Андрей Павлухин - Время теней
Покинул квартиру.
Навсегда.
Впереди стройка, гравер и Мик Сардонис, которого еще предстоит найти в безлюдной, но обширной пустыне.
20
От гниющих водорослей исходил смрад.
Все побережье украшал плотный ковер гнили. Он шевелился, словно живой; колыхался, покачиваясь на воде. Глубокий Залив не оправдывал свое название, это был, скорее, лиман с частыми вкраплениями грязевых островков. Неподалеку разместилась рыбацкая деревушка с выдающимся в море деревянным причалом и пришвартованными к нему парусными лодками. Одномачтовыми. Повсюду, на колышках – разложенные для просушки сети. Глинобитные и деревянные хижины с торчащими на крышах жестяными флюгерами. В центре селения – каменное двухэтажное здание, по-видимому, храм.
Вечер.
– Нужно нанять лодку, – сказал Флинн.
Я хмыкнул.
– И чем ты собираешься платить?
Айнэ устало опустилась на красноватый, ржавый песок. Я присел рядом. Похоже, у нас завязалось что-то серьезное. Она оставила свой клан ради меня. И готова пойти дальше. К неизвестным землям, к мифическому оракулу. А я? Что я могу ей предложить? Хотя бы – остаться здесь, с ней, после всего, что может случиться. В мире, который почти стал мне родным.
Если такое возможно для офицера Космофлота.
– Отдадим лучемет, – нарушил молчание Мирон. – Мой. Я не воин, я телепат. Флинну он тоже, наверное, ни к чему.
– А как же правила? – глаза Ша-йо-Лрла вспыхнули.
– Мы не ознакомлены, – парировал Флинн.
Время от времени у тагорян проскальзывало это «мы». Подспудное осознание себя, как части целого.
– Он говорит о негласных правилах, – пояснил я. – Эхо Дромбургской конвенции. Запрещено открывать аборигенам знания и технологии, намного опережающие их уровень развития. Речь идет об этике, ответственности за последствия.
– Ваши нормы, – заметил Флинн, – нарушаются сплошь и рядом. Ты собрал тархан из деталей, найденных в Южных Землях. После крушения земного самолета. Оставил свое изделие у го. Генераторы нуль-гравитации.
Получил.
– Клан Айнэ, – добавил Мирон, – выступает с гастролями в Астерехоне…
– Достаточно, – перебил я. – Мы так и сделаем. Совершим обмен.
Деревня неумолимо погружалась в сумрак.
Мы вошли в нее. Никто не спешил навстречу, все жители занимались своими делами. Деревня не охранялась.
– Они никого не боятся, – скривился я.
– Местные кланы живут в мире, – сказала Айнэ. – Из Южных Земель приходят лишь паломники.
Логично.
– Нам нужен Старейшина.
Седобородый Клир жил неподалеку от храма. Я постучал в дверь (здесь имелись двери), и он открыл.
– Кто вы такие?
– Мы держим путь к оракулу, – начал я. И, подумав, добавил: – Хотим взять лодку. Нанять одного из ваших рыбаков.
– Нанять, – повторил Старейшина.
– Да. Покажи, Мирон.
Мы продемонстрировали Клиру армейский лучемет. В нарушение всех договоров и конвенций. Ствол фолнару понравился. Мы установили минимальную мощность, и Клир испытал оружие на водорослях. Ша-йо-Лрла научил его пользоваться сенсорным переключателем, электронным прицелом и автонаведением. Магический арбалет, подчеркнул я, обретает полную силу в полдень. «И не забывай подзаряжать батареи», – добавил наставник.
– Вы отправитесь на рассвете, – сказал Клир. – Азда благоприятствует утреннему плаванию.
– Нет, – возразил я. – Мы спешим. Сейчас.
– Ночью?
– Именно.
– Ребятам это не понравится.
– Убеди.
Он пошел убеждать.
Через час мы вышли в море. На вполне приличном баркасе, который вел молчаливый парнишка по имени Леод.
В небе проступил серпик Шуо.
Я лег спать. Мы с Айнэ расположились прямо на палубе, укрывшись шерстяным одеялом. Дэз и тагоряне оккупировали трюм.
Протаял глазок Савея.
Мерный плеск волн за бортом. Мерное течение мыслей. Унылое завывание Азды.
…Говард Шиз стоит напротив, в его отведенной руке излюбленное оружие. Катана.
– Слышал о головачах?
Каменная терраса, немного тумана. Абрисы монастыря.
– Да, инструктор.
– Крайне неприятные противники. Видишь ли, большинство из них – паранормы, генетические недоразумения. Они умеют летать, телепортироваться тебе за спину, читать твои мысли. Так или иначе они превосходят тебя. Допустим, ты встретился с паранормом.
– У меня нет шансов.
– Но ты должен выжить.
– Я попробую.
Инструктор исчез.
Его голос раздался из-за спины:
– Никогда не пробуй. Делай.
Смещаюсь вправо, и его катана рубит воздух.
– Слабость паранорма в его силе. Он знает, что круче тебя. И не очень-то напрягается технически.
Исчезновение. Молния слева. Отбиваю.
– Ведешь бой с тенью. Тень повсюду. Вокруг тебя. Везде и нигде.
Следующим ударом он достает меня. Легкие наполняются кровью.
Перезагрузка.
– Но я учил тебя драться с тенью.
Парирую.
– Ты готов к этому.
Выпад.
И я вновь умираю.
Трудно преодолеть барьеры в сознании. Ты убеждаешь себя, что не можешь, и это транслируется в реальность. К тому же время показало, что Говард Шиз сам не был готов к драке с головачом. Инструктор, не применивший своих знаний на деле… Конечно, не его вина. В любом сообществе есть сильнейшие. Лучшие. Та девушка была опытнее. Качественнее. Вот и все.
Сквозь мою смерть проступает…
Странное.
Родное и чужое одновременно.
Как старинная фреска под штукатуркой. Откуда во мне эти ассоциации? Термины мертвы задолго до распыления Земли.
Образа.
Край скопления, я никогда не был там.
Многомерность.
Я солдат, но не в этом времени, в ином пространстве. Солдат в настоящем. В каком настоящем? Точнее – в котором? Наверное, я пилотирую корабль. Он не просто часть меня, как при подключении. Он – моя оболочка. Надстройка к моему разуму. Высшая ступень военной эволюции. Выше – только я…
Сон разбивается.
Крушение звезд, крушение сущности.
– Мик!
Эфирные осколки уносятся в подсознание. Обратно, к истокам. К вечному забвению непознанного.
Просыпаюсь.
Мы по-прежнему в море. Айнэ, свернувшись, спит рядом. У борта безмолвной тенью стоит Флинн. Я не вижу лица, но знаю, что это он.
В небе.
Голос, пронзив черепную коробку, внедрился в мозг. Тагорянин напротив не издал ни звука.
Поднимаю голову.
Светлая отрейская ночь, ожерелье лун. И парящее над нами черное крыло. Вытянутая клинообразная тень.
Грузовой челнок.
Он плыл над нами, корректируя курс в соответствии с движением баркаса. Словно прилип.
Моя рука нащупала ребристый ствол лучемета. На носу что-то шевельнулось – согнутый в три погибели, готовый ко всему дэз.
Это они? – подумал я.
Нет.
Тогда кто?
Пытаюсь определить.
То было странное чувство – телепатическое общение с чужим. Настолько далеким от тебя, что…
Друг.
Пауза.
Твой друг.
В корпусе челнока протаяло световое окошко. Теперь было видно, что транспорт всего в каких-нибудь десяти метрах над палубой.
Окошко.
А в нем – улыбающаяся физиономия Мицкевича.
– Привет, Мик. Простудишься на ветру.
К нам устремился невесомый язык аварийного трапа.
21
Программа разворачивала в нем кольца отчуждения.
Внестояния.
Он не был частью общества и прекрасно понимал это. Люди жили спонтанно, редко просчитывали будущее, векторы их деятельности плохо согласовывались. Аморфная биомасса. Мыслящая неупорядоченность. Чувства… Он улавливал их чувства не хуже Нэш. Бесконечные, распахнутые в никуда фракталы восприятия.
Он находился в/над.
Им овладела цель – достать Сардониса. Один человек в убогой, перенаселенной вселенной. Преступник.
Нэш улыбнулась.
Чему-то своему.
Их окружал офис миграционной службы. Аналитический сектор. Мощная локальная сеть с быстрыми процессорами и объемной памятью. Окна на горизонтали мегаполиса. Около десятка сотрудников в подчинении. Абсолютная секретность.
Все эти извинения за недосмотр.
Увольнение заведующего отделом кадров и директора.
Чему ты улыбаешься, головач?
– Ты смешной.
– Объясни.
– Твоя программа, твоя цель. Ты ведь серьезно мнишь себя высшим существом. Это не так.
– Разве?
– Тебя создало общество. То самое, с несогласованными векторами. Человек свободен, а ты – нет. Знаешь, куда я направлюсь после задания?
Синт покачал головой.
– Куда захочу.
– А я?
– Распад. Самоликвидация.
Он промолчал.
– Ты – инструмент. Веди себя соответственно.
В небе плыли облака.
Таяло время.
– Он прилетел сюда, – сказал синт. – Зачем?
Нэш пожала плечами.
– Окраина. Можно затеряться.
– Он в городе?
– Не думаю. Я бы почувствовала.
