Константин Мисник - Война под поверхностью
Птунис вздрогнул. Мысли главы Совета были бессвязны и хаотичны, но в них присутствовало только одно: смерть! Проклятие, что же делать? Ведь он тут не один. С ним любимая женщина, сестра, друзья. Неужели все они погибнут из-за него? Может быть, попытаться переубедить Питриса? Или кого-то из стражников. Не может ведь быть, чтобы все здесь готовы были пойти на это страшное преступление! И, чувствуя, что Питрис готов действовать, он заговорил первым.
— Вы уверены, что вам сойдёт с рук то, что вы задумали? — спросил он.
Его голос был полнейшей неожиданностью для всех. Питрис поперхнулся, а один из стражников даже отшатнулся от Птуниса с ужасом на лице. Не колеблясь ни секунды, Птунис бросился закреплять полученное им небольшое преимущество.
— Вам не удастся ничего скрыть, — произнёс он, стараясь посмотреть в лицо каждому стражнику. — Это наитягчайшее преступление, которое только может существовать. И если вы его совершите, вам не будет прощения. Вы будете заклеймены поз…
— Не слушайте его, — закричал Питрис, стараясь вырвать инициативу из рук Птуниса. — Эти заговорщики сместили наш законно избранный Совет, чтобы самим править Ружаш! И для этого они стремятся развязать войну, которая отвлечёт всех от незаконного захвата власти! Когда в результате войны многие погибнут, никто уже не вспомнит о том, как они встали во главе колонии. Но эта война будет концом Ружаш, потому что с рыбами нам не справиться. Они перебьют всех! Этого не должно случиться!
Птунис попытался вставить хотя бы слово, но его перебил Пронис:
— Я сам слышал, как они договаривались убить Питриса и Заргиса, чтобы больше никто не мог угрожать их планам!
Птунис вздохнул. Похоже, здесь к доводам разума никто прислушиваться не желает. Почти все стражники злобно косятся на них, видно, их достаточно обработали перед этим. А может, они просто ненавидят его, как и их начальник. Что ж, значит, другого выхода у них нет. Остаётся лишь одно. Главное, что он успел предупредить всех своих.
Пронис ещё что-то кричал, уже не скрываясь и размахивая вытащенным из-под одежды ножом. Птунис, не слушая его, посмотрел в глаза Питриса и увидел плещущееся там безумие. На мгновение ему показалось, что взгляд главы Совета дрогнул и приобрёл осмысленное выражение. Но лишь на мгновение. Пронис выкрикнул: «Смерть убийцам!» — и Питрис ткнул в их сторону пальцем:
— Убейте их!
Но не успел он произнести эту фразу до конца, как все начали действовать практически одновременно.
Пронис бросился на Птуниса, но Брагис с криком «Нет!» схватил его кисть здоровой левой рукой, а локтем правой ударил своего начальника в лицо. Разъярённый Пронис нанёс своему помощнику удар левой, Брагис подался назад и, выкручивая кисть с поясом, сделал противнику подсечку. Оба, свалились на пол.
Герфис, продолжая улыбаться, схватил стоящий рядом стул и, с невероятной быстротой описав им круг, обрушил на голову мнимого стражника. Тот, обливаясь кровью, рухнул как подкошенный. Стул, не выдержав чугунной головы, сломался. Механик отбросил обломки в стороны и, крякнув, с размаху выбросил пудовый кулак в сторону следующего набегающего на него противника. Стражника отбросило назад, и он, сбив по пути своего товарища, упал вместе с ним на пол.
Птунис изо всех сил пнул стоящего рядом стражника в колено, а когда тот, согнувшись, завопил, сильно ударил его локтем по шее. Краем глаза он заметил, как набросившийся на Дарицу стражник, которого он намеревался в будущем порвать за это на куски, закричал и отпрянул назад, зажимая рукой рану в боку. Птунис хотел ободряюще улыбнуться любимой, но Дарица не смотрела на него. Она сделала ложный выпад, затем резко присела и, вывернув кисть, полоснула ножом по предплечью следующего противника. Стражник закричал и выронил нож. Птунис бросился подбирать его, но кто-то сбоку изо всех сил ударил его ногой. В последний момент он успел подставить руки, но ребра обожгло сильной болью, и его отбросило в сторону.
Седонис наклонился к стражнику, с которым он только что шутил, и, резко рванувшись вперёд, вгрызся в его ухо. Затем он так же резко отпрянул. Стражник орал благим матом и зажимал кровь, хлещущую из раны, ни на что больше не обращая внимания. Седонис упал перед ним на колени и, резко выбросив свою растопыренную пятерню тому в пах, что-то ухватил там, затем сжал и дёрнул. Стражник, скуля от боли, свалился рядом с ним. Рядом что-то зазвенело. Седонис мгновенно сориентировался и прыгнул за упавшим ножом. Кто-то попытался ударить его ногой, но он на лету увернулся от удара, схватил лежащий на полу клинок и, изогнувшись, ударил нападающего под колени. Стражник упал на пол, Седонис пнул его в голову и, резко выпрямившись, вонзил нож в плечо противника. Затем вырвал из ослабевших пальцев оружие и с двумя ножами в руках, хищно ощерившись, вскочил на ноги.
Заходить в крыло Совета вооружённым было категорически запрещено. Поэтому Ароша так перепугалась, когда Дарица сунула ей за пазуху нож. Теперь же она благословляла подругу брата, что та позаботилась о ней. И хотя Птунис не смог послать ей предупреждение, потому что девушка стояла сзади, отгороженная стражниками, она всё-таки была дочерью своих родителей. И сестрой брата. Одновременно с криком Питриса Ароша упала на четвереньки и сделала два молниеносных взмаха ножом в обе стороны. Один противник упал, зажимая рукой бьющую из бедра струю крови, а второй присел на колено, схватившись за повреждённое сухожилие. Затем девушка подпрыгнула вверх, как будто подброшенная пружиной, уклонилась от выпада, ударила сама, промахнулась, а затем обратным ударом раскроила запястье тянущейся к ней руки с ножом раненного до этого стражника.
Питрис не верил своим глазам. Как они посмели? Как могли они прийти в комнату Совета вооружёнными? И он ещё сомневался насчёт правильности своего решения! Да их всех надо скормить диким кулам за это! И этот сопливый мальчишка ещё угрожал ему! Кричал, что у него ничего не выйдет! Выйдет! А когда всё закончится, он наберёт в стражу столько людей (Пронис, кстати, обещал их подобрать), что любая мысль недовольных о сопротивлении сразу же отпадёт. И тогда ему никто уже не будет нужен. Никакой Совет! Но как же всё затянулось! Надо это быстрее заканчивать! И глава Совета дрожащей рукой потянулся внутрь своего стола.
Кабинет Питриса был приличных размеров, но места для двух десятков сражающихся людей было явно недостаточно. Стражников было больше, но, нападая на своих противников, они часто сталкивались и мешали друг другу. И всё же численное преимущество давало о себе знать. Хотя уже много стражников лежало на полу, зажимая раны, их противники тоже были не железные, и из них тоже вытекала кровь. А остающихся на ногах стражников по-прежнему было больше.
Птуниса загнал в угол один из стражников, Птунис не мог подняться и, держась за бок, с трудом отбивался ногами от наседающего противника. Дарица бросала в его сторону отчаянные взгляды, но ничем не могла ему помочь. Её очередной соперник отлично владел поясом, и она с трудом сдерживала его атаки.
У Герфиса была повреждена кисть, и он неловко отбивался стулом от двух вооруженных ножами стражников.
Лучше всего пока дела были у Седониса. Он даже не был ранен. Прикрывая Арошу, которая держалась за его спиной и изредка делала молниеносные выпады, он одновременно сражался с тремя стражниками. Они все были ранены, но их было больше, и Седонис уже начал уставать.
Посреди комнаты катались по полу Пронис и Брагис, и старый стражник явно проигрывал эту схватку. Ещё шестеро стражников были тяжело ранены или не могли двигаться. И хотя ещё никто не был убит, главный запрет был нарушен. Человеческая кровь пролилась, и пролил её другой человек. Поэтому почти каждый сражающийся в комнате думал лишь об одном: убей или сам будешь убит.
Перевес медленно клонился на сторону стражи, и в это время чудовищный удар потряс дверь снаружи. Все на мгновение остановились, и, воспользовавшись всеобщим замешательством, высунувшаяся из-за спины Седониса Ароша молниеносным движением выбросила вперёд руку с ножом. Стражник застонал и, зажимая бок рукой, опустился на колено. Перевес сторонников Питриса был сведён к минимуму.
— Питрис! — раздался яростный вопль из-за двери, от которого у большинства стражников подогнулись колени. — Открой дверь, паскуда, или я оторву твои яйца и скормлю своему кулу!
Никто не усомнился в том, кому принадлежат эти изощрённые выражения, так же как никто не сомневался в том, что Норша всегда сдерживает свои обещания. В доказательство этого в запертую изнутри дверь врезалось что-то очень тяжёлое, от чего в дверной коробке что-то хрустнуло. Было понятно, что долго она не выдержит.
— Сдавайтесь, — прохрипел с пола Птунис. — Это конец. Хватит уже крови.
— Сдавайтесь! — звонким дрожащим голосом выкрикнула из-за спины Седониса Ароша. — Или вы будете наказаны за это преступление самым суровым образом!
