» - Глеб никогда толком не разбирался в кошачьих.
- Ты в бога веришь? – хрипло спросил Глеб.
- Нет.
- Поверишь! – обещал Глеб, плавно нажимая на тормоз.
- Прочь с дороги! – рявкнул сержант тоном, каким прапорщик из анекдота останавливал поезда.
Пот ручьями заливал его красное лицо, проступал подмышками и на груди. От сержанта пахло страхом – он отчаянно трусил, до нервного тика, до тремора в конечностях и истерических взвизгов в голосе. Этот сломался, сделал вывод Глеб и притворился, что не услышал приказа. Он остановился, только упершись бампером в шлагбаум. Закрыл дорогу, но оставил себе иллюзорный шанс протаранить заграждение и прорваться через завесу пулеметного огня.
- Кто такие?
- Свои, пан сержант!
Сержант платком утирал лоб и смотрел подозрительно. Глеб сунул ему удостоверение и паспорт Инги.
- Рядовой Мамаев?
- Так точно! – отчеканил Глеб. - Прикомандирован к опорному пункту в поселке Вешки. Следую в зону отчуждения до объекта Бор, имею приказ сопровождать инспектора Фонда экстремальной природы госпожу Рив.
- Командировочное предписание давай, - крикнул петухом сержант, мельком заглядывая в Ингин паспорт. – Почему одет не по форме?
Глеб мысленно застонал. Покойный Мамаев, на его взгляд, одет был куда хуже, одна бандана чего стоила. Фото на его удостоверении Глеб переклеил, надеясь, что придираться не будут. А вот командировочное, сляпанное ночью на скорую руку и завизированное личной прапорщика Скидоренко печатью, выглядело откровенной липой. Не того полета птицей родился участковый Скидоренко, чтобы командировать подчиненных в Зону.
- Виноват, пан сержант! Волна потрепала.
Сержант хихикнул и покрутил потной башкой.
Глупость я сморозил, подумалось Глебу. Посчитал себя умнее всех, а зря! Они тут собаку съели на документах, подделку чуют за версту. Кого я хотел обмануть слепой фотографией со смартфона, распечатанной на принтере в милицейском автомобиле? Смешно, честное слово.
- Командировочное Скипидар подписал? Писучий какой, делать ему нехрен. Зажрался в своих Вешках!
Сержант шумно вздохнул, сложил Глебовы бумаги вдвое и небрежно хлопнул о ладонь. Будто муху бил. Придется благодарить, понял этот жест Рамзес.
За спиной по-носорожьи взревела сирена. «Хаммеру» в корму уперся щучьим носом германский бронетранспортер, дверца-люк отвалилась в сторону и из темных недр заорали на ломаном русском:
- Рьябина, лубитьтвоюмуттер! Дорогу освобожди!
Сержант даже подпрыгнул от неожиданности.
- Встань туда, - он показал Глебу на огороженный для машин закуток.
Стоянка просматривалась и простреливалась от края до края. Придется благодарить щедро, сделал вывод Глеб и в закуток не поехал, а переставил машину на обочину.
- Улыбайся! – приказал он, выбираясь из машины и стараясь не упустить сержанта Рябину из виду. – И не дрейфь, прорвемся. Не в первый раз.
Вокруг БТРа роились солдаты, таскали ящики с боеприпасами и лекарствами. Наконец, броневик ушел в Зону, издав на прощание еще один гудок. Красно-белый шлагбаум как нож гильотины отсек БТР от людей и жизни.
- К Бору гансы пошли,- сообщил, отдуваясь, сержант. – На разведку.
- Там, небось, сейчас несладко, - поддакнул Глеб, поддержал разговор. – Такая силища перла!
- Тебе-то что на месте не сидится?
- Да вот… - Рамзес махнул рукой в сторону «Хаммера». – Свалилась фря на мою голову. Скипидар говорил, что блатная. Изучает монстров, ей волна - самое то, что нужно.
Инга улыбалась приклеенной улыбкой а-ла Барби на выданье.
- Блатная? – заинтересовался Рябина. – Что у нее с рожей?
- Известно что. Природа-то экстремальная, ну и…
Дверь в караулке распахнулась от пинка.
- Рябина, - закричали изнутри, и сержант опять встрепенулся. – Грех ты кошмарный, сотых грузи!
Сержант побежал, забыв о Рамзесе. Оборвался налаженный было контакт, предполагавший благосклонность к просившему и благодарность решавшему. Глеб оглянулся на шлагбаум, оценивая шансы прорваться, и пришел к выводу, что шансы хороши только у стрелков. Тот же Рябина вскроет «Хаммер» из пулемета как консервную банку. И с таким же удовольствием. К тому же, Ингин паспорт убегал вместе с сержантом.
Рябина тем временем подогнал к караулке автобус с красными крестами и зачерненными стеклами, солдаты начали грузить раненых в салон. «Сотых» набралось много, Глеб сбился со счета на втором десятке, увидев распухшего от крысиного яда солдатика. Парень умирал, и капельница, похожая на сморщенное козье вымя, помочь ему не могла. Глеб решился. Не то по наитию, не то стало жалко парнишку, но Глеб сбегал к «Хаммеру» за антидотом.
- Пан сержант!
Глеб протянул Рябине упаковки.
- Антидот?! – снова заорали из караулки, и в дверях появился врач в операционном балахоне, похожий больше на мясника, чем на офицера. – Как фамилия?.. Рябина, запиши его фамилию. Мы представим его к награде.
«Спасибо, не нужно, - подумал Рамзес, - у меня уже есть. Лучше пропустите!»
- Слушаюсь!
Сержант принял у Глеба упаковки в сложенные перед грудью руки и прижал сверху подбородком. Бумаги Глеба остались зажатыми в толстых пальцах и мешали. Держать Рябина мог только одно, или бумаги, или лекарства.
- Мы можем ехать? – спросил осторожно Глеб.
Рябина подумал и с сожалением констатировал:
- Проваливай! Не до тебя. Скипидару привет передавай… если вернешься.
Глеб потянул бумаги, улыбаясь в этот раз искренне, но долго радоваться ему не пришлось.
- Мамаев! – выкрикнула Инга, и по голосу Рамзес все понял.
Знать, не судьба. Глеб оглянулся. «Хаммер» окружили солдаты, и один из них тащил из кузова что-то тяжелое.
- Пан сержант, у них тут человек. Кажись мертвый… Нет! Еще дышит!
ГЛАВА 7
1
Проверить выход из схрона пустили Кнопку. Артур подмигнул Кроту и тот распорядился:
- Кнопарь, ступай, понюхай!
Кнопка, долговязый парень с лицом откровенного дебила, шмыгнул крошечным – на лошадиной физиономии – носом и забубнил, что, мол, опять Кнопка, всегда Кнопка.
- Давай, давай, - подбодрил убогого аристократ Беня. – Шевелись.
Кнопка осторожно приподнял стволом автомата тяжелый люк и зыркнул наружу. Засопел, будто и впрямь принюхивался. Скорее всего, просто дышал сладким воздухом, потому что в схроне, в подвале когда-то богатого, а сейчас развалившегося дома, воняло непереносимо. Казармой воняло и солдатской уборной.
Несколько часов, проведенных в убежище, показались Князю вдесятеро длиннее. Отвык он в последние годы от бродячей жизни, расслабился. Отрастил пузо, отучил задницу от шершавой как наждак дешевой туалетной бумаги - рулончик хозяйственный Крот положил на крышку биотуалета, как только спустились под землю.
- Потерпишь часок-другой, деревня, - вякнул Беня. – Нюхать еще за тобой.
Беня Крота не любил, и Князь всячески поддерживал его антипатию. Пока шестерки заняты грызней, меньше шансов, что сговорятся.
- Сидеть будем долго, - ответил Крот, не реагируя на подначки. – Успеешь обоссаться, а волна придет - и обосраться.
Сидели и впрямь долго. Играли в карты, спали. Когда поверху шли мутанты, приняли по чуть-чуть от нервов. Беня все пялился в свой ПДА, транслировал сводки. Иногда, похохатывая, сообщал кого убило из знакомых, а Крот ему вторил. Одно их объединяло: не любили они людей, имели такое достоинство.
- На Вешки пошли, родимые, - сказал Крот про мутантов и улыбнулся смущенно. – А Натаха там осталась. Сожрут, поди.
Бабы только и держали на плаву таких чокнутых, как Крот или Рамзес. Князь это давно приметил, еще когда сам ходил. Кроту на все и вся плевать, кроме хабара, а Натаху, бабенку разбитную и сладкую, гляди-ка пожалел. Хотя и смутился своей жалости.
Кротова Натаха не одному Кроту нравилась, вон и Беня ехидно ряззявил пасть. Дабы предотвратить ненужные эксцессы, Князь расшугал всех по углам и сел думать.
Подумать было о чем, Князь уходил из Вешек в сомнениях. Корил себя за необдуманность решения, но не знал как поступить иначе. Все пошло наперекосяк, и гибель Фокса, давно Артуром прогнозируемая, ибо Фокс в последнее время непозволительно высоко о себе думал, в перечне неправильностей стояла не на первом месте. Даже поганый волчара с царской кликухой, залаявший не с того ни с сего об Оке, не сдернул бы Князя с места, не заставил путать давно лелеемые планы.
Князя доконала бритая девка, чьи глаза цвета корабельного сурика Артур Сароян где-то и когда-то видел, но вспомнить так и не сумел - вот она, старость! Когда ему позвонил нужный человечек с большой земли и шепнул о незваной гостье, Князь не обратил внимания. Мало ли недоумков слетается в Зону? Но когда девка обмолвилась об Оке, не называя, впрочем, вещей своими именами, Артур запаниковал, чего давно с ним не случалось. Таких совпадений не бывает! Об Оке знают слишком многие, этого уже не переиначишь, но когда разные люди сходятся в одном месте и в одно время... Князь даже поперхнулся от прилива острой ненависти.
