Андрей Степаненко - Избранник
— На субботник? — подбежал он к одному из практически перегородивших дорогу автобусов.
— А куда же еще, юноша?! — весело ответили ему изнутри. — Давайте к нам!
Он запрыгнул и вскоре понял, что это врачи из местной больницы. Ибо кто-то уже достал спирт, и народ вовсю тянулся к маленьким стаканчикам толстого зеленого стекла. В общем, всё как положено. А потом настывший автобус хлопнул дверьми, дернулся и на предельной, откровенно хулиганской скорости помчался через весь город. Спустя каких-нибудь пять-шесть минут десант уже высаживался на полосе, разбирал инструмент и бодро рассредоточивался по участкам.
Врачи приехали в числе первых, и полоса пока была практически пустой. Сашка сначала скидывал снег в кучи, затем отвозил его на удобной четырехколесной тачке за край полосы и, понимая, что общинники рано или поздно появятся, поглядывал по сторонам. А потом, когда они появились, замер. Огромная колонна, человек в триста, двигалась по полосе и оставляла у каждой отдельной группы по пять-шесть своих человек.
Нелины, а по большому счету его люди, пришли со своими лопатами и сразу же молча становились к работе. И у каждого на груди красовался пришитый нитками матерчатый квадрат с перечеркнутым черной полосой изображением омерзительного голубого хомяка, а на спине — такой же квадрат с нарисованным красной краской изображением могучего лесного лося
— Мама родная... — прошептал Сашка.
Он уже представлял себе, чем для него может обернуться эта «пиаровская акция», и невероятно жалел, что не сумел развернуть ситуацию в свою пользу еще вчера, прямо на кухне. Потому что изменить ее сейчас, когда сотни людей уже сделали свой выбор, было намного сложнее. Он жадно присмотрелся к общинникам, но Нели среди них не увидел, — говорить здесь было не с кем.
«Блин! Как я вчера на эту дешевку купился?! — вспомнил он фонтан крови из Нелиной руки. — Ну, Неля! Ну, блин, артистка!»
— Вы ведь Александр Никитин? — тронули его за плечо.
Сашка обернулся. Из-за стекол очков на него смотрели увеличенные диоптриями внимательные глаза.
— Точно, — убито кивнул он.
— А почему вы не с ними? — кивнул в сторону общинников мужчина.
— ?
— Я видел вас вместе с Евгением Севастьяновичем, — пояснил мужчина. — Моя фамилия Рейнхард. Владимир Карлович Рейнхард.
Сашке это ничего не говорило.
— Я местный патологоанатом.
— Александр, — буркнул Сашка.
— Очень приятно, Александр, — принял рукопожатие врач. — Так почему вы не с ними?
— А разве я похож на психа? — вопросом на вопрос хмуро ответил Сашка.
— А вы думаете, что все они психи? — улыбнулся Рейнхард.
— А разве не видно, что это психоз, да еще и наркотический?!
Рейнхард заинтересованно хмыкнул:
— А при чем здесь наркотики?
— Зрачок расширен, — коротко ответил Сашка. — И вообще реакции неадекватные.
Врач рассмеялся:
— Молодой человек! Им вовсе нет необходимости что-то принимать внутрь. Да будет вам известно, что состояние психоза неизбежно сопровождается биохимическими изменениями в организме!
— Это я понимаю! Но не настолько же!
— А насколько? — хитро сощурился врач. Сашка не знал, что ответить.
— Они же у вас постятся?
— Я не знаю... — неуверенно протянул Сашка.
— И молятся, поди, сутками... Да тут у кого угодно крыша поедет, извините, конечно, за вульгаризм! Вы знаете, сколько человек может не спать без опасений психических сдвигов?
— Дня три-четыре?
— Двое суток! А если они еще и постятся? Вы представляете себе, в каком режиме у них организм работает?
— Я не специалист, — пожал Сашка плечами.
— Здесь никаких наркотиков не надо, — победоносно завершил врач, — я вас заверяю! Всё просто: стимулируем железы голодом, бессонницей и многосуточными молитвами, а получаем измененное сознание!
Сашка подавленно слушал. Да, картина была достаточно полной. Но был в ней один изъян — Федор Иванович. Он мог немного недоедать, хотя при такой комплекции — вряд ли. Возможно, слегка недосыпал. Но не настолько же, чтобы съезжала крыша! И кроме того, Сашка был абсолютно уверен: подполковник Бугров сутками не молился, а зрачки — те же, на всю радужку.
Сашку тронули за плечо, и он обернулся. Прямо за его спиной стоял милиционер.
— Вы Никитин?
— Да, а что?
— Вот, — протянул ему рацию милиционер. — С вами поговорить хотят.
Сашка осторожно взял рацию в руки.
— Вот сюда нажмите... — Сашка нажал.
— Какого х... вы там делаете?! — заорало устройство связи. — Что это за нашивки у ваших сектантов?!
— Я не понял, кто это? — оторопел Сашка.
— Кто-кто?! — рявкнула рация. — Конь в пальто! Хомяков говорит! Мэр, мать твою! Мы с тобой как договаривались?! Помнишь?!
— Помню.
— Ну, так работай, молокосос! Чтоб через полчаса этого г... не было!
Рация захрипела и отключилась, и Сашка протянул ее обратно и повернулся к врачу:
— Простите, Владимир... э-э...
— Карлович.
— Простите, Владимир Карлович, но мне пора. — Врач понимающе кивнул, хотя что он мог понять, было неясно.
Сашка вздохнул, набрался отваги и подошел к ближайшей группке общинников.
— Здорово, ребята.
— Здравствуйте, Учитель, — дружно поклонились «ребята», и Сашка воровато оглянулся — не видел ли кто этого кошмара.
— Снимайте-ка эту лабуду, — ткнул он пальцем в мерзкого голубого хомяка на груди у ближайшего к нему сектанта.
Бедолаги растерялись.
— Но матушка Неля сказала... — начал один.
— С матушкой я уж как-нибудь сам разберусь, — оборвал его Сашка. — Снимайте-снимайте.
Мужики послушно сорвали с себя пришитые нитками агитки, начали поворачиваться друг к другу спинами, чтобы снять и те, что на спине, и Сашка удовлетворенно кивнул и пошел к следующей группе. Уже увереннее приказал сделать то же самое, направился к третьей группе, четвертой... а по пути к пятой его остановили.
— Ну-ка, зема, притормози!
Сашка присмотрелся. У здоровенной кучи снега стояли два замерзших мордатых братка.
— Сюда иди! — с вызовом в голосе подозвал его тот, что выглядел килограммов на сто.
— Ну, — осторожно подошел Сашка. — Чего надо?
— Шуруй отсюда, земляк, пока цел, — шмыгнул носом здоровяк. — А то реально запчастей недосчитаешься.
Сашка тоскливо осмотрелся: вокруг ни ментов, никого. Правда, чуть подальше скребла фанерными лопатами взлетную полосу пятерка общинников, но Сашка понимал: силы всё одно неравны.
— И чтоб я тебя здесь больше не видел! — пригрозил браток и снова шмыгнул носом. — Ты понял?
Сашка недовольно покачал головой. Не то чтобы он их так уж сильно испугался, но угроза была вполне реалистичной.
«Может, ментов на помощь позвать? Они с братвой разберутся, а я со своими...»
— Че, глухой? — с угрозой поинтересовался второй браток — со злыми зелеными глазами. — Ты понял, че тебе сказали? Или тебе помочь?
Сашка застыл на месте; он так и не мог решить, что теперь делать. Братки переглянулись, быстро сократили дистанцию до нуля, подхватили Сашку под руки и потащили к автобусной остановке.
«Надо было давить на Нелю вчера до конца, — понял он, — а теперь попробуй все это разверни!»
В город он добрался на случайно подвернувшейся машине. Вышел в районе центральной площади, двинулся в направлении горотдела. И мысли у него были самые невеселые.
До этого случая Сашка как-то не слишком серьезно относился к возможности пересечения с братвой. Но теперь всё выглядело иначе. Потому как что бы там ни говорили мэр и Бугров, как бы ни угрожали они гипотетическим уголовным преследованием и судом, а братва могла его наказать сразу и вполне конкретно. И, положа руку на сердце, нарываться на неприятности не хотелось.
Сашка спустился по улице вниз и остановился у местного культурного центра сталинской постройки — с колоннами, пилястрами и со старомодной вывеской «Дом горняка» под самой крышей.
Щиты справа от него пестрели обещанием рассказать всю правду, как она есть, причем немедленно, и Сашка хмыкнул: это были предвыборные плакаты того самого Михаила Ивановича Лосева, чья братва только что шуганула его со взлетной полосы.
«А дай-ка я на него в деле посмотрю, — подумал Сашка, — время у меня еще есть», — и прытко взбежал вверх по ступенькам.
Уже на входе его встретили улыбками два крепких паренька в светло-серых костюмах.
— Проходи, товарищ, — нараспев произнес один, но прозвучало это как «заваливай, братишка».
— Спасибо, — вежливо улыбнулся Сашка. Начало было красноречивым и многообещающим.
Не раздеваясь, он прошел в концертный зал Дома горняка и поощрительно хмыкнул: шоу было поставлено великолепно. Вдоль рядов ходили голоногие девчонки с подносами, уставленными бесплатной колой. А сам Лось, по-свойски сидящий на столе прямо над рампой, отвечал на записки из зала — легко, просто и с глубоким чувством внутреннего достоинства.
