Неестественный отбор - Макс Вальтер
Бинты на ощупь оказались влажными, чего я как раз и боялся. После дождя я давно обсох, а значит, течёт именно из раны. Сняв повязку, я убедился в этом окончательно: она вся была жёлтого цвета. Похоже, антибиотик справлялся плохо. Да оно и неудивительно. Мне бы покоя пару дней, да где же его взять. Может, когда доберусь до лагеря учёных, смогу хоть немного передохнуть. Но такими темпами скоблить мне до него ещё очень долго.
Опыт обработки раны в темноте у меня уже имелся, а потому справился я относительно быстро. Последнюю дозу обезболивающего отложил на потом. Организм уже более-менее привык, и боль не ощущалась так остро, как в самом начале. Но рана выглядела очень плохо. Края начало выворачивать, вокруг всё опухло и покраснело. По-хорошему бы швы снять и как следует всё промыть, но силы очень быстро меня покидали. Вряд ли успею забинтовать.
Вылив на рану ещё немного зелёнки, я дождался, когда пройдёт жжение, и, набрав в шприц двойную дозу антибиотика, снова обколол всё по кругу. Затем устало отвалился, перевёл дух и принялся заматывать. С перевязкой тоже дела обстояли плохо. В аптечке осталась последняя упаковка, и если дело не пойдёт на лад, вскоре придётся использовать грязные бинты, чего мне совсем не хотелось. К слову, руки чувствовали себя куда как лучше, несмотря на то, что я постоянно их беспокоил.
Покончив с раной, я свернулся калачиком, чтобы хоть как-то согреться. Щенок словно специально не спешил ко мне приближаться. Так я и провалялся в полубреду до самого утра.
Не знаю, что в итоге сработало: увеличенная доза лекарства или скрытые резервы организма, но под утро я был весь мокрый от пота. Зато мозги слегка прояснились, а вот слабость в теле усилилась.
Осушив примерно половину фляжки, я снова запустил испаритель, чтобы она набралась. Немного полежал, собираясь с силами, и, кряхтя как старик, поднялся на ноги. Пульсация в ноге ушла, да и бинт был сухим, хоть и покрылся коркой. Видимо, за улучшение самочувствия следует поблагодарить антибиотик.
Щенок, свернувшись калачиком, дрых неподалёку и никак не реагировал на мой шорох. Вначале я хотел ткнуть в него костылём, но затем решил, что лучше не трогать. Пусть спит, а я пока проверю ловушки. Глядишь, скоро мы сможем как следует набить живот, а там, получив достаточно энергии, и организм начнёт увереннее бороться с заразой.
Единственное, что меня смущало, так это место привала. Нам несказанно повезло, что ночью нас не посетил какой-нибудь хищник. Хотя не исключено, что это волчонок отпугивает нежелательных гостей своим запахом. Не зря же он весь вечер бегал по поляне, окатывая мочой каждую кочку. Нет, определённо, пора бы уже дать ему какую-нибудь кличку.
Глава 11
Сложности ландшафта
Как бы мне ни хотелось сразу отправиться в путь, пришлось на пару дней задержаться, чтобы дать организму отдых. Искать убежище в лесу я тоже не стал. Во-первых, на это легко можно убить целые сутки, а во-вторых — лень. Но и сидеть совсем без дела тоже не получилось.
Пока проверял ловушки, две из которых принесли мне добычу, несколько раз останавливался, чтобы переждать головокружение. Остатки сил ушли на сбор валежника для костра. А пока готовил завтрак (или уже обед, если судить по времени суток), едва не вырубился. И, чтобы уж жизнь совсем мёдом не казалась, устроил себе очередную перевязку. Однако старый бинт выбрасывать не стал, как всегда делал до этого. Припрятал его в рюкзаке, чтобы постирать, как только доберусь до какого-нибудь водоёма.
Щенок следовал за мной как привязанный, однако приближаться всё ещё не спешил. Вздрагивал и отскакивал при каждом моём движении. Стоило даже курткой зашуршать, как он тут же сваливал, поджав хвост. Ну хоть не сбежал — и то хлеб.
Человек, как ни крути, существо стайное и без коммуникации начинает потихоньку сходить с ума. Вот и я при всей своей нелюбви к обществу плавно ехал крышей. С другой стороны, разве мало на свете людей, которые любят разговаривать с животными?
— Ну чего ты такой ссыкун-то? — усмехнулся я, когда волчонок в очередной раз отскочил от брошенной в его сторону косточки. — Жри давай, тебе тоже силы пригодятся.
Зверёк как-то странно на меня посмотрел, не спеша подобрался к добыче, но как только её подхватил, тут же отскочил на безопасное расстояние. Кость он проглотил буквально в один укус и снова уставился на то, как я обгладываю мясо с очередной заячьей лапы.
— Как же тебя назвать? — Я в очередной раз задумался над кличкой питомца. — Может, Серёгой? Ну что, будешь Серый, тебе как раз подойдёт. Эй, Серый!
Однако щенок никак не отреагировал, даже ухом не повёл. Дождался следующей подачки и захрустел, перемалывая кость, будто карамельку.
— Не хочешь, значит? А как тебе Жуть? Будешь страх на всех наводить. Или опять не то?
Волчонок продолжал усердно грызть толстую берцовую кость, нагло игнорируя мои слова. Не знаю почему, но в голове вдруг всплыл Жухлый. И вроде он не отличался храбростью, зато размеры имел внушительные, да и здоровье как у быка. Чём-то мохнатый друг мне его напоминал.
— Жухлый, — позвал питомца я, и он тут же вскинул мордочку. — М-да, ну и вкусы у тебя, приятель. Дело, конечно, твоё, но я бы на твоём месте лучше подумал.
Щенок наконец справился с костью и уселся, глядя на меня немигающим взглядом. Я как раз освободил спинку от мяса, оставив нетронутыми рёбра, оторвал от тушки вторую лапу и бросил остатки Жухлому.
Увидев объём подачки, тот даже про страх забыл. Однако подхватив кусок, отобедал его чуть дальше обычного. Видимо, на тот случай, если я вдруг передумаю и попытаюсь отобрать. Ему ведь невдомёк, что я даже вторую лапу вряд ли осилю. Да и кости меня не очень-то интересуют.
Наевшись, что называется, до отвала, я привязал вторую тушку повыше, чтобы Жухлый не растрепал, закинул под голову рюкзак и завалился спать в обнимку с винтовкой.
Так прошёл первый день. Второй мало чем от него
