Часть их боли - Д. Дж. Штольц
«А ведь я был вне этого мира всего лишь год», – думал беглец.
Отвлекло его от мыслей то, что он вдруг уловил чей-то пристальный взор. Юлиан сидел в маленьком закутке, укрывшись около бочки с вином, и никому не был интересен в своем самом обычном дорожном костюме с капюшоном. Однако примостившийся подле окна мужчина продолжал украдкой рассматривать незнакомца. На его голове устроилась соломенная шляпа, какие обычно надевают в поле. Скорее всего, это был свободный крестьянин, возделывающий арендованную землю.
Заметив, что его взгляд заметили, мужчина сразу же поднялся и направился прочь из харчевни.
Юлиан пошел следом. И тут же обнаружил, что мужчина никуда не уходил, лишь спрятался за ящиками с овощами, откуда и зыркал. Снова увидев направленный на него взгляд, крестьянин неуклюже попятился, нырнул за угол харчевни в попытках исчезнуть. Но Юлиан не собирался отпускать его. Оба они миновали грязный от недавнего дождя задний двор, пересекли невысокие ограды, какие коза перепрыгнет, и растворились во тьме оливковых рощ. Мужчина пытался уйти быстрым шагом, но его уверенно нагоняли.
Наконец Юлиан схватил незнакомца за плечо. Крестьянин обернулся и промямлил:
– Что вам, почтенный? На кой я? А?
– Зачем следил за мной?
– Нет-нет… На кой вы мне? Отпустите несчастного бедняка…
Он заканючил, затрясся от страха, будто боясь быть избитым. Однако Юлиана это не обмануло. Он внимательно разглядел простолюдина: его сутулость, его просторную одежду, под которой торчало распухшее брюхо, – затем услышал тяжелое дыхание, выдававшее болезненность.
– Я знаю, – сказал он, – Илла приказал тебе найти меня.
Крестьянин промолчал. Лишь перестал ныть.
– Ты ведешь его ищеек по моему следу. И я не смогу укрыться, потому что на каждой тропе меня будешь поджидать ты. Куда бы я ни побежал, ты найдешь меня. Так знай. Я не бегу, а иду целенаправленно к тебе!
– Зачем? – спросил мужчина, и речь его стала внятнее. – Зачем тебе это потребовалось, дитя Гаара? Зачем ты ищешь того, кто тебя преследует?
– Я хочу поговорить.
– Нам не о чем разговаривать…
– Открой мне путь к своему храму, чтобы я пришел туда, отдавшись под твою власть! – сказал Юлиан с нажимом.
– Зачем мне впускать тебя?
– Я могу дать тебе то, что ты давно ищешь! Если наша беседа тебя не устроит, тогда верни меня, закованного в кандалах, этому изменнику. Тому, кто клялся тебе в пожизненном служении, а сам лишь воспользовался тобой, не дав ничего, кроме своей крови и тела. Разве не поставил Илла под угрозу твой святой храм, когда явился во дворец с мулом, набитым мешками с древним золотом? Разве потом не хлынули в твои земли волной златожорцы, которые желали раскрыть секрет богатства Иллы и присвоить его?
Крестьянин помолчал, раздумывая. Затем шепнул:
– Скачи к мраморным рудникам у Желтых хребтов.
– А дальше?
– Дальше я направлю тебя.
Умолкнув, он развернулся и с тяжелым дыханием, неся в себе сотрапезника, который пожирал его изнутри, побрел обратно. Юлиан же вернулся в таверну, где с восходом солнца вскочил на коня и помчался дальше, растворившись в бесконечных Полях Благодати.
Он знал, что теперь его никто не будет преследовать, а те, кто уже шел по следу, будут временно сбиты с него. Но лишь временно.
«Заключай союзы и бей в спину, чтобы выжить, – думал Юлиан, вспоминая разговоры с советником. – Что ж, достопочтенный, вы не оставляете мне выбора. Но если выяснится, что меня убили не раумовские головорезы, то в таком случае столь быстро мог действовать только Горрон де Донталь. Насколько оправданны мои обвинения в его сторону, я пойму, лишь когда достигну затерянного храма Раум. Там все и решится!»
* * *
Из воспоминаний убитого им наемника Юлиан примерно знал, где должен находиться храм Раум – где-то в срединных Желтых хребтах, прозванных так за светло-желтый цвет известняка. Именно там три королевства соприкасались своими границами: песчаный Нор’Мастри, глиняный Нор’Эгус и гагатовая Элейгия. Но вместе с тем эти горы были малообитаемы из-за скверных условий, поэтому все дороги вились вокруг них, а не сквозь.
Тогда еще шестнадцатилетнего юношу, Латхуса увозили из храма в безлунную ночь в покрытой полотнищами повозке. Под полотнищами он и пролежал несколько дней, опоенный отварами, погрузившими его в глубокий сон. Поэтому Юлиан не знал, какое конкретно поселение скрывает обиталище. Весь его путь напоминал продвижение вслепую, когда он отдавался на волю судьбы, рискуя своей жизнью.
Ему приходилось ехать туда, куда его направляли.
Две недели он пробыл в дороге; из них одну неделю пропутешествовал в компании паломников, чтобы обезопасить себя от разбойников. Путь их тянулся по песчаным дорогам, сквозь пылевые бури, а спали они или в домах благодушных хозяев, или в редких гостеприимных обителях, или под листьями фигового дерева, если ночь заставала их посреди безлюдных земель.
– Война уносит много жизней, – шептал, сидя у костра, один из паломников, молодой безусый мужчина в хламиде. – Брат передал мне письмо через гостеприимный дом Багрида. Писал, что Сапфировое озеро вышло из берегов от раздутых до безобразия тел местных жителей, что плавали в нем, утонув.
– А почему местные бежали к озеру, а не в Нор’Куртул? Их заколдовали? – спрашивал второй паломник.
– Нет, их напугали гримы. После неудачной ночной вылазки защитники отошли к городу, но у озера столкнулись с этими демонами, которые напитались прошлыми смертями и выросли до невообразимых размеров. По словам моего брата, люди так перепугались огромных гримов, которые затмили собой небо со звездами, что сочли это проклятием Праотцов! И бежали… куда глаза глядят, потерявшись в родных для них окрестностях! Многие ранеными кинулись вплавь через озеро, где и утонули! Все пали духом, а на следующий день Нор’Куртул был взят практически без сопротивления.
– А почему Змеиный король не явился к ним на выручку со своим войском?
– Говорят, подавлял бунты в западных провинциях. Там уже не верят в него как в новое воплощение Праотца Шине. Именно поэтому ранее покоренные города и восстают против его лживой власти, – уверенно отвечал безусый, будто видел все воочию.
– Непонятные дела происходят…
– А что же непонятного?! – безусый пригубил кислого вина, нагретого у костра. – Это кара настигает Змеиного короля! Все эти постыдные смерти от вод озера не иначе как проявление божественного негодования! Подумайте сами… Разве не посягнул их нынешний лжевладыка на истинно священный королевский род, перебив его
