Хозяин Заброшенных земель - Дмитрий Лифановский
— Будет сделано, ярл! — кивнул Ардак, сосредоточенно разглядывая освещаемою тусклыми фонарями площадь перед бывшей школой. Его глаза горели яростным огнём, на губах играла хищная улыбка, а рука то и дело в нетерпении сжимала рукоять висевшего на поясе кинжала.
— Отхон, Шулун, и вы — он ткнул в бывших бандитов, — За мной!
Шесть теней бесшумно отделились от деревьев и, следуя за своим предводителем, растворились в темноте. Сердце кольнуло тревогой. Справятся ли? Ребята Тихого, хоть и здорово шагнули вперед в воинской науке, все равно пока еще не воины. А противостоять им будут численно превосходящие хорошо подготовленные и обеспеченные родовые гвардейцы. Должны справиться! Ардак хоть и молод, но боец опытный, да и сложно превзойти кочевников во внезапных ночных нападениях. Эти разбойники только тем и живут.
— Радомира, с тобой пойдут Палак с Хулданом — повернулся я к теперь уже моей ушкуйнице, — Вам предстоит самая сложная задача — спасти твоих людей, — я указал на площадь в центре посёлка, где на наспех сколоченных крестах висели четыре тёмные фигуры, — Судя по патрулям, они стянули силы к центру. Видимо, боятся, что казненных могут отбить.
В глазах воительницы мелькнули боль и ярость. Она, оскалившись, стиснула зубы.
— Справимся, ярл — не впервой. Парни, за мной! — и она призраком растаяла в тенях улицы, следом исчезли кочевники.
— Теперь с вами, — я посмотрел на оставшихся в моем распоряжении Тихого и девушек. Сольвейг, от меня не отходишь ни на шаг. Мгновенно исполняешь все приказы — велю прыгнуть — прыгаешь, прикажу упасть — молча валишься на землю. Ясно⁈
— Да, учитель, — серьезно нахмурив брови, из-под которых возбужденно поблескивали, горящие предвкушением битвы глаза.
— Тихий, Мирина, как у вас с арбалетами, стреляете хорошо?
— Нормально, — пожал плечами Стас. Несмотря на опасность, парень сохранял ледяное спокойствие. А может, именно поэтому его прозвали Тихий? В экстремальной ситуации он становился молчалив и сдержан словно робот.
— Брат научил, — вздернула симпатичный носик девушка, подрагивающими от волнения пальцами пробегая по механизму натяжения тетивы.
— Отлиично. Значит так. Наша цель — железнодорожная станция. Со слов пленного, там сейчас расположился имперский контуберний сформированный из штрафников. Но это ничего не значит, практически весь личный состав там ветераны, так что просто точно не будет. Воевать буду я. Ваша задача присматривать за Сольвейг, — даже в темноте было заметно, как вспыхнула девочка, но промолчала. Молодец — понимает, что не тот момент сейчас, чтобы лезть с глупыми хотелками, — И прикрывать мне спину. И, — я внимательно посмотрел на Стаса с Мириной, — Пленные нам не нужны, — Тихий все так же хладнокровно кивнул, а вот у девушки рука дрогнула, но она, криво, чуть дернув губой, улыбнулась и кивнула:
— Не сомневайтесь в нас, господин, мы справимся.
Интересно, раньше они меня не называли господином. Что изменилось? Неужели клятва Радомиры так повлияла? Признаю, со стороны выглядело жутковато. А еще во время метальной схватки с ведьмой я почувствовал чье-то робкое присутствие. Думал, у Сольвейг пробудился еще один дар. Но теперь более чем уверен – это была Мирина. Девочка явно менталистка, слабая, необученная и, кажется сама не понимающая природу своего таланта, потому что управлять им она не умеет и пользуется спонтанно.
А вообще, прослеживается закономерность. На Мидгарде менталисты редкое явление, их практически нет, а те, что есть довольно слабы. Хотя, раньше, до катастрофы, дар этот был не так уж и редок. И вот я встречаю уже третьего человека, способного работать с разумом. Чалый, Радомира и теперь Мирина. И все они, так или иначе, связаны с аномалией. Ведь, как я слышал, Чалый тоже откуда-то из этих мест. Да и у меня заметно выросли способности в этом направлении. Есть над чем подумать и обсудить с Карлом.
— Тогда двинули, — ободряюще улыбнулся я девушкам.
* * *
Белый замер, вжавшись спиной в обледенелые доски школьной ограды. Из-за забора доносился смех и странные для слуха звуки чужого языка. Парень никогда не выезжал из родных Кочек, если не считать нескольких выходов в Заброшенные земли. Да и те, только благодаря Миркиному брату, взявшему их с собой. Стать вольным охотником — была Вовкина заветная мечта с раннего детства. Он грезил приключениями, походами, битвами с неизвестными тварями, жаждал подвигов и готовился к ним, изнуряя себя тренировками.
Но жизнь оказалась суровой и несправедливой к юному романтику, выросшему без отца, погибшего на строительстве железной дороги. Выяснилось, что неизвестный паренек-безотцовщина никому не нужен. Ни одна ватага не захотела себе брать непонятно кого. Да и к чему плодить конкурентов? Гильдия давно стала закрытым сообществом — практически, еще одним, четвертым, сословием в княжестве, наряду с дворянами, жрецами и купцами. И попасть туда постороннему было невозможно. Даже протекция Миркиного брата не помогла.
Потому-то Белый завидовал и ненавидел неизвестного паренька, невесть как оказавшегося в Кочках и тут же непонятно за что получившего статус «охотника» от самого Старого Ворона. Добавляло ненависти и то, что поначалу они с ребятами приняли его за жертву, а потом, непонятно как и почему, взялись помогать. Белый даже несколько раз разговаривал на эту тему с Тихим — ватаманом их ватаги, которую они сколотили, отчаявшись попасть в Гильдию. А тот был, словно, заворожен этим Реем, и слышать ничего не хотел, о том, что тут что-то не так. И главное, Стаса в этом поддерживала Мирка. А ее мнению ребята доверяли полностью. Слишком часто она оказывалась права.
А потом пришли эллины. С их приходом для привокзальных жуликов ничего не изменилось, разве что «клиентов» которых можно пощипать стало меньше. Любви к захватчикам юным разбойникам это не добавило, и они взялись помогать сопротивлению под предводительством Ворона. Не так, чтобы активно — там передадут записку, здесь доставят какой-нибудь груз, раздобудут информацию или устроят мелкую пакость. Не чурались и пограбить подвыпивших одиноких имперских солдат и их прихлебателей гвардейцев из переметнувшихся родов.
После ареста и дерзкого освобождения Ворона, в котором, к всеобщей обиде друзей, за то, что не их позвал, принял участие Тихий, пришлось залечь на дно. После смерти матери, Стас словно сошел с ума, объявив кровную месть пришлым. Они дружили с детства, поэтому Володя, как и вся их ватага, присоединились к своему лидеру.
Но грабить одиночек и вести войну против оккупантов — разные вещи. Их обложили. Пришлось бежать.
