Константин Мисник - Война под поверхностью
Постепенно все стали расходиться. Ушла даже Норша, которой надо было заступать на ночное дежурство в мастерских. Ввести временную охрану всех важных объектов предложил Птунис после сегодняшнего собрания. И его, конечно, послушались. Нынешний авторитет его был непререкаем. Лишь на его повторное предложение упразднить Совет последовала такая же нерешительная пауза, как и в первый раз. Но, как и тогда, Птунис настаивать не стал, понимая, что вскоре колонисты сами придут к такому решению.
Остались лишь Седонис с Арошей и Герфис, почти не участвовавший в разговоре. Задумчиво уставившись в пространство, он лишь иногда бросал странные взгляды на Птуниса. В такие моменты тот старательно отводил глаза в сторону.
Седонис сидел рядом с Арошей и улыбался, глядя на неё. Правда, в последние дни он почти всё время улыбался. Перехватывая его очередной взгляд, Ароша заявляла, что он похож на дурачка, но по всему было видно, что ей нравится восторг в его глазах.
Когда ушла Норша, и разговор постепенно стал затухать, Ароша внезапно спросила:
— Как долго ты знаешь о том, что на тебя не действует внушение рыб?
— Уже лет десять, — ответил брат.
У девушки округлились глаза:
— И ты всё время скрывал это от других?
— Уже несколько лет об этом знает Седонис, — спокойно ответил Птунис.
Ароша надулась. Было видно, что ей обидно за то, что этот, почти семейный, секрет так долго скрывали именно от неё. А Седонис, этот болтун и хвастун, всё это время молчал как рыба!
— Ты знаешь мои причины. Совсем недавно ты во всём доверяла Совету. Доверяла людям, которым на самом деле доверять было нельзя. И…
— Но я-то ведь не доверяла Совету, — вдруг тихо произнесла Дарица. — Ты же знал моё отношение к этим людям. Почему ты мне ничего не сказал? Неужели ты думал, что я могла хотя бы кому-то рассказать об этом?
После её слов в комнате повисла тишина.
— Нет, — через некоторое время ответил Птунис. — Этого я не думал. Но кто-то мог узнать об этом абсолютно случайно. Например, от Зорицы. Девочка очень умная, и всего лишь одно неосторожное слово в её присутствии, и всё. Я ведь очень боялся.
Присутствующие удивлённо посмотрели на него.
— Я и до сих пор боюсь, — признался Птунис. — Боюсь, что из-за моих способностей меня будут считать ненормальным. Особенно боюсь, что так будешь считать ты, — он посмотрел на Дарицу.
— Если у человека какие-либо выдающиеся способности, — вдруг сказал из своего угла Герфис, — это не значит, что он ненормальный. Это значит, что он просто превосходит других.
— Это и называется ненормальностью, — возразил ему Птунис. — Отличием от нормы. Ведь у других таких способностей нет. Поэтому я и боялся. Я так долго добивался тебя, — посмотрел он на Дарицу, — что у меня не хватило духу признаться тебе в том, что я отличаюсь от других. Вдруг ты бы меня отвергла.
— Но использовал свои способности, чтобы произвести на меня впечатление, не так ли?
Птунис понурил голову:
— Я надеялся сразить свою любимую девушку, если убью филию. Я любил тебя тогда, люблю сейчас и…
— Использовал любой способ, — закончила за него Дарица и внезапно усмехнулась. — Я всё прекрасно помню. Ты действительно покорил меня в тот раз. И хотя я понимаю, что в чём-то ты прав, всё равно я на тебя в обиде. Ладно, — сказала она, — пойду, приготовлю сок из водорослей. Надо слегка расслабиться. Ведь, кроме меня, на тебя здесь почти все обижены.
— Я нет, — подал голос Герфис. — Но мне кажется, что вы все забыли про эволюцию. Эта такая штука, в результате которой человек совершенствуется и у него проявляются новые, ранее не присущие ему особенности.
— Я не люблю это слово, — ответил Птунис. — Мне кажется, что из-за этой самой эволюции люди всё время изобретали что-то новое и в результате докатились до того, что планета вынуждена была поглотить сушу, чтобы спасти саму себя. Поэтому мы сейчас и находимся в этом тупике.
Герфис хмыкнул, но промолчал, продолжая время от времени кидать на своего друга выразительные взгляды.
— Ладно, Герфис, — сказал, не глядя на него, Птунис. — Ты во мне сейчас дыру протрёшь. Я согласен, что об этом необходимо поговорить. Только давай дождёмся Дарицы. Я больше не хочу секретов. По крайней мере от самых близких мне людей.
— Что ещё за новые секреты? — навострила свой любопытный носик Ароша.
— Рассказывай, я всё слышу, — донёсся из соседней комнаты голос Дарицы.
— Предлагаю начать тебе, Герфис, — кивнул другу Птунис. — Что ты слышал? Потому что я понял по твоему выражению лица, что всё-таки ты слышал.
Герфис кивнул:
— Да, я слышал дважды и оба раза отчётливо. Ты говорил мне, что надо снять сетки с кулов. Причём во второй раз у меня было такое ощущение, будто меня подтолкнули. Настолько сильным оказалось воздействие.
— Это он умеет, — пробурчала Ароша. — Командовать другими.
— Дело в том, — добавил Герфис, — что происходило это, когда нас атаковал сатк. То есть под водой.
Ароша с Седонисом недоумённо переводили взгляд с Герфиса на Птуниса и обратно, как в комнату осторожно вошла Дарица. Все уставились на неё.
— Сок подождёт, — медленно произнесла она. — Ты хочешь сказать, — обратилась она к Птунису, — что ты мысленно отдал ему приказ?
— Мысленно? — прошептала Ароша.
— Вообще-то я сомневался, что у меня это выйдет, — признался Птунис. — Но ситуация была критическая, и надо было что-то делать. А теперь, когда Герфис всё подтвердил, я рад, что мне это удалось.
— Мысленно, — как зачарованная, повторяла Ароша.
До Седониса только сейчас начало доходить, о чём они говорят, и глаза его стали расширяться до невообразимых размеров.
— Я решил поэкспериментировать с передачей мысли, как только представится возможность. Сами понимаете, что появление сатка было прекрасным поводом.
— И что тебя подтолкнуло к такому эксперименту? — поинтересовался Герфис.
— Разговор с Зубом, — спокойно ответил Птунис.
В комнате повисла напряжённая тишина.
— Я сплю, или мне всё это кажется, — медленно произнесла Ароша. — Ты разговариваешь со своим кулом?
— После того как меня ранили, он был очень обеспокоен несколько дней. Горкис вызвал меня в загон, чтобы я его успокоил. Там я обнаружил, что при сильном эмоциональном всплеске я могу обмениваться с Зубом мысленными сообщениями. И мы неплохо понимаем друг друга, хотя он и мыслит несколько по-другому. Кстати, это доказывает, что кулы, так же как и филии, обладают разумом, просто не таким мощным.
— Какие кулы, какие филии?! — закричала Ароша. — Ты можешь передавать мысли на расстоянии?
Ручка двери внезапно повернулась. Все застыли. Дверь отворилась, и в комнату вошла Зорица.
— Не надо так кричать, — строго сказала она. — Мы здесь играем, и вас хорошо слышно. Не мешайте нам.
— И что тебе было слышно? — усмехнулся Птунис.
— Вы кричали что-то про мысли, — доложила девочка. — Ведите себя, пожалуйста, потише.
Сделав это замечание взрослым, девочка, ужасно довольная собой, затворила дверь.
— Вот видишь, — обратился к сестре Птунис. — Теперь ты понимаешь, что, не соблюдай я осторожность, все бы уже давно обо всём знали. И смотрели бы на меня как на чудовище. Хуже всего, если бы меня сравнивали с филиями. Я не знаю, как бы я смог такое перенести.
— Я живу с человеком, который читает мысли, — медленно, как бы не веря сама себе, произнесла Дарица.
— Неужели я всё-таки пожалею о том, что сказал вам об этом? — немного грустно спросил Птунис.
— Да нет, — так же медленно ответила девушка. — Просто я ещё не успела к этому привыкнуть. А ты можешь сказать, что я сейчас думаю? — слегка напрягшись, спросила она.
Птунис засмеялся:
— Вообще-то нет. Хотя после случая с Зубом я довольно много практиковался, чётко читать и передавать мысли я могу, только если очень напрячься. И, конечно, когда я сильно волнуюсь и переживаю.
— То есть при усилении мозговой активности, — пробормотал Герфис. — Возможно, это связано с выбросом адреналина.
— А я думал, что главный химик у нас — Заргис, — усмехнулся Птунис.
— Чтобы быть воистину хорошим профессионалом, — важно поведал ему Герфис, — надо уметь разбираться во всём хотя бы понемногу. Поэтому…
В это мгновение дверь отворилась и в щель просунулась мордочка Зорицы.
— А к вам пришли, — сообщила девочка.
Только она исчезла, как дверь распахнулась полностью, и в проёме показался Пронис. Он окинул взглядом комнату и осклабился.
— Ага! Значит, все в сборе, и посылать ни за кем не надо. Не соблаговолите ли вы, — и он по очереди ткнул пальцем в мужчин, — пройти со мной в крыло, где располагается Совет Ружаш.
— Если ты пришёл арестовать нас, — не двигаясь с места, произнёс Птунис, — то это будет немного глупо, потому что на собрании колонии…
