Евгений Прошкин - Война мертвых
Крышки кабин разом откинулись, и ошарашенные операторы принялись делиться впечатлениями. Некоторое время Тихон оторопело слушал бессвязные реплики. Ничего нового никто сообщить не мог. Вспышка, жар – вот и все, что они запомнили. Почесав затылки, люди пришли к выводу, что высадка сорвалась, хотя это было ясно и так.
Тихон боязливо потрогал браслет, однако нового вызова не поступало. Это хорошо. Немножко полежать, а то голова... голова совершенно...
Он плюхнулся обратно в кабину и привычно нашел наиболее удобную позу. Спать ведь можно и здесь, а если будет еще одна тревога, так он уже на месте.
Продолжая обмениваться растерянными взглядами, сержанты не спеша вышли из операторской и потащились, как угадал Тихон, к клубу. В коридоре они смешались с остальными, и бестолковый ор усилился. Тихон стиснул зубы и зажал уши ладонями. Вот так. Намного лучше. Еще бы закрыть кабину.
Спать, спать... Пускай сидят в клубе, чешут языками, лишь бы дали ему отключиться. Что с головой? Абстиненция. Неужели это не лечится?
Не отдавая себе отчета, Тихон нащупал под рукой гибкий обруч и надел его на лоб. Токсины... звучит хреново. Метаболизм... ой, не надо этих премудростей. Показания... на данной стадии – сон. Ну, и он о том же. Вздремнуть, и все пройдет. Вот будет славно! А водки больше ни-ни.
Звуки растворились в шепоте прибоя; свет не то чтобы пропал, – просто перестал раздражать. Тихон куда-то проваливался – плавно, незаметно. Одна из последних неспящих частиц его сознания вдруг вспомнила о происшествии на Маасе, и некто всезнающий, не переставая убаюкивать, сообщил, что такой колонии больше нет. Ничтожная ошибка при скачке, и транспорт вышел внутри материального тела. Аннигиляция, или как ее там... Около двух миллионов человек и до тысячи конкуров – в облачко газа.
Ну и ладно, решил Тихон, окончательно успокаиваясь. Не носиться же по чужой планете с больной головушкой. Если б все проблемы решались так же легко, жизнь стала бы радостней.
– Как спалось? – вкрадчиво прошелестело в ушах, и Тихон, заметавшись, схватился за голову.
Датчик отсутствовал. Он раскинул руки в стороны, пытаясь уцепиться за края узкой кабины, но поймал лишь пустоту. Открыл глаза – кубрик. Его родной кубрик, и фигура Аркадия, нависшая сверху.
– Объясни, как заснуть умудрился. Там.
– Чувствовал себя не очень...
– Об этом, кстати, разговор отдельный. Кто водку пить научил? Ты ведь не только себя, но и еще четверых из строя вывел. Не случись той аварии, последствия могли быть самыми неблагоприятными. Я имею в виду, для тебя.
– Тех двоих я даже не знаю. Когда они появились, я уже был под столом.
Аркадий искренне рассмеялся и, хлопнув его по плечу, присел на кровать.
– Не о том разговор, сержант. Все довольны твоим последним боем, но лично меня другое интересует: как ты сумел заснуть в кабине?
– Лег и заснул, – бесхитростно ответил Тихон.
– Гениально. Ваш капитан из Школы сравнил бы тебя...
– С Алексом, – легко угадал он.
– Точно. Но я такого героя не знаю, поэтому просто скажу, что ты – первый.
Тихон лишь пожал плечами. Дифирамбы он слышал еще с Лагеря – от вербовщиков. Потом их пел Егор в Школе. Теперь и Аркадий присоединился к сладкоголосому хору. Первый, второй, да какая разница? Ему это уже надоело.
– И еще один момент. Так угробить напарника мог только очень талантливый оператор.
– Анастасию? Не знаю, как это получилось, – признался он. – Мне было плохо... Она хоть жива?
– Некоторым образом.
Беседа странно напоминала тот беспредметный разговор через кабину: капитан вроде бы что-то выяснял и вроде бы что-то рассказывал, но в голове от этого не откладывалось ни грамма. Просто Тихону в очередной раз сообщили, что он особенный. Спасибо, учтем.
– Будем прощаться, – проговорил капитан, поднимаясь.
– Ага, до свидания, – буркнул Тихон.
– Свиданий у нас с тобой больше не состоится. Новую форму получишь по месту службы. Браслет сдашь немедленно.
– Как это? – растерялся Тихон.
– Очень просто. Тебя переводят.
– Я не хочу, – беспомощно сказал он. – Мне здесь нравится.
– Я бы тебя не отправлял, честное слово, но после случая с Лизой оставаться у нас тебе не стоит.
– А что Лиза? Я ее не трогал.
– Тебя никто и не обвиняет. Она сама.
– Чего сама?
– Будто не знаешь. Утилизировали ее.
– Как?..
– Обычным способом. Собрали операторов, накрыли гроб знаменем и загрузили в приемный бункер.
– Нет, я не о том, – нетерпеливо перебил Тихон.
– Ах, почему? Это совсем другой вопрос. Это, сержант, тебе виднее. Про острые кромки на пряжке слышал? Вот и Лиза тоже слышала. Мне иногда кажется, что их специально такими делают, чтобы дать вам какую-то возможность. Вроде выбора. Ну, ты меня понял.
– Лиза, Лиза... В голове не укладывается.
– Снимай браслет, не тяни время. Тихон покорно передал черный ремешок и застыл в неловкой позе.
– И куда меня теперь?
– Не догадываешься? – Капитан убрал браслет в футляр и, дотянувшись до его рукава, погладил шеврон. – “Без жалости...” Молодец, кое-чему ты научился.
Он энергично кивнул, что означало приказ выметаться.
В коридоре не было ни души. Откуда-то доносились жаркие споры, временами – крики, но здесь, в жилом отсеке, все молчало. Если к лабиринтам Школы Тихон некоторым образом привык, то Пост так и остался для него чужим. Неизвестно, приходилось ли этим стенам наблюдать карьеру более короткую, чем его. Один бой и одна неудачная высадка – вот и вся биография, как сказал бы лейтенант Игорь.
Аркадий неотступно следовал сзади, напоминая о себе то сдержанным кашлем, то каким-то ненужным позвякиванием.
У перекрестка голоса стали громче, кажется, со стороны клуба приближалась целая компания. Впереди шла.. Марта. На ее лице светилось нескрываемое блаженство: столько мужиков, и все – потенциальные любовники.
Сбоку, где-то на втором плане, Тихон увидел ее лысого ухажера из Школы. Крепыша легко оттеснили более опытные соперники, и теперь он безучастно плелся отдельно от всех, даже не пытаясь вернуть утраченные позиции.
А может, их и не было, пресловутых позиций? Может, он все это сочинил, и Марту с Филиппом связывали исключительно товарищеские отношения? Черт, да какое ему дело?!
– Ты разрешишь попрощаться? – спросил он у капитана.
– Через десять минут я жду тебя внизу, – предупредил тот.
Тихон решительно направился к Марте. Она улыбнулась ему, как старому другу, и уже шевельнула губами, собираясь произнести приветствие, но в последний момент Тихон свернул и подошел к Павлу. Трюк был довольно дешевым, но отказать себе в этом маленьком удовольствии у него не хватило сил. Принцесса перебьется. Пусть знает, что в жизни есть кое-что поважней, чем ее доступные прелести.
– Вот, переводят, – вздохнув, сообщил Тихон. Специалиста по червям это не задело.
– Павел, кажется, я открыл секрет вотки. Когда ее пьешь слишком много...
– Вотка, – скорбно промолвил он. – Теперь не до нее.
– Это почему? – удивился Тихон, наблюдая, как процессия во главе с Мартой движется дальше.
Дионис держался к Марте ближе всех, пожалуй, намного ближе, чем остальные, и у Тихона появилось подозрение, что их с Павлом приятельству скоро придет конец. Если, конечно, они не столкуются на трио.
– Жалко, наверно, родину? – сочувственно проговорил Павел. – Тебе еще что, ты на Посту совсем недавно, почти ничего и не заработал. А у меня там под миллион конфов, и все – на ветер.
– Ты о чем?
– Как о чем? Ты же с Боло?
– Ничего не понимаю.
– Ты что, не участвовал? Три часа назад проиграна битва на Боло. Аркадий сказал, счета восстановят, но я сомневаюсь. Есть версия, что они ее нарочно сдали, чтоб деньги сэкономить. На наших горбах, гады, наживаются!
– С ума сошел? А люди?
– Да чего там людей-то было? Тысяч пятьсот, не больше. Глухомань. Обороны – ноль. Конкуры новой техники нагнали – типа слонов, только летают. Жуть! Ну, и порезали нас в мелкую стружку, мы даже крякнуть не успели. Я командиру ору: давай новый десант, отобьем, а он – “нет резервов”. Для столицы небось резервы найдутся. Нарочно сдали, вот помяни мое слово.
– Погоди, почему Боло? – спохватился Тихон. – Мы же на Маас высаживались, а вы с Дионисом в столовой...
– Фью, когда это было? Часов пятьдесят назад. Тихон хотел возразить – уж в этом-то его не обманешь, но тут заметил, что Павел абсолютно свеж. Для человека, блевавшего аки центральный фонтан, он оклемался на удивление быстро.
– Когда мы пили? – переспросил Тихон.
– Хочешь точно? Пожалуйста: пятьдесят два часа и сорок минут. Я эти минутки навсегда запомнил. – Павел зажмурился и весь затрясся от омерзения. – Оп-ля, – неожиданно произнес он. – Никакого покоя. Пойдем, чего стоишь?
– Куда?
– Вызов же! Ты после своего активатора совсем невменяемый, – посетовал Павел. – Ну, идешь, нет?
– Я догоню, – махнул рукой Тихон. Павел дернулся к операторским, но споткнулся и, сделав два шага назад, положил руку ему на ремень.
