Михаил Белозеров - Черные ангелы
В этот момент в кухню втолкнули сонного Леху. Он был в зеленых армейских трусах и босой. От его прически с перышками не осталось и следа — укатали сивку горки. Следом появилась фитилявая консьержка. На этот раз она предпочла темный атласный халат. На ногах у нее были тапочки-пуфики.
— Это он… — уверенно показала она на меня жилистым пальцем. Край халата распахнулся, и я понял, что она под ним, как всегда, голая. Леха сладко зевнул.
— Ты кто? — спросил Пионов у Лехи.
— Это мой напарник, — ответил я за него.
— Я тебя не спрашиваю, — желчно заметил Пионов.
— Фотограф-профессионал, — галантно представился Леха и щелкнул голыми пятками.
— Вот ты-то мне и нужен, дорогуша, — обрадовался Акиндин. — У меня дочь родилась!..
Леха поморщился.
— Не-е… — гордо ответил он, — у вас зарплаты не хватит…
Акиндин удивленно помолчал, а потом ударил Леху с правой, и Леха сел на пол.
— Ты чего дерешься? — удивился Леха, осторожно ощупывая ухо. — Странный у нас народ, вначале в морду бьют, а потом просят об услуге. Теперь я из принципа…
— Ты был с ним? — сурово спросил Пионов у Лехи, который ничего не боялся.
— Нет, — вступилась консьержка, — он был со мной…
— Ага… — обрадовался Пионов, — вся банда в сборе!
У консьержки побледнели щеки.
— Я же сама позвонила… — пролепетала она.
— Иногда у преступника не выдерживают нервы и он делает глупости, — пояснил Акиндин с умным видом.
— Но ведь это я позвонила… — повторила она с отчаянием.
— Ну и что, дорогуша? — удивился Акиндин. — Сядешь за компанию…
В общем, полиция в своей стихии. Я даже залюбовался. В кухню вошла Люся, чего-то прошептала Пионову на ухо. Я услышал конец фразы:
— …Хороший адвокат… от этого вопроса… камня на камне не оставит…
Они вышли. Акиндин с тревогой посмотрел им вслед и сказал, обращаясь неизвестно к кому:
— Пока солнце взойдет, роса очи выест…
— Скажите, что я не при чем! — потребовала консьержка.
— Сама скажи, — ответил Леха, поднимаясь с пола.
Консьержка сжала губы и отвернулась.
— Все мужики одинаковы…
Леха посмотрел на меня. Если бы я мог, то развел бы руками. Зато покачал головой. Он понял, что к убийству я не имею никого отношения.
— Не шептаться! — предупредил Акиндин, с подозрением поглядывая то на нас, то в коридор.
Кажется, его основательно выживали из полиции, и даже его друг Пионов ничем не мог помочь.
Затем послышались шаги, и кухню заполнили какие-то люди. Среди них были Алфен и Лука.
— Комиссар, снимите с моего подзащитного наручники! — потребовал человек в светлом летнем костюме и галстуке. Нос он прикрывал, как средневековый граф, белоснежным ажурным платком. Должно быть, на кухней действительно чем-то воняло. Но я ничего не чувствовал.
Пионов безропотно выполнил просьбу. Акиндин даже не попытался возражать. Люся сделала вид, что все происходящее может быть только в правовом государстве.
— Насколько я понял, моему клиенту не предъявлено никаких обвинений?
— Нет… — вздохнул разочарованный Пионов.
— Хотите ли вы продолжить следственные действия? — спросил адвокат сквозь платок.
Единственное, чему я удивился, — адвокат был свежим, как огурчик с грядки, словно не стояла тридцатипятиградусная жара и не полоскал ливень. Потом рассудил, что он прибыл к месту происшествия в автомобиле с кондиционером. Значит, Алфен расстарался. Но ради чего, я так и не понял.
— Нет… — сквозь зубы ответил Пионов.
— Я его забираю, в противном случае буду вынужден подать жалобу в адвокатуру, и вас затягают по судам!
— Воля ваша… — согласился Пионов и покосился на меня.
— Тебя били? — деловито спросил Алфен.
В его вопросе даже прозвучали материнские нотки. Я сделал благодарное лицо.
— Нет, его в зад целовали, — не удержался Акиндин, но на него никто не обратил внимания.
— Тогда инцидент исчерпан?
— Да… — Пионов развел руками, изображая покаяние.
— А эти господа? — иезуитски спросил Акиндин, указывая на консьержку и Леху.
Адвокат вопросительно посмотрел на Алфена.
— Только мужчину… — сказал Алфен таким тоном, словно делал Лехе одолжение. Но, по-моему, Лехе было все равно. Наверное, он бы с удовольствием остался, чтобы кувыркаться с тощей консьержкой в постели.
— Да, его мы тоже забираем, — громко сообщил адвокат.
— А я?.. — вопросила спросила консьержка, заламывая руки.
Адвокат вопросительно посмотрел на Алфена. Главный оценивающе разглядывал консьержку. Консьержка выдавила из себя жалкую улыбку.
— И женщину тоже… — веско произнес Алфен.
Черты лица его разгладились, и мы поняли, что лицезреем новую фаворитку. Впрочем, о чем можно было говорить, ведь Таня Малыш была мертва.
— Зачем? — удивился Лука.
Если он и любил женщин, то явно в нерабочее время.
— Тебе не надо, я возьму, — возразил Алфен, улыбаясь консьержке.
Консьержка приободрилась, недвусмысленно распахивая полу халата и показывая гладкое колено.
— В общем, забираем всех и уходим, — поспешно сказал Алфен адвокату. — Там разберемся.
— Никто не возражает? — дипломатично спросил адвокат у Пионова и Акиндина.
— Никто…
У обоих была кислая мина на лице, а Люся сделала вид, что происходящее к ней не относится. Честно говоря, в этот момент я ее пожалел, ведь работа полицейского это не всегда истина на твоей стороне.
— Ну и отлично!
Консьержка бросилась впереди всех и ухватилась за потную руку Алфена. Он победоносно обнял ее за талию. Леха выдохнул из себя воздух и закатил глаза:
— Ха!
— А что ты хотел? — спросил я с укоризной.
Он только поморщился, давая понять, что давно относится к жизни философски. Я оказался последним и приотстал.
— Комиссар, как была убита Таня Малыш?
— Малыш? — переспросил он устало. — Ее застрелили…
— Застрелили? — удивился я.
Я привык, что всех, кроме летчика, убивали ножом. Правда, Бондаря утопили в формалине. Но Бондарь — это исключение.
— Видать, она пришла, когда они что-то искали…
Я не сообщил ему, что у нас с Таней Малыш было назначено свидание в три.
— Две пули в голову, — добавил Акиндин таким важным тоном, что Люся невольно фыркнула.
— Так же, как и летчика! — вырвалось у меня я.
— Вы что-то сказали? — удивилась Люся.
Впрочем, после речи адвоката она выглядела достаточно смущенной.
— Да, я нашел его мертвым.
— А кроме летчика, вы никого не нашли?.. — иронически спросила Люся. Впрочем, глаза у нее разбегались в разные стороны. Должно быть, внушительная свита во главе с адвокатом произвела на нее должное впечатление. — На веранде была лужа крови…
— Нет, больше никого не видел, — соврал я.
— Мы вас найдем, — сказала она, словно извиняясь передо мной, — никуда не уезжайте из города.
— Я не уеду. Только отдайте мой блокнот.
Пионов внимательно посмотрел на меня и покачал головой.
— Кроме лично вас, адвокат больше ничего не требовал.
— Ну и ладно, — сказал я, — тогда я заберу собаку.
— Собака не может быть свидетелей, — подумав, философски изрек Акиндин, — собаку можно, дорогуша…
Пионов и на этот раз сделал вид, что глупости, изрекаемые Акиндиным, не имеют лично к нему никакого отношения:
— Забирайте.
Я пошел искать Росса.
— Почему рядом с вами всех убивают? — спросил Пионов, делая шаг за мной в прихожую.
Я удивился, потому что впервые он у меня о чем-то спрашивал, а не вырывал силой.
— Почему всех? Не всех.
Росс стоял в дверях и нервно зевал. Мы были с ним дружны.
— Да? — скептически переспросил Пионов.
— Вы же живы, — сострил я.
— А этих? — Он сунул мне под нос фотографии.
Я сразу узнал Мамонта, Апельсина и Атлета. Только теперь к неопределенному возрасту Мамонта добавилась большая дырка во лбу, а лица Апельсина и Атлета остались целыми, зато оба, похоже, были исполосованы таким же самым ножом, который подкинули мне. Выглядели они так, словно стали жертвой заклания какого-нибудь племени тумбу-юмбу.
— Чего они от тебя хотели?
— А кто они? — в свою очередь спросил я.
— Бандиты с Марса. Что же ты такое наделал, что они за тебя взялись?
— А как там Мирон Павличко? — спросил я в свою очередь, в надежде, что пока он расслабился, выведать информацию.
— Мы предполагаем, что его похитили, — вмешалась Люся, выглядывая в коридор из кухни. — Трупа нет, мотивов для убийства тоже.
— Вы так всем отвечаете? — спросил я.
Она поморщилась и выдохнула из себя воздух.
— В городе ежедневно пропадают десятки людей. Мы не успеваем…
— Это что-то новенькое… — удивился я. — Впервые полиция расписывается в своем бессилии. Целый год, и никаких новостей.
