Неестественный отбор - Макс Вальтер
— Эй, ну ты чего? — Присев на корточки, я попытался высмотреть волчонка. — Всё же так хорошо начиналось.
Мне стало грустно. Не знаю, на что я надеялся, ведь даже на Земле приручить волка практически невозможно. А местные звери так и вообще не имеют ни малейшего понятия о домашнем уюте. Тем не менее я верил, что у меня получится, а оно вон как вышло.
— Ну и хрен с тобой, — буркнул я и выудил из кармана компас.
Сверившись со стрелкой, я определил будущее направление, но прежде чем отправиться в путь, нужно было ещё кое-что сделать. Доковыляв до поваленной сосны, я выбрал более-менее подходящую ветку и принялся рубить её ножом. Отделив её от ствола, уселся на него и не спеша очистил полученную корягу от мелких отростков. Затем отсёк верхушку и получил рогатину, которую тут же сунул под мышку, примеряясь к длине. Костыль получился так себе, но передвигаться с ним было значительно легче. Только рогатина сильно впивалась в кожу. Но и с этой задачей я справился, обмотав её запасной рубахой.
Верёвку я отвязал. Часть отрезал, чтобы закрепить тряпку на рогатине, остальное смотал и убрал в рюкзак. К тому моменту дождь уже начал стихать. Я ещё раз попытался позвать волчонка, но так остался без ответа. В итоге плюнул и отправился на поиски лагеря учёных.
И эта задача оказалось очень непростой. Мало того, что для этого пришлось преодолеть бурелом, так ещё всё вокруг было очень скользким от дождя.
Но я не спешил. Тщательно прощупывал место, куда собирался поставить ногу или костыль. В общем, худо-бедно, но я продвигался.
В воде надобности не было, но жрать хотелось просто невыносимо. Из запасов осталась только консервированная каша в упаковке саморазогрева, но я решил оставить её на самый последний момент, когда от голода уже не останется сил, чтобы передвигать ноги. А чтобы хоть как-то унять тянущую пустоту в желудке, посасывал небольшую хвойную веточку. Честно говоря, помогало слабо. И ведь как назло, вокруг ни единой твари, даже орехов нет.
Казалось, что я иду уже очень долго, но стоило обернуться, как захотелось выругаться. Бурелом возле библиотеки всё ещё отчётливо просматривался сквозь деревья, а значит, для привала ещё слишком рано. Зато улыбнуло другое: волчонок выбрался из убежища и плёлся следом за мной. Но когда понял, что его заметили, тут же нырнул за ближайший ствол и спрятался. Ну и пусть себе. Жрать захочет — подойдёт. Лишь бы держался рядом, а остальное — вопрос времени.
Настроение сразу пошло вверх, даже когда на пути появилась очередная полоса поваленных деревьев.
Окинув взглядом новое препятствие, я невольно поморщился. Обойти это вряд ли получится, так что придётся лезть напролом. Главное — не спешить, чтобы не угодить больной ногой в ловушку. Задачка, конечно, та ещё, но и выбора у меня особого нет.
Так, метр за метром я постепенно двигался к цели, пока тело окончательно не сдалось. Утратив бдительность, я наступил на торчащий корень, и нога тут же поехала. Контролируемого падения не вышло: приземлившись на копчик, я взвыл от боли. Притом даже не понимал, где она сильнее: в ноге или ушибленном месте.
Выждав, когда она наконец стихнет, я отполз немного в сторону и привалился спиной к дереву. Глаза закрывались, но я усилием воли оставался в сознании. Нужно ещё позаботиться об ужине, и желательно так, чтобы осталось немного на утро.
Несколько минут я всё же выделил на отдых, а затем взялся за дело. По пути я заметил небольшую тропу. Помню, ещё подумал, что на ней прекрасно встанет ловушка, но почему-то упрямо прошёл мимо. А оказывается, стоило её соорудить и дать организму время на отдых. Теперь придётся возвращаться. Вряд ли, конечно, удастся сегодня отведать добычу, но к утру там обязательно кто-нибудь попадётся.
Для верности я зарядил несколько силков и удалился на безопасное расстояние, чтобы не смущать зверя посторонним запахом. Не упустил я и тот факт, что щенок продолжал идти по моим следам. А когда добрался до тропы, тут же включил охотничьи инстинкты, обнюхивая всё вокруг. К ловушкам он не приближался, так как от них смердело плотью сородичей. И это радовало. Не хотелось бы возвращаться и перезаряжать их. К тому же он своим визгом обязательно распугает всю округу.
Вернувшись к вещам, я устало привалился к дереву и бросил косой взгляд на рюкзак. Колебался недолго. Вскоре я уже вскрывал банку с кашей и потрошил пакет с химикатами саморазогрева. Аромат от неё исходил просто волшебный. Живот натурально рычал, предвкушая скорую трапезу, и я не стал томить его долгим ожиданием. Каша едва успела согреться, даже химикаты не прореагировали до конца, а я уже вовсю работал ложкой.
Осмелел и щенок: выбрался из укрытия и замер в нерешительности в паре метров от меня. А морду состряпал такую, что я при всём желании не смог ему отказать.
С великим трудом я заставил себя остановиться и вывалил остатки каши недалеко от себя, буквально на сколько хватило руки. Подняться было уже выше моих сил.
— Надо бы тебе имя придумать, — пробормотал я, глядя на то, как зверёк осторожно подкрадывается к лакомству. — Может, Ссыкло? Хотя нет, ведь как корабль назовёшь… А мне бы не хотелось, чтоб ты таким и остался. Шкет — тоже не очень. Хочу чтобы ты вырос огромным зверюгой и наводил ужас на всех вокруг. Ну давай, подскажи немного?
Я задумался, перебирая в уме всевозможные клички земных собак. Но ни одна из них не подходила моему юному другу или не нравилась мне. Хотелось назвать его как-то забавно, но тем не менее угрожающе, вот только мозги совсем отказывались думать. Постепенно наваливалась сытость, отчего веки тяжелели с каждой секундой. Уже на границе между сном и реальностью я почувствовал, как мелкий плюхнулся радом, прижавшись спиной к ноге. Я улыбнулся и окончательно провалился в царство Морфея.
* * *
Ночью меня начал колотить озноб. Да и общее состояние сложновато назвать нормальным. Голова в тумане, мысли путаются. Даже без термометра было ясно, что у меня жар. Ну, этого следовало ожидать, учитывая условия, в которых я находился последние дни. Одно то, что я дважды едва не замёрз насмерть, не могло пройти без последствий.
Трясущимися руками я выудил фонарик из кармана, своим копошением неслабо перепугав щенка. Пискнув, он отскочил и уставился на меня сонными