Хозяин Заброшенных земель - Дмитрий Лифановский
И снова появился этот странный Рей, фактически спасший их и оказавшийся, вдруг, боярином и главой рода. Тогда становится понятным, почему они с ватагой не смогли справиться с ним. У аристократов свои секреты. Но дело-то в том, что Раевский не похож на привычных высокомерных аристо. Да и окружение у него… Ученица с матерью из нищих, воины из степи, бывшие рабыни-наложницы, какие-то ученые, к которым прилипли Стас с Миркой. А тут еще сам Наследник в гости прилетал. Сын Великого князя в Заброшенных землях! Трудно, невозможно поверить, но это так! И судя по тому, как они с ярлом напились, Рей и княжич не просто знакомые, а, как минимум хорошие приятели, если не друзья.
Значить чутье Мирины и Тихого не подвели их, и им представился шанс! Шанс выбраться из мелкого криминала, грозящего рано или поздно закончиться тюрьмой или смертью, и добиться в жизни чего-то стоящего. А возможно… Только возможно, попасть в слуги или гвардию рода. А это обеспеченная жизнь и поддержка для себя и семьи. И Володя с друзьями зубами вцепились в этот шанс. Без надежды на успех они попросились в ученики к степнякам и… Удивительно, но те не отказали! Потом, спустя время, старший из нукеров ярла Артрак пояснил, что если ребят принял сам Великий, не им ничтожным, проявлять гордыню. И это тоже было невероятным — гордые аристократы-кочевники буквально преклонялись перед молодым боярином, почему-то называя его Гэсэром.
А после неожиданного исчезновения Раевского с Тихим и воинами, они вернулись со знаменитой Ведьмой-Ягой-Гадюкой, как эту женщину только не называли в Пограничье. Личностью легендарной, почти мифической. Поговаривали, что Радомиру побаивается даже Ворон. Сейчас Белый был уверен, что это действительно так. Страшней нее только Кровавый Ярл, как величала Раевского Ведьма. Жуть, которая воцарилась вокруг, когда старая ватаманша давала присягу, до сих пор мерзкими ледяными щупальцами хватал за сердце. После этого ужаса предбоевой мандраж практически не ощущался.
Голоса стали громче и со школьного двора вышли три воина. Патруль. Переговариваясь, они не торопясь направились к затаившимся здесь Белому и Отхону. Шулун с Яром перекрыли другую сторону улицы, а Ардак с Возглей выход с заднего двора. Володя кинул взгляд на напарника и, уловив едва видимый в темноте кивок, крепче сжал рукоять отличного охотничьего ножа, подаренного ярлом.
Гвардейцы вышагивали, похохатывая и беспечно галдя о чем-то, совершенно не глядя по сторонам. А чего им боятся рядом со своими казармами? Какой безумец будет связываться с бойцами влиятельнейшего имперского рода в этой глухом варварском селении? Вояки, прежде чем умереть, успели услышать щелчок тетивы арбалета и почувствовать грубые чужие холодные руки, больно вдавливающие в зубы мякоть губ и безжалостную острую сталь, разрезающую нежную кожу на горле.
* * *
Ночной морозный воздух кусал щеки, легкая поземка, кружащая над центральной площадью Чердынки, звучала, словно, шепот духов севера. Яркие костры, разведенные рядом с лежащими на снегу крестами, освещают накрытые одеялами тела. Племянник Всеволод, его помощник Малуша, сын Малуши — Деян — и не пожалели же отрока лиходеи проклятые! Хотя, о чем говорить, они даже женщину не пожалели — вон Убава рядом с мужем лежит. Ее коса обледенелой веревкой вмерзла в снег. То, что приговоренных укрыли, внушает надежду. Значит, они пока еще живы. Укладывать кресты на ночь на землю обычная практика у эллинов. Так казненные дольше живут, дольше мучаются. Утром их снова поставят вертикально, на потеху палачам.
Радомире подавила в себе стремление, как можно скорее броситься на помощь. Рано. Ни к чему хорошему это не приведет. Площадь охраняет пятерка воинов во главе с явно одаренным командиром. В былые времена это не стало бы для нее проблемой. Но сейчас она постарела, а источник выгорел. Есть еще сила Богини, но и ее она растратила, желая уйти от клятвы, ставящей крест на свободе древнего рода Вороновых.
Скорбные складки легли вокруг ее рта. Род! Как громко сказано! Последняя она! Фрейя с Белкой не воительницы, Руслан — калека. А ведь когда-то Вороновы были одним из столпов Росской империи по ту сторону Великого Камня. Но случилась катастрофа, поставившая крест на былом величии. Шли года, и Радомира осталась одна из некогда великого рода. Была надежда передать родовую силу Севке — племяннику мужа, да и та едва не растаяла. Ну и что, что не родная кровь. Есть способы. Морана бы не отказала. Но парня взяли. Как так получилось, почему — еще предстоит разобраться.
А пока, чтобы не потерять последнюю возможность сохранить род, пришлось дать Раевскому клятву верности перед Богами. Она никогда бы не пошла на это, даже под угрозой забвения рода. Но ее сломила неожиданная подавляющая волю и разум мощь парня, и с какой неохотой подчинялась ей в противостоянии сила Богини.
Кто же ты такой, Кровавый Ярл⁈ Неужели и, правда, явившийся из Древних времен богоподобный герой, как верят степняки? Да и среди вольных охотников ходят похожие разговоры. А ведь, когда он только появился у нее в таверне, впечатление не произвел. Рагнар выглядел скорее, как обычный юный аристократик мнящий себя всесильным вершителем судеб.
Мнение о парне изменилось в Калиновке, когда он не дрогнув ни одним мускулом, спокойно, словно делал неприятную, но очень нужную работу, рассаживал на колья наемников-карателей. Именно тогда Радомира поверила, что этот юноша мог вырвать ребра пошедшим против него бандитам. Тогда она впервые назвала его ярлом. Даже сама не знает почему. Будто, кто-то шепнул нужные слова. И вот последняя из Вороновых присягнула первому из Раевских. Правильно ли она сделала — покажет время, а сейчас, главное, чтобы это все это не было напрасным.
На той стороне площади мелькнули скуластые, чуть раскосые лица учеников. Тоже чудо чудное. Думала ли она когда-нибудь, сходясь в смертельных схватках с кочевниками, что станет учителем у отпрысков могущественнейших степных родов? Тогда она бы без разговоров зарубила человека, который сказал бы подобное. А теперь юные батыры идут вместе с ней спасать ее родича.
Пора. Радомира проверила арбалет с болтом, напитанным остатками силы Мораны, спрятанный под полой старенького тулупчика, позаимствованного в каком-то сарае на окраине Чердынки, согнулась в три погибели, втянув голову в плечи, и шаркающей стариковской походкой вышла на площадь. Охрана тут же всполошилась, но, увидев одинокую старуху, воины успокоились.
— Это, наверное, их Марашка явилась за своими дикарями, — заявил
