Игорь Михалков - Восход
– Ну? – спросил полковник.
– Да что тут нукать? – рассмеялся ученый. – Плакать надо. Ибо полный пи…ц.
– Не плакать, а воевать, – тут же отозвался Павел Геннадиевич.
– Полковник, вы ведь человек, хотя и подчинены чужой воле. – Антон повернулся на постели боком и посмотрел на собеседника. – Зачем вам эта война? Ведь ничего не изменится. Человек как был, так и останется дойной скотиной независимо от того, кто выиграет в этой войне.
– Если победим мы, Антон, – нахмурившись, но не отрывая взгляда, заметил полковник, – человек станет абсолютно свободным. Долгие годы простые люди даже не догадывались, что их чувствами и энергией кормятся правители этой планеты. И никогда, заметь, не догадаются. Незнание, Антон, для многих куда предпочтительней, чем стресс и паника.
Аркудов снова лег на спину, закинув руки за голову.
– Но если победят нас, то в декабре от человечества останется только безмозглый планктон. А позже не будет и его. Планету тщательно выжмут в тазик, убивая каждое вырабатывающее т-энергию, то есть разумное, существо. А затем начнется все сначала – семь или восемь тысячелетий медленного развития, три столетия прогресса с целью увеличить популяцию и большая вкусная кормежка аннунаков. Только на сей раз у человечества не останется покровителей, способных дать отпор врагам, поскольку все Отцы и их ген-измененные последователи погибнут, сражаясь за современную цивилизацию.
– Как романтично, – Антон закрыл глаза. – Но мне нравится. Надо выбирать даже не из двух зол, а между тотальным уничтожением и малозаметным рабством.
– Не рабством, – отрезал полковник. – Партнерством. Вы нас кормите и даже не замечаете этого, а мы вас защищаем, делимся технологиями, помогаем в развитии, сдерживаем от необдуманных поступков вроде применения ядерного и химического оружия.
Антон вспомнил кое-что из дневника. Отец говорил, что нифелимы были причиной большинства кровопролитий в истории человечества, изобрели смертоносные вирусы и наживаются на горе людей.
Несмотря на то, что в сосуществовании с господами полковника было много плюсов, следовало еще во многом разобраться.
– Филантропы… – протянул Аркудов после некоторых размышлений. – А что вы скажете насчет, к примеру, Второй мировой или вируса СПИДа?
Полковник провел рукой по усам.
– В каждой войне есть жертвы, Антон, – сказал он наконец. – Отцам приходится контролировать популяцию людей, чтобы лишить Правителей ресурсов. Поверь мне, если удастся отразить удар Нибиру, войны прекратятся. Вместе с ними уйдут и вирусы, и большинство специально разработанных болезней, и мода на спиртное. Никотин и наркотики тоже исчезнут.
– Да ну! – делано восхитился ученый.
– Не сразу, конечно. – Полковник изобразил утверждающий жест открытой вверх ладонью. – Но через несколько поколений все изменится. Видишь ли, Отцы…
– Нифелимы, – напомнил Антон.
– Нифелимы, – кивнул Павел Геннадиевич, – не нуждаются в особом высвобождении т-энергии. Им необязательно человека убивать. Все это время они жили, довольствуясь слабым излучением людских эмоций, так что без труда проживут хоть вечность, не убив никого из своей паствы.
– А Звенья? Что это такое?
– С ними труднее. – Полковник провел рукой по усам. – Наши Звенья, как ты уже понял, являются системами планетарной обороны. Такое себе ПВО космического масштаба. Им требуется очень много энергии на то, чтобы отразить нападение. Когда Нибиру свалит восвояси, потребность в Звеньях отпадет.
– А если придут новые противники?
Павел Геннадиевич рассеянно улыбнулся.
– Если придут, то Звенья снова заработают…
– И убьют миллионы невинных людей, – продолжил Антон, приподнимаясь на локте. – Правильно?
Полковник прочистил горло.
– Это война, – повторил он. – На войне невозможно без жертв. Впрочем, есть и приятная новость. Даже две. Во-первых, я не слышал, чтобы кроме Нибиру в космосе существовала разумная жизнь. Во-вторых, Звенья позволяют отбить удар противника еще в пределах пятидесяти пяти – шестидесяти тысяч километров вне земной атмосферы. Так что любая планетарная война закончится тихой смертью определенного количества жителей Земли и подбитым космическим телом. Никаких тебе бомбардировок, никаких истребителей над Эйфелевой башней. Тихая мирная жизнь без хлопот – одни утехи.
У Антона имелось еще множество вопросов. Впрочем, большинство ответов он мог узнать из недочитанного дневника, который полковник положил на тумбочку рядом с кроватью. Но даже не разобравшись до конца в перипетиях войны между аннунаками и нифелимами, Аркудов решил во что бы то ни стало добиться полной независимости человечества.
«Если я помогу полковнику и его падшим ангелочкам, то предположительно исчезнет один из врагов. Уверен, если Нибиру перестанет угрожать этому миру, человек рано или поздно найдет оружие и против нифелимов. Например, в тех двадцати Звеньях аннунаков…»
– Павел Геннадиевич, – изобразил безразличие Антон, – не стану скрывать, сотрудничество с нифелимами намного полезнее для человека, чем грызня с их противниками.
Полковник согласно кивнул.
– Но, – поднял палец Аркудов. – Откуда мне знать, что нифелимы не станут использовать ту же Систему управления человечеством, что и аннунаки?
– Потому что мы ее уничтожим, – тут же ответил силовик. – И ты нам в этом поможешь – только укажи, где они находятся.
– А почему вы думаете, что я знаю, где они? – удивился Антон.
– Ты же сам сказал. – Полковник расплылся широкой самодовольной улыбкой; усы приподнялись, напоминая щетку для обуви. – В бреду под наркотиками ты, Антоша, пропел, что есть двадцать шесть Звеньев, не считая одного дезактивированного твоим отцом и двух активированных с моей и твоей помощью. Нас зверски потрепали во времена Последней Битвы. Это значит, что из оставшихся механизмов двадцать наверняка принадлежат Правителям, а остальные шесть – наши.
В тишине каюты отчетливо скрипнули зубы Антона. Чтобы унять волнение, он устроился на кровати поудобнее. Очень болели ноги, до такой степени, что казалось, будто кости превратились в расплавленный металл.
– Профессор с поведением среднестатистического школьника, – буркнул Павел Геннадиевич. – Неужели ты не понимаешь, что своим откровением отвел угрозу от себя и своей дочери?
– В самом деле, – пробормотал Антон, потирая жгущие колени.
Он запоздало догадался, что информация о Звеньях спасла ему жизнь. Ведь без нее он становился совершенно бесполезным для полковника. Тот заполучил, что хотел – дневник Игоря Аркудова, и был бы рад освободиться от лишнего балласта. Раз удалось активировать одно Звено и узнать о существовании другого, значит, дело увенчалось успехом. А если еще есть дорожка и к другим Звеньям, то вообще хорошо.
«Теперь ты у меня на крючке, – подумал ученый. – После Стамбула хрен ты у меня что узнаешь, пока Светланка не будет в безопасности!»
– Вот что мне интересно, Павел Геннадиевич, – сказал он вслух. – Нифелимы уже которое тысячелетие шастают по материкам. Почему они не знают о Звеньях?
– К сожалению, – полковник поерзал на стуле, – это не те Отцы, что сражались с аннунаками во время Последней Битвы. Тогда практически все погибли, а уцелевшие Звенья ушли под землю, чтобы не быть уничтоженными. За то время, пока они вернулись на свои места, причем некоторые изрядно сместились под плитами литосферы, осталась лишь маленькая группа настоящих Отцов. А те, кто остался, во время Битвы были слишком малы, чтобы запомнить координаты Звеньев.
Итак, нифелимов ничтожная горстка. Наверняка удастся прикончить их без особого шума и пыли. Основная проблема – найти. И дополнительная – разобраться со всеми ген-измененными, работающими на нифелимов.
– Что такое Система Правителей? – спросил Аркудов, резко сменив тему.
– Зачем спрашиваешь? – поднял брови полковник. – Об этом написано в дневнике.
– Не дочитал до нужного места.
– Тогда дочитывай, – сказал Павел Геннадиевич, глядя на часы. Вдруг спохватился: – Ты вот что – отдыхай, а я к тебе вечером приду. У нас с тобой есть еще много о чем поговорить. Согласен?
– Да.
Полковник встал и двинулся к двери.
– Павел Геннадиевич, – позвал его Антон, удивляясь собственной решимости. – Вы ведь хотите узнать, чье Звено лежит под Стамбулом?
Силовик резко остановился в двери, одной ногой на высоком пороге. Он смотрел на Антона с немым вопросом.
– Дайте поговорить с дочерью, – попросил ученый, не пытаясь подняться.
Немного подумав, полковник снял с пояса спутниковый телефон и бросил ему.
– Абонент называется «Славин», – сказал он, когда тяжелый приборчик упал на постель. – Говори не больше пяти минут – связь нынче дорогая.
Антон, не сдержавшись, хрипло рассмеялся. Силовик нахмурился, качнувшись к нему, но шага не сделал.
