Неестественный отбор - Макс Вальтер
Ну и откуда ему было знать, что я тоже туда собирался?
Поняв, что страшное двуногое чудище и не думает останавливаться, щенок, поджав хвост, шмыгнул вдоль стен и спрятался за поворотом окопа. Но преследовать его я не собирался: меня интересовали его старшие сородичи, а точнее, их тела.
Вооружившись ножом, я взялся за разделку мяса. Увы, но поднять или хоть как-то иначе оттащить эти туши в сторону по другому я не смогу. И да, ещё один минус этих зверей: жрать их невозможно даже в самый лютый голодный год. Мясо воняет так сильно, что его даже ко рту страшно подносить. И вовсе не псиной, как можно подумать, проведя некоторые ассоциации. От него несёт тухлятиной. Так что мне ещё как-то нужно будет поднять всё это на поверхность, и желательно — оттащить подальше от склепа. Хотя немного я всё же оставлю в качестве привады. Местные зайцы ох как охочи до вонючего лакомства, а вот их мясо вполне пригодно для пищи.
— Ну и чего уставился? — Я заметил испуганного зверька, который пялился на меня из темноты. — Иди давай, помогай.
Но тот, поняв, что его увидели, снова нырнул за поворот, оставив меня в одиночку справляться со своими заботами.
Глава 10
Буйство стихии
Не помню, как уснул. Усталость одолела так сильно, что даже не смущала вонь тухлятины, которая заполнила склеп. Не знаю, сколько я провозился, нарезая волков на куски. Сложнее всего было с телом. Позвонки попросту не желали отделяться друг от друга, а когда пришлось выпускать кишки, я едва сдерживал рвотный рефлекс. Воняли эти твари похлеще, чем Жухлый.
Естественно, никуда я эти ошмётки не поднимал, и без того едва на ногах держался. Я придумал способ получше. Перекинул их в соседний шурф и хорошенько присыпал землёй. К концу разделки туш я натурально падал от усталости. Шутка ли — разобрать на запчасти три центнера мяса при помощи одного ножа? Свои вещи я собирал, ползая на четвереньках, а затем, когда наконец выбрался из ямы, вырубился у стены, едва коснулся её спиной.
Пробуждение тоже сладким не назовёшь. Вначале по ушам ударил противный протяжный вой, а затем в ноздри ворвался резкий запах дерьма. С трудом разлепив глаза, я уставился на щенка, который стоял посреди склепа и, задрав морду к провалу, выл во всю глотку.
— Да завали ты хлебало! — рявкнул я и швырнул в мелкого горсть земли.
Помогло. Волчонок, поджав хвост, тут же шмыгнул в шурф и заткнулся. Морщась от вони, я приподнялся и, щёлкнув фонариком, зашарил лучом по земле в поисках кучи. И нисколько не удивился, обнаружив её в полуметре от себя.
— Вот ты мудак, — буркнул я. — Больше жрать не получишь.
Ответом, естественно, была тишина.
Увы, подняться и избавиться от зловонного дерьма у меня не получилось. Нога отдалась резкой болью, как только я её побеспокоил. Осмотр лишь добавил негативных эмоций. От грязи и отсутствия покоя рана начала воспаляться. Если антибиотик и помогал, то слабо. Впрочем, вчера я напрочь забыл про укол. Вырубился, даже не разобрав свою аптечку.
Вытянув её из рюкзака, который я более-менее отряхнул от земли и попрятал в него всё самое ценное, принялся перебирать свои запасы. Упаковка с пластиковыми ампулами аккуратно легла в сторонку, рядом встал пузырёк с зелёнкой, бинты я благоразумно оставил в упаковке, чтобы не извалять их в земле. Первым делом опять обколол рану обезболивающим и как следует промыл. Благо за ночь фляжка наполнилась водой под самую пробку. Следом в ход пошёл антибиотик, который я, как и в прошлый раз, распределил вокруг раны. И, щедро залив всё это дело зелёнкой, снова забинтовал. Может, из-за обезболивающего, но я сразу почувствовал себя гораздо лучше. Однако вставать пока не спешил.
Из ямы вновь донёсся протяжный вой.
— Да сколько можно-то⁈ — выругался я.
Но на этот раз зверёк и не подумал заткнуться, скорее напротив, взвыл ещё громче. Не знаю, что его так возбудило. Возможно, он плакал по старшим сородичам, которых я покрошил на запчасти. Но что-то мне подсказывало: причина в другом. Больше всего я опасался, что он почуял стаю и зовёт её на помощь. Но ответ пришёл с неожиданной стороны.
Резкий порыв ветра ворвался в дыру на потолке, вызвав низкий гул, от которого завибрировали кости черепа. А затем где-то вдалеке эхом раскатился гром. Щенок взвизгнул и на некоторое время заткнулся.
Видимо, на нас надвигалось что-то очень серьёзное. Вряд ли обычный дождь смог бы так сильно напугать зверя. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Уже больше месяца стоит засушливая жара, от которой плавится мозг, и без последствий такие вещи никогда не проходят.
Ветер уже завывал без конца, лишь постоянно усиливаясь. От его резких порывов снаружи что-то постоянно трещало. Начало быстро темнеть, а значит, тучи уже совсем близко. Выходит, хорошо, что мы не смогли выбраться из склепа. Сейчас снаружи гораздо опаснее. Наверняка там уже ветки летают, а ураган только набирает силу. И учитывая тот факт, что плотность атмосферы на Элпис немного выше земной, скоро вслед за ветками начнут валиться деревья.
Дыра в потолке замигала ярким светом, выхватывая детали из мрака склепа. А затем грохнуло так, что я вздрогнул, хоть и ожидал чего-то подобного. Щенок жалобно заскулил. Наверняка ищет, куда бы приткнуть нос, но увы, тел сородичей уже нет, а забиться здесь больше некуда, разве что в угол.
— Фу бля, — поморщился я, когда очередной порыв ветра разметал запах зловонной кучи.
Пересилив себя, я всё-таки поднялся и, сильно хромая, поковылял за лопатой. Пары ударов штыком в грунт хватило, чтобы получилась приличная ямка. Закопав дерьмо, я наконец смог вдохнуть полной грудью. Сильный ветер довольно быстро выдул вонь из тесного помещения, заполнив его свежим озоном. Даже голова закружилась от избытка кислорода в крови.
Снова сверкнула молния. На этот раз гром ударил практически одновременно с разрядом. От его грохота зазвенело в ушах и казалось, вздрогнула земля. Снаружи раздался жуткий хруст, сопровождаемый жалобным стоном, а затем в дыре мелькнула тень.
— Ну вот и деревья посыпались, — задумчиво пробормотал я и вжал голову в плечи от очередного разряда молнии.
Этот был совсем близко. Возможно, угодил в землю буквально в паре метров от нашего скромного убежища. Но эффект,
