В дыму - Михаил Викторович Гречанников
– Жаль, что ты так легко умер, – посетовал безумец, отворачиваясь.
Муж Когда началась стрельба, Гор перестал лить слёзы и бросился бежать. Ему уже не раз приходилось видеть, как обезумевшие от горя горожане льют кровь. Этому не могли помешать ни полиция, ни армия, ни сам господь бог – хотя, не факт, что последнему ещё было до города дело.
Уже пробежав два дома, он снова услышал выстрел – звонкий, этот прозвучал на улице – и побежал ещё быстрее. Лёгкие засаднило, и через несколько шагов Гора скрутил кашель. Оперевшись на стену ближайшего дома, он согнулся пополам и несколько минут кашлял, отхаркивая кровь.
Когда, наконец, его отпустило, Гор сообразил, что убежал недостаточно далеко и заволновался, не захотят ли его убить те, кто поднял стрельбу.
Оглядевшись, он никого не увидел и успокоился. Гор поспешил домой, радуясь, что избежал проблем, и даже не сразу вспомнил о потерянном золоте.
Безумец Он стоял и смотрел, как человек кашляет. По булыжникам мостовой текли струйки крови, собираясь в желобках в маленькие ручейки. Камням не привыкать – весь город харкал кровью в подворотнях, никто не устоял перед жёлтым смогом.
Мужчина перестал кашлять, выпрямился и огляделся. И, хотя безумец стоял недалеко от него, дым скрыл его от беглого взгляда. После того, как мужчина ушёл, безумец ещё какое-то время стоял, глядя на оставленную кровь, а потом зашагал восвояси.
Дочь Она стояла над телом бармена, глядя, как кровь вытекает из разбитого черепа. Полисмен грубо оттолкнул её в сторону, буркнув:
– Вы мешаете нам убрать труп, отойдите.
– Он мой отец, – ответила девушка.
– Да какая разница? – горько воскликнул коп и кивнул мужчинам, стоящим поодаль.
Те подошли к её отцу с чёрным мешком и принялись связывать ему руки и ноги. Голова трупа безвольно покачивалась на полу, когда они дёргали тело слишком сильно. Наконец, конечности были связаны, и носильщики принялись упаковывать тело в мешок.
Ильма отвернулась, скривившись. Не из-за жалости к отцу, а из-за отвращения к самой процедуре. Отца она не любила, виделась с ним нечасто и лишь для того, чтобы потребовать денег, но смотреть, во что превратился некогда дорогой тебе человек, удовольствия не доставляло.
– Кто это сделал? – спросила она у того же копа.
– Откуда я знаю? – вскричал он. – Откуда? Это шестнадцатое убийство за утро! Только на моём участке- шестнадцатое! Все друг друга убивают, разве не ясно? Какая разница, кто именно его убил?
Девушка не выдержала и влепила полисмену пощёчину. Тот прервался на полуслове и моргнул. Ильма думала, что он теперь её ударит, но тот лишь нахмурился и кивнул.
– Простите, – глухо сказал он. – Примите мои соболезнования.
В баре ещё остались двое полисменов, но Ильму внутрь они не впустили.
Тело бармена положили в фургон к другим мертвецам – пересчитать всех с одного взгляда у Ильмы не получилось, но их точно было больше десяти.
Потом дверцы фургона захлопнулись, и больше она своего отца не видела.
Девушка не стала спрашивать, в каком морге будет её отец и когда его забирать, потому что знала, что тело пойдёт в крематорий.
Вскоре красные габаритные огни фургона растворились в смоге, оставив Ильму одну у порога опустевшего бара.
Муж Едва оказавшись в подъезде, он услышал голоса на втором этаже. Тревога подхлестнула его, пустив сердце в галоп, так что лестницу Гор преодолел в два прыжка. И правда – у его дверей толпились люди, что-то обсуждая.
Были среди них и полисмены в синей форме.
– Что… что тут происходит? – спросил Гор дрожащим голосом.
На него обернулись, и среди прочих Гор рассмотрел соседа. Тот нахмурился и тихо сказал что-то копу.
– Вы живёте здесь? – ближайший полисмен, с длинными усами, ткнул пальцем в сторону двери.
– Да, я. С женой, мы живём тут с женой.
– Хорошо, а то мы как раз собирались выламывать дверь. Но теперь вы можете её открыть, не так ли?
Тревога усилилась почти что до уровня паники.
– Зачем? – спросил Гор. – Что вам нужно от меня?
– От вашей квартиры идёт сильный запах… – начал было коп, но сосед его перебил:
– Да воняет тут! Сдох там кто-то, не иначе!
Гор вдруг бросился к ненавистному соседу, но полисмен остановил его, схватив за плечи.
– Успокойтесь, – сказал он твёрдо. – Просто откройте дверь.
– Я не хочу! Зачем? Я не обязан…
– Обязаны. Вы не можете не знать, что мы живём по законам военного времени.
– Да что вы с ним церемонитесь? – возмутился сосед. – Просто заберите у него ключи и…
– Помолчите! – осадил того коп, после чего, повернувшись к Гору, продолжил. – Пожалуйста, откройте дверь. Или мы будем вынуждены применить силу.
Гор понимал, что нужно подчиниться и, в принципе, не видел в этом ничего плохого… но что-то внутри него вопило о том, что этого делать нельзя.
Почему? Он и сам не мог сказать, но от всей этой ситуации веяло непередаваемым ужасом, с которым он может встретиться лицом к лицу, стоит ему лишь впустить посторонних.
Дрожащими пальцами он достал из кармана брюк ключ и вставил его в замочную скважину. Открыл замок, взялся за холодную круглую ручку двери, повернул… но ручка выскользнула из вспотевшей ладони. Рассердившись на себя за это, Гор решительнее схватил ручку и повернул. Открыл дверь и вошёл в полумрак комнаты. Зашедший за ним полисмен щёлкнул выключателем и выругался, а затем толкнул Гора на пол, выворачивая ему руки за спину.
– Говорил же я! – завизжал из коридора сосед. – Говорил же!
Его обманули, подумал Гор. Обманули, заставили открыть дверь, чтобы завладеть его имуществом… Он попытался вывернуться из хватки копа, но тот уже защёлкивал наручники на его запястьях.
– Кто она? – спросил у него глухо полисмен.
– Там моя жена, она болеет! – поторопился сказать Гор. – Берите, что хотите, но не трогайте её!
– Псих… – пробормотал сосед.
Псих? Гор повернул голову в сторону соседа, и в поле зрения попала кровать. Под светом одинокой лампочки Гор увидел привязанную к кровати голую девушку с некогда белой, а теперь зеленоватой кожей. Её руки и ноги были привязаны к столбикам кровати, а всё тело покрывали тысячи чёрных мух, чьё жужжание ворвалось в сознание Гора подобно бризу, развеявшему дым.
– Кто
