Эвис: Неоднозначный выбор - Василий Горъ

— Сардж, а чего они молчат? — спросил я у искина объекта ноль-два, закладывая первый плавный поворот.

— Боевой фильтр! — хохотнул он. — Отсекает все, кроме команд и ответов на вопросы командира группы. Так что вопить — вопят. И еще как! Просто ты этого не слышишь.

— А как они там, нормально? — секунд через десять поинтересовался я, хотя прекрасно понимал, что без сдачи контрольного теста доступ к самостоятельному прыжку никто бы не получил.

— В десантную секцию рейдера «Эквисс» любую из них взяли бы, не задумываясь: даже Алиенна, при всей непоседливости ее натуры, четко разделяет дело и развлечения. Поэтому отрабатывает полетное задание на восемьдесят три балла из ста возможных. А это, поверь мне на слово, великолепный результат.

В этот момент края основного экрана тактического комплекса мигнули алым, и я, заложив последний разворот, начал разгоняться в направлении острова призрачной хозяйки, основательно увеличившегося в размерах. Последние метров двести летел так низко, что видел свое отражение в синем зеркале океана. Когда экран мигнул последний раз, прогнулся в пояснице и до предела развернул перепонки, соединяющие руки и корпус, чтобы взлететь «вверх» и погасить скорость. А в момент начала неуправляемого падения активировал антиграв.

— В расчетный круг попал, но смещение великовато! — сварливо прокомментировал искин, когда я «провалился» почти до самой поверхности воды и поднял голову к небу. — И если пятьдесят два метра по горизонтали еще куда ни шло, то двадцать семь по вертикали в условиях боя — это гарантированный труп!

Я пробурчал в ответ что-то невразумительное, ибо смотрел, как тормозят мои женщины, и умирал от беспокойства. А когда к воде «упала» последняя, Тина, вдумался лишь в последнее восклицание Сарджа:

— Бери пример со Стеши — семнадцать на пятнадцать! Причем во время первого реального прыжка. Прямо не человек, а искин!

— Возьму обязательно! — пообещал я, снял боевую блокировку с общего канала и чуть не оглох от восторженных воплей. Потом убрал крылья, отключил антиграв, рухнул в воду и поплыл к берегу…

…Одним прыжком мы, конечно же, не ограничились и сделали шесть. Причем, стараниями Сарджа, превратившего развлечение в тренировку, каждый последующий оказывался сложнее предыдущего. Кстати, третий, во время которого искин заставил нас сделать все возможные ошибки, избавил меня от ненужного страха за своих женщин, дав понять, что техника Ушедших способна исправить любую оплошность. Поэтому во время трех последних я не забивал себе голову всякой ерундой и отрабатывал полетные задания предельно добросовестно. В результате все три раза оказывался в тройке лучших. Правда, лишь только третьим, уступая первые два места Стеше и Майре либо Стеше и Найте. Зато заработал похвалу — прыжки нашей четверки искин назвал «надежными».

Остальные он тоже называл. По-разному. Полеты Ланы по «ниточке», без каких-либо отклонений от идеального курса — слишком осторожными. Выкрутасы Тины и Вэйльки, воспринимавших полетное задание, как дополнение к развлечениям, и поэтому творивших то, что приходило в голову — баловством. А воздушную акробатику Альки, постоянно летавшей на грани допустимых режимов — сумасшествием. Тем не менее, закрывать ей доступ к самостоятельным прыжкам даже не подумал. Наоборот, сказал, что с таким подходом она быстрее всех «почувствует воздух», и тем самым дал мелкой возможность задрать нос.

Эмоциональной встряски, полученной во время прыжков, хватило бы до ночи, но, увы, к концу ужина к нам в гости заявилась Дора. И я, увидев, как она плюхается в кресло рядом с дочкой, снова погрузился в не самые веселые мысли. А женщина, угостившись печеным, занялась любимым делом — пересказом последних слухов:

— Была сегодня в летнем кафе на крыше новой лавки мэтра Колина. Если бы не столик для вас и друзей вашего рода, уехала бы восвояси — все места были заняты! Впрочем, говорят, что они заняты с утра и до поздней ночи, ибо и вид с крыши красивый, и печеные там отменные, и манекенщицы хороши… Так, о чем это я? А, вспомнила: вчерашний прием у Зейна наделал много шума. Город взбудоражен: молодежь рвется на подвиги, те, кто постарше, ворчат о крушении устоев, а самые замшелые пни предрекают скорый конец династии Шандоров. Но самое важное не это — о вас снова говорят. И если мнения мужчин разнятся, то матери девиц, входящих в возраст согласия, жаждут пристроить своих кровиночек к обладателям нового знака отличия.

— На меня могут не рассчитывать! — хихикнула Найта. — Мне их «кровиночки» нужны, как корове печная труба!

— И мне женщин предостаточно! — поддакнул я.

— Даже выносливых-превыносливых? — съязвила ар Маггор.

— Даже таких: с моими все равно не сравнятся…

— Что ж, в любом случае семь вассалов могут привести в твой род та-а-акую толпу… — закатив глаза, предрекла она. — Ибо большинство готово уступить своих девиц за бесценок.

— Что это вдруг? — удивилась Алька. — Подросло слишком много девочек? Или их родителей впечатлила «нелегкая доля» Стеши с Ланой?

— Если бы! — поморщилась Дора. — Они обратили внимание, как сильно изменилось отношение Террейла к вашему мужу. И решили, что у парней, которые делили кусок хлеба со следующим верховным сюзереном, большое будущее.

— Главное — точный расчет… — буркнула Найта и полыхнула презрением, густо сдобренным недовольством.

Большинство слухов и сплетен, которые озвучивала ар Маггор, я уже слышал от Амси и Сарджа, поэтому следующие полчаса, в основном, наблюдал за рассказчицей. Смотрел, как она жестикулирует, как привлекает внимание к самым важным моментам своего повествования толчком плеча в плечо Тины, и как, чему-то радуясь, шлепает дочку по бедру. Конечно же, обращал внимание и на взгляды — прямые, искоса, сквозь опущенные ресницы. И делал выводы. А когда убедился, что Стеша была права, сослался на дела и ушел в кабинет, где занялся созданием нарезки из записей, сделанных во время последних визитов Доры. Закончив, подключился к личному каналу Тины и попросил ее при первой возможности зайти ко мне.

Тянуть женщина не стала, организовав себе такую «возможность» практически сразу. И, оставив мать на попечение остальной семьи, примчалась в кабинет. В ее уме я нисколько не сомневался, поэтому обошелся без лишних слов — как