Анна Калинкина - Станция-призрак
но оттолкнул Нюту. Она думала, что Кирилл вступится за нее, но
тот промолчал.
— Хитрый какой! — ожесточенно сказал машинист. — Давай
лучше ты слезай, а я буду ждать со свиньей наготове. Если со
мной чего случится, ты, что ли, дрезину поведешь?
Толстомордый, видимо, был не таким храбрым, каким старал-
ся казаться.
— Ладно, — примирительно буркнул он, — быстрее надо, не
время лясы точить. Давай сперва свинью бросим, а потом уж я,
так и быть, слезу. Черт, жалко-то как. Опять будут думать, что мы
ее продали, а прибыль поделили. Может, куском сала обойдемся?
У меня как раз есть в мешке.
— Не получится. Он свою выгоду понимает, — мрачно ответил
Федор. — Хочешь, чтобы тебя самого сожрали, вместе с тем
салом?
Толстомордый, наконец, откопал поросенка поменьше,
вздохнул и швырнул его вперед, стараясь закинуть подальше.
Нюта на секунду подумала, что он сошел с ума, но тут впереди
мелькнуло в лучах фонарика что-то темное, похожее на щу-
пальце, и утащило поросенка куда-то в боковой проход. Тол-
стомордый тут же спрыгнул с дрезины и принялся расчищать
рельсы, отбрасывая наваленный на них хлам. Федор нервно то-
ропил его. Еще пара минут — и путь был свободен. Толстомор-
дый вспрыгнул обратно, и дрезина, набирая скорость, понес-
лась вперед.
На станции Аэропорт сделали короткую остановку. Толсто-
мордый отправился что-то отмечать, а Федор остался сидеть на
месте. Воспользовавшись случаем, Нюта подсела к нему — ей
страшно любопытно было узнать, почему они останавливались в
туннеле.
Федор с большой неохотой объяснил, что в между Соколом и
Аэропортом поселилась какая-то тварь. Как она выглядит, никто
толком не знает, но, кажется, очень смышленая. Когда проголода-
ется, наваливает на рельсы всякого мусора. Она уже сообразила,
что тогда катящаяся по рельсам громада, где лежит вкусное мясо,
остановится. Несколько раз ей удавалось стянуть тушу прямо с
дрезины, но потом люди стали умнее — уже не ездили в одиноч-
ку, кто-нибудь следил за грузом. Однажды, когда дрезина остано-
вилась и машинист, чертыхаясь, полез расчищать рельсы, зверю-
га не побрезговала закусить и человеком. Он даже вскрикнуть не
успел. Напарник вроде стрелял, но безуспешно. Хорошо воору-
женный отряд, посланный уничтожить тварь, так ничего и не на-
шел, но следующую же дрезину, посланную спустя два дня, ожи-
дал новый завал. И тогда сопровождающий по какому-то наитию
не стал стрелять, а вместо этого сбросил на рельсы свиную тушу.
Получившая «выкуп» тварь убралась с миром, и с тех пор пере-
возчики поняли, что дешевле и спокойнее будет самим кидать
«Таможеннику», как прозвали неведомую тварь, подачку. Хуже
всего то, что сволочной Бутов хотя и знает про Таможенника, но
делает вид, что это сказки, и вычитает за утерянную часть груза с
тех, кто его везет. В общем, сплошные убытки. А зверь выходит на
охоту почему-то чаще всего именно в его, Федора, смену. Вот и
теперь машинист тоскливо прикидывал, сколько с него вычтут по
возвращении.
Аэропорт Нюту не слишком впечатлил — он был чем-то похож
на Сходненскую. Зато название станции интриговало — получа-
ется, она тоже как-то связана с авиацией, как и Тушинская?
К счастью, сопровождающий свинину парень скоро вернулся с
двумя мужиками, шустро сгрузившими с дрезины половину по-
клажи, и машина двинулась дальше.
В отличие от Аэропорта, на Динамо Нюте сразу понравилось.
От этой станции веяло чем-то старым, простым и надежным — и
от мозаики, и от полированных деревянных настилов на скамей-
ках, большинство которых каким-то чудом сохранилось, хотя
часть, видимо, и пустили на дрова. Здесь было уютно. Нюта раз-
глядывала белые круги, в которых были изображены человечки в
смешных коротких штанах. Один бил по мячу, другой держал
штангу, некоторые занимались чем-то совсем непонятным, но,
видимо, очень интересным. Нюте казалось, что она представляет
себе людей, которые строили эту станцию, — они считали, что, не-
смотря на трудности, жизнь хороша, надо трудиться плечом к
плечу, и тогда завтра будет еще лучше. Эти люди с оптимизмом
смотрели в будущее. Они ведь не знали, что не пройдет и ста лет,
как все их надежды пойдут прахом и их потомкам придется впо-
тьмах расхлебывать то, что натворили отцы.
Девушка рассеянно поправила на голове оранжевую косынку,
и какой-то пожилой человек залюбовался на нее. Сама того не
зная, она напоминала сейчас комсомолку с плаката тридцатых го-
дов: кожаная куртка, яркая косынка, решительный взгляд. Толь-
ко черты лица, пожалуй, слишком тонкие, и кожа чересчур блед-
ная, как у большинства детей подземки.
Среди населения станции преобладали женщины, которые и
работали в цехах. Лица у большинства были бесцветные и уста-
лые. Что характерно, в главном импорте станции, кожаных
куртках, ходили не многие, большинство — в ватниках, спецов-
ках или вообще в военной форме. Нюта поняла, что местные
жительницы не особо заморочивались своей внешностью. Те,
что помоложе, еще старались оживить одежду какой-нибудь ко-
сыночкой или шарфиком, а все прочие, видимо, уже махнули на
себя рукой. Волосы у большинства были коротко острижены,
наверное, из соображений гигиены, и лишь некоторые позволя-
ли себе косы или распущенные пряди до плеч. Одна из работ-
ниц, как завороженная, уставилась на Кирилла и долго не мог-
ла отвести взгляд. Заметивший это парень усмехнулся, но вид-
но было, что ему приятно. Нюта попыталась посмотреть на него
ее глазами и тоже усмехнулась — не иначе, ее высокий, строй-
ный, с колдовскими глазами спутник показался женщине ска-
зочным принцем. Сама же женщина с какими-то рыбьими гла-
зами и темными, жидковатыми волосами особой красотой не
отличалась, хотя видно было, что она пыталась как-то себя при-
украсить, — ее брови и глаза были подведены черным. Скорее
всего, она сделала это обгорелой спичкой или углем. Да и гим-
настерка сидела на ней как-то особенно ладно, а пара верхних
пуговиц была нарочно расстегнута, являя в вырезе костлявые
ключицы. Дополняла наряд обитательницы Динамо юбка за-
щитного цвета, еле прикрывавшая колени, и совершенно не со-
четающиеся с нею стоптанные грубые башмаки на неожиданно
красивых ногах.
— Меня зовут Лола, — сказала вдруг женщина, непонятно к
кому обращаясь.
Нюта на всякий случай улыбнулась:
— Очень приятно. Я Нюта, а это Кирилл.
— Здравствуй, Кирилл. Надолго к нам? — Женщина, игнори-
руя Нюту, протянула парню руку, которую он осторожно пожал.
— Нет, мы проездом, с Сокола, — чуть более резко, чем со-
биралась, ответила Нюта. — Поживем у вас немного и отпра-
вимся дальше. Кстати, Лола, вы не поможете нам устроиться?
Мы же пока никого здесь не знаем. Я бы могла поработать
швеей, да и для Кирилла, наверное, тоже можно что-нибудь
подыскать?
— Да, конечно, — словно очнувшись, сказала женщина. —
Идемте со мной, я все вам покажу и познакомлю с кем надо.
К вечеру они благодаря Лоле уже были устроены. Нюта на
следующий же день должна была выходить на работу в швейный
цех, Кирилла вроде бы тоже готовы были взять помощником
учетчика. Лола от них почти не отходила, а вечером даже принес-
ла каких-то очень вкусных лепешек с мясом.
— Это я сама готовила! — гордо сказала она.
Кирилл ел и нахваливал, заодно с интересом бросая взгляды в
вырез Лолиной гимнастерки. Нюта же с раздражением отметила,
что на этот раз женщина и губы намазала чем-то ярко-красным,
не пожалела явно дефицитной помады.
— Вот что значит — женщина следит за собой. Посмотреть
приятно! — наставительно сказал Кирилл после ее ухода. — И ле-
пешки вкусные. Да, кстати, я сказал ей, что ты моя сестра.
Нюта пожала плечами. Из всего сказанного Кириллом ее
больше всего задели слова «следит за собой».
— То есть, размалеванная в разные цвета бледная физиономия
и выставляемые напоказ острые коленки у нас теперь так называ-
ются?! А если ты с намеком, то мне некогда заниматься такими
глупостями. Да и вообще, я больше не за собой, а за тобой слежу,
таким бедненьким, несчастненьким, вечо обделенным вниманием
и всем недовольным!
Вечером Нюта еще долго не могла уснуть. Из-за нехватки ме-
