Андрей Павлухин - Время теней

Андрей Павлухин

Время теней

После коня остается поле,

После смерти героя – имя.

Ночь – черно-белая;

расплывчатые контуры созвездий;

ветер и лезвия его.

Время – лучший судья.

Оно судит без свидетелей.

Раздел 1

ЛЕЗВИЯ ВЕТРА

1

– Сардонис!

Я обернулся.

Костлявая, нескладная фигура Миши виднелась в проеме люка. Пандус уже втянулся в корпус звездолета, шла предстартовая подготовка. В глазах Миши поселилась грусть. Грусть и еще что-то. Чувство вины, тоска. Этот набор теперь внутри каждого из нас – тех, кто проиграл войну.

– Удачи, – сказал он.

Я зашагал прочь. За моей спиной взревели двигатели потрепанного жизнью, устаревшего «разведчика», рокот плавно перешел в протяжный вой и наконец спрятался за гранью слышимости. Корабль стартовал. Я представил, как он пробивает атмосферу, оставляя за кормой, по ту сторону дюз, и меня, и Астерехон, и выжженную отрейскую пустыню. Я думал о нем, когда брел по шоссе. Когда я садился в наземное такси, он, вероятно, уже нырял в гипер…

Представительство миграционной службы расположилось на Изумрудных Уровнях. Там решались судьбы гостей со звезд, которые были настолько глупы, что решили осесть на Отре. Дураки вроде меня.

Чиновник сидел в аморфном кресле, принимавшем требуемые очертания. Для посетителей он держал жесткий пластиковый стул. Когда я опустился на белое сиденье, мое тело оказалось просканированным, а данные о нем выведены на поверхность рабочего стола.

– Нелегальные кибервставки отсутствуют, – констатировал чиновник. – Запрещенные биоформации – тоже. Ты стопроцентный человек, поздравляю.

– Спасибо.

– Не за что. Ну и?..

Мигратор слегка наклонил голову, ожидая, когда я изложу суть дела.

– Хочу поселиться на Отре, – сказал я.

– Стать гражданином Астерехона?

– Я этого не говорил.

Он уставился на меня. Затем понимающе кивнул.

– Хочу уточнить: Астерехон – единственный земной город на Отре. И вообще… единственное место, которое можно назвать городом.

– Земных городов больше нет, – мрачно возразил я. – Самой Земли нет.

– Ты прав, конечно, – мигратор вздохнул. – Но все-таки…

Пауза.

– Ладно, – он скрестил руки на груди. – Были и раньше умники, которые хотели сбежать от цивилизации. Их черепа белеют в Южных Землях. Проведу для тебя стандартный инструктаж. Основная часть Отры – глиняная пустыня. Кое-где встречаются горы, своего рода оазисы. Нет рек. Нет океанов. Попадаются соленые озера, которые дикари гордо именуют «морями». Местные жители – фол-нары – жестокие беспощадные ублюдки, с ними воевали еще первые колонисты. Бились веками. Пока не основали Астерехон, Город Утренних Туманов, и не отгородились от пустыни силовым барьером. Теперь нас "считают бессмертными богами. Хоть злыми, вредными, но богами. С орбиты можно увидеть достаточно спаленных, разрушенных земных поселков.

Он помолчал.

– Я хочу, чтобы ты врубился, – указательный палец мигратора уткнулся в мою грудь. – Ты и дневного перехода не совершишь, а тебе снесут башку. Ясно?

– Ясно, – подтвердил я.

– Рад, – чиновник расслабился. – В каком секторе ты хочешь поселиться? Если достаточно денег…

– Я уже сказал, где хочу поселиться.

Рука мигратора нырнула под стол, а после совершила в моем направлении изящный жест.

Лезвие ножа с треском врубилось в спинку стула – чуть выше моего плеча. Едва не задев мочку уха.

– Здорово, – похвалил я.

– Ты труп, – осклабился он. – Я мог убить тебя – ты не успел бы и шелохнуться.

Он поднялся с кресла и подошел к окну. Там, за прозрачной перегородкой, раскинулись Изумрудные Уровни. Сверкая великолепием жилых комплексов, офисов, бутиков, трассируя артериями дорог…

– Фолнары проделывают это лучше. В сравнении с их воинами я – жалкая пародия.

Снова пауза.

– Ты бы не стал меня убивать, – сказал я. – Глупо.

– Глупо, – согласился он.

– Тогда зачем дергаться?

Кабинет чиновника находился высоко, он утопал в облаках. Зеленое солнце, лишь недавно выкатившееся из-за гор, придавало улицам странный оттенок. Изумрудные Уровни… Болотная мгла.

– Ты бы не успел.

– Уверен?

Чиновник не ответил. Он сел в кресло.

– Хорошо, – в руке чиновника появился скан-картридж. Лазерный лучик воровато метнулся к моему глазу, снимая информацию с сетчатки. – Но ты будешь, официально, гражданином.

– Нет.

Он уже вставил картридж в приемную щель стола.

– Как тебя…

На столе высветились данные. Глаза чиновника округлились.

– Мик Сардонис, генерал имперских войск?

– Командующий, – с улыбкой поправил я. – Экс-командор. Теперь – ничтожество, ноль, потерявший вес после уничтожения Земли и распада Четвертой Империи. Да, я один из тех, кто развязал войну, Чарторианский Конфликт. Один из тех, кого преследует молодая, едва сформировавшаяся Федерация.

Ему нечего было сказать. Он слушал.

– В Астерехоне меня найдут, – продолжал я. – Обязательно. Неизбежно. А вот в пустыне, во Внешних Пределах… Пусть попробуют. Я ассимилируюсь, стану фолнаром.

Мигратор смотрел на меня, как на психа. Мик Сардонис, величайший из людей Галактики, величайший из ее преступников… всего лишь больной. Его кисть взметнулась над сенсорной клавиатурой, намереваясь отправить полученные сведения в базу данных Службы, но мертвая хватка, ладонь, превратившаяся в клещи, остановила его. Моя ладонь.

– Подожди.

Его рука повисла безвольной плетью.

– Не надо.

Он подчинился. Рука опустилась на колено.

– Я заплачу. Все, что у меня есть. Мне теперь не нужны деньги. А тебе пригодятся. Ты уберешься с Отры, затеряешься на уютной, сытой планетке. И проживешь там остаток своих дней. Пляжи Атлантики. Ну как?

– А взамен? – спросил он.

– Предлагаю такой сценарий: некто прилетает в Астерехон и становится его гражданином. Подчеркиваю: некто, но не Мик Сардонис. Затем некто погибает в уличной разборке. Следы его теряются в стране мертвых и бесчисленных гигабайтах архивов.

Секунду мигратор обдумывал предложение. Недолгие колебания.

– Хорошо, я согласен.

Я извлек из кармана кредитку и щелчком отправил ее через стол, где она попала в алчные лапы чиновника.

– Где гарантии?

– Их нет.

Когда я встал, чтобы уйти, зеленоватый отблеск чиркнул по лезвию ножа, застрявшего в спинке стула.

Позднее оказалось, что мигратор сдержал слово.

2

Как же это случилось? Почему не стало Родины? Мы казались себе могущественными, почти богами. Две трети Галактики были в нашей власти. Титаническое оружие, способное уничтожать миры, скорость кораблей, открытие гипера… Нам пытались противостоять: кризы, данлоки, шубилу, нэйрсваи… Укус комара. Мы сжигали их города и деревни, травили их вирусами, в клочья разносили их жалкие эскадры, порой проглатывая жестокие ответы. Но мы были сильнее. И нас было больше. Множество рас, осознав это, дрались на нашей стороне. Но вот явились они. Чартора. Они повелевали Пространством и Временем, они неизмеримо превосходили нас. Только мы не поняли. Что-то круче Империи? Это же нереально…

Реально. Чартора доказали свою вещественность. Самое страшное – они даже не напрягались. И еще – ИМ БЫЛО НА НАС НАПЛЕВАТЬ. Совсем. Возятся там детишки в своей песочнице размером в тысячи светолет – ну и пусть возятся. А если начинают докучать взрослым – по попке. Мы получили сполна, наблюдая, как Земля распадается…

Я был кретином. Хуже всего то, что сам не могу себя простить. Можно уйти от псов Федерации, можно показать язык Ла-Харту, столице нового государства. Но не уйти от себя. На мне – кровь миллиардов. Каждый из них жил, верил во что-то, любил, ненавидел… Все они поддерживали нас. И прежнего командующего, Ролту, и меня. Земляне считали станции Времени личным вызовом. Пришельцы установили их, не спрашивая разрешения. Ничего не объясняя. Не опускаясь до варварских умов…

Я брел по улицам Астерехона. Резали, кололи мысли о прошлом. Весть о гибели Земли потрясла Империю. Если бы толпы отрейцев, через которые проталкивался, знали, кто я – распяли бы на флагштоке представительства.

Но они не знали.

Мое лицо изменилось, постарело за годы скитаний среди звезд. У федеральных спецслужб имелся объемный список моих соратников – он редел почти каждую неделю, по мере поимки преступников. Большинство и не пыталось скрыться, покорно принимая судьбу – неуправляемый полет к Солнцу, в киберкапсуле с квантовыми ускорителями. Ритуальное сожжение. Со слезами на глазах я смотрел трансляции этих казней…

Некоторые кончали самоубийством. Помню Пересадочную В-247-418-3, замкнутый титанитовый мирок, металлическую скорлупу со стыковочными портами и ремонтными доками. Осколок цивилизации среди холода и звездных огней. А еще – тело полковника Иоланского, выбросившегося из шлюза спустя тринадцать лет после катастрофы.