Барбара Бенедикт - Счастливая встреча

Барбара БЕНЕДИКТ

СЧАСТЛИВАЯ ВСТРЕЧА

Моим любимым мужчинам, Скотту и Джону, которые в трудную минуту всегда оказываются рядом

Глава 1

Это он?

Джуди ошарашенно смотрела, как длинный, поджарый Такер Бун теснил к дальней стене Аилу Мэтлок, известную своим распутством хозяйку этого заведения. Неужели… неужели этот плотоядно оскалившийся кобель и есть тот самый человек, к которому их послал дядя Хэм?

Ее брат Кристофер, вжавшийся рядом с ней в темную нишу под лестницей, тоже недоуменно хмурился. Ни Джуди, ни Кристофер не судили людей слишком строго, но они хорошо знали, как пьянство и разврат ослабляют волю, и были в растерянности. Им нужен был человек с ясной головой и молниеносной реакцией, а не какой-то расхлябанный похотливый выпивоха.

Впрочем, Буна никак нельзя назвать расхлябанным, отметила про себя Джуди, ни по внешности, ни по замашкам. Конечно, он был пьян — они своими глазами видели, сколько он влил в себя виски, — однако к Лиле он подкрадывался, как тигр к добыче, весь сжавшись для решающего прыжка. Хотя Джуди наблюдала за ним уже битый час, все это время он сидел к ней спиной, и она так и не увидела его лица. Но можно было представить себе напрягшиеся желваки на скулах и хищный взгляд: его вожделение зеркально отражалось на скучающе-пресыщенном лице Лилы.

В тот момент, когда Бун наконец прижал Лилу к стене, Джуди тихо ахнула.

Бренчало расстроенное пианино, неблагозвучно подвывала певица, звенели монеты, которые бросали на стойку, стоял невообразимый гвалт, но Джуди слышала только гулкие удары собственного сердца и видела только Буна, который держал в ладонях лицо Лилы, телом прижимая ее к стене. Они пожирали друг друга глазами, словно и кабак, и все вокруг перестало существовать.

Вот ладони Буна соскользнули на вызывающе алый атлас платья Лилы, на ее тонкую талию, а затем обхватили ее ягодицы. Прижимаясь к Лиле животом, он медленно наклонился к ее губам и приник к ним в чувственном поцелуе. Лила запустила пальцы в его густую русую шевелюру.

Джуди тысячу раз видела, как Раф целует Гинни, однако животное вожделение этой парочки было отвратительной пародией на любовь ее приемных родителей. Она приказывала себе отвести взгляд, но, видя, как Лила трется о Буна пышными бедрами, как она бесстыдно берет его руку и прижимает к своей роскошной полуоткрытой груди, Джуди ощущала какое-то странное томление.

Срам, распутство, разврат, крутилось в голове Джуди, но она сознавала, что всего лишь повторяет слова преподобного Байерса. Ее словно околдовал могучий плотский порыв этих людей, порыв, которого ей в двадцать один год еще не довелось познать.

Нет, конечно, за ней ухаживали, ее домогались, и тем не менее Джуди пока не встретился человек, который бы разбудил ее чувство. У нее еще никогда не подкашивались ноги, как у Лилы, она еще никогда не разрешала дерзким рукам мять свое тело.

Детство научило ее опасаться мужчин, но, казалось бы, любовь и забота Рафа и Гинни должны были бы сгладить тяжелые воспоминания. Однажды она спросила старшего брата Патрика, все ли с ней в порядке. Патрик ответил, как всегда, спокойно и рассудительно, что было бы удивительно, если бы она не бежала от мужчин после того, как с ней обошелся их родной отец Жак Морто.

Кроме того, добавил Патрик, она так долго изображала из себя мальчишку, что, пожалуй, знает о мужчинах больше, чем они сами, и на нее может произвести впечатление только действительно выдающийся представитель мужского племени. «Перестань тревожиться, — посоветовал ей Патрик, — и наберись терпения — он придет, тот, кто предназначен тебе судьбой».

Но Джуди всегда недоставало терпения. Иначе она не пряталась бы в этом темном углу, опять переодевшись мужчиной, и не поджидала бы минуты, когда этот подгулявший Ромео окажется один и можно будет попытаться договориться с ним о деле.

Тем временем Бун, тоже, видимо, не отличавшийся терпением, подхватил Лилу на руки и решительными шагами направился к лестнице. Алый атлас ее платья каскадом спадал на пол. Джуди застыла в ужасе: ей показалось, что он увидел ее и Кристофера и собирается вытащить их из укрытия. Но Бун прошел мимо них и стал подниматься по лестнице. Его взгляд был прикован к женщине, которую он держал на руках.

— Он моложе, чем я думал, — прошептал ей на ухо Кристофер. Это так, молча признала Джуди. Хуже того, он чертовски красив, как сказала бы их пожилая соседка и добрый ангел миссис Тиббс. Когда Джуди увидела точеные черты его загорелого лица, у нее засосало под ложечкой, и вовсе не от страха, что он их обнаружит прежде времени. Нет, просто, глядя на его красивое лицо, она еще более живо представила, куда он направляется и чем собирается заняться.

— Ну и что теперь? — прошептал Кристофер, возвращая Джуди к действительности.

Она пригладила коротко остриженные волосы и оторопело подумала: «Батюшки! Я чуть не забыла, зачем мы здесь». А дело у них чрезвычайно важное! Для этого недостаточно туго перетянуть грудь и остричь черные кудри — надо каждую минуту быть во всеоружии. Заглядываться на такого человека, как Бун, — это значит навлечь на себя неприятности. А неприятностей у них в семье и без того хватает.

Честно говоря, самое разумное было бы бежать отсюда без оглядки и вернуться в Луизиану, где дядя Хэм найдет им помощника постарше и не такого красавчика.

При мысли о доме у Джуди защемило сердце. Кажется, отдала бы все, чтобы снова увидеть Рафа, Гинни и всех семерых своих братьев и сестер. Но свидеться им удастся только после того, как они с Кристофером осуществят задуманное.

— Ну так что будем делать? — повторил Кристофер. Джуди поежилась. У них так мало времени! Ничего, твердо сказала она себе, все получится. Не может не получиться!

— Пойдем за ним, — проговорила она, боком выбираясь из ниши и стараясь держаться в тени. — И подождем, пока он останется один.

Такера Буна разбудил отдаленный крик петуха. И он замер, увидев перед собой дуло двуствольного ружья. Что может сделать это оружие, он знал очень хорошо и вовсе не хотел, чтобы его внутренности раскидало по полосатым обоям комнаты Лилы.

— Ты Такер Бун?

Тихий, спокойный и явно молодой голос заставил его оторвать взгляд от ружья и поднять его выше. Он увидел темно-карие глаза, от пристального взгляда которых ему стало не по себе.

«Вляпался», — подумал он.

Он попытался стряхнуть дурман похмелья и внимательно вгляделся в юношу. Поношенные штаны и рубашка покрыты дорожной пылью. И не очень ладно сидят на парне. Одежда с чужого плеча, решил он. Конечно, хотя война и закончилась, хлопок сейчас дорог, но только совсем уж нищий станет надевать в июле шерстяную форму армии южан. Да и кормили бедолагу, видно, неважно: и ростом не вышел, и мяса на костях не нарастил.