Мертвым – мертвое - Михаил Ежов
Глава 27
Утреннее солнце слепило глаза узников, проведших в подземелье королевского замка столько дней, что они забыли каково это — смотреть на ясное небо, не обливаясь слезами. Осужденные, шагавшие к поджидающему их эшафоту, походили на затравленных зверей. Они жмурили глаза от режущего света, а роскошные одежды превратились в пропитанные кровью, потом и испражнениями лохмотья.
Узники едва держались на ногах и поминутно спотыкались. Видимо, только сознание того, что они оказались на свежем воздухе и выбрались из подземелья, мешало им упасть.
Через некоторое время глаза привыкли к новому освещению, и обречённые увидели, что их ведут к виселице. На фоне бледно-розового неба чётко вырисовывалась поперечная балка, с которой свисали одиннадцать веревочных петель. На перекладине сидели три жирные вороны, ничуть не смущающиеся тем, что вокруг собралась огромная толпа желающих поглазеть на казнь.
Площадь действительно была заполнена до отказа. Она походила на волнующееся море человеческих голов. Все взоры устремились на одиннадцать узников, пробиравшихся к эшафоту под охраной тюремщиков. Толпа была настроена враждебно. Она с нетерпением ожидала казни предателей, пытавшихся захватить власть и ради этого убивших наследного принца а, возможно, отравивших и самого короля Мирона. Пропаганда сделала своё дело, подав жителям столицы предстоящую казнь в нужном свете.
Владело людьми и любопытство: им хотелось знать, какие изощрённые пытки выдумали палачи для столь опасных преступников.
Эл наблюдал за происходящим из окна своего дома-замка. Он отказался присутствовать на казни и теперь стоял, чуть отодвину тяжёлую портьеру. Толпа вызывала у него отвращение, смешанное с презрением: она не решала ничего, но требовала, чтобы правители действовали в её мелочных интересах. Эти люди внизу полагали, будто станут свидетелями справедливого возмездия, хотя на самом деле были лишь статистами, более того — декорациями, которыми Эл обставил свой триумф. Разумеется, всё это требовалось ради высшей цели. И некромант не уставал повторять себе, что терпит общество людей не просто так. Он пожертвовал одиночеством, скитаниями по Пустоши ради общего блага, ради ценностей, которые некогда поклялся защищать.
Стражники передали осуждённых палачам. Те втащили их на эшафот и подвели под перекладину. Некоторые узники дрожали, другие держались отчуждённо, но ни один не издал ни звука, ибо Вопрос выполнил распоряжение Эла и позаботился о том, чтобы осуждённые не могли говорить.
Несчастным надели на шеи петли и слегка затянули. Городской палач прошёлся взад и вперёд по подмосткам, проверяя работу подручных. Сегодня он и сам был на вторых ролях, потому что казнь предстояло совершить другому человеку.
В толпе раздались приветственные крики, когда на площади показался Вопрос. Он шёл пружинящей походкой, слегка подёргиваясь и щуря привыкшие к полутьме подземелья глаза. На нём была свободная рубаха, заправленная в кожаные штаны, на ногах — мягкие сапоги без подошвы. На плечи Вопроса была накинута короткая бурка, защищавшая от прохлады. Он вяло помахал зрителям, благодаря за теплый прием.
Толпа впервые видела его, но ей было обещано «достойное зрелище под руководством настоящего мастера своего дела» — так говорилось в листовках, распространённых по городу людьми Эла. И от Вопроса ждали настоящего представления.
Он не торопясь поднялся на эшафот и огляделся. Всё было готово для экзекуции. Городской палач ждал в стороне. Он слегка кивнул взглянувшему на него Вопросу, давая понять, что можно начинать.
При виде своего мучителя приговорённые задрожали. Вопрос прошёлся перед ними, рассеянно проверил, хорошо ли натянуты верёвки. Казалось, он думал о чём-то постороннем. Затем по его приказу палачи подтянули верёвки, так что узники были вынуждены встать на носки. По их лицам было видно, каких усилий им это стоило. Осуждённые изо всех сил старались удержаться в этом положении, чтобы не испытывать давление на горло.
На подмостки чинно поднялся глашатай со свитком в руках. Обведя взглядом притихшую толпу, он развернул обвинительный приговор и, откашлявшись, начал читать. Вначале назывались имена осуждённых, затем перечислялись вменяемые им преступления, после чего глашатай, особо подчёркивая каждое слово, зачитал приговор:
— Таким образом, вышеперечисленные изменники должны быть казнены на площади прилюдно. Вначале их вспорют от грудины до паха. В животы запустят крыс, чтобы те выгрызли внутренности. После этого осуждённым сломают конечности — а именно, руки и ноги. Затем им сдерут кожу с лиц. Лишь после этого нечистивцы будут повешены! Именем Военного Регента Малодонии Эла, — глашатай выпрямился, чеканя каждое слово, — приказываю привести приговор в исполнение!
Люди на площади потрясённо молчали. Такие жестокости были даже для них в новинку. Осуждённые были бледны от страха. Они не могли поверить, что всё это собираются проделать с ними.
Вопросу тем временем принесли небольшой плоский ящик и клетку с крысами. Грызуны были голодны, поскольку их нарочно не кормили. Они с громким визгом бросались на прутья, требуя еды. Вопрос достал длинный тонкий нож и поиграл им, наблюдая за игрой солнечных лучей на стали. Затем повернулся на каблуках к лорду Вилю. От такого недвусмысленного внимания тот едва не потерял сознание.
Когда над площадью разнёсся жуткий вопль, Эл отвернулся от окна и прошёл в глубину комнаты, где были разложены списки приглашённых и планы последних приготовлений к коронации. До торжества оставались считанные часы.
Глава 28
Закутавшись в плащ, Ольгерд сидел в одном из углов подземелья, стены которого покрывала серо-зелёная, дурно пахнущая плесень. С низкого потолка сочилась тёмная мутная вода, собиравшаяся на полу в небольшие маслянистые лужи. Через крохотное, забранное толстой решёткой окошко проникал тусклый рассеянный свет.
Не меняя позы, Ольгерд просидел несколько часов, думая о том, что умирать не хочется, мучительно не хочется, особенно теперь, когда совершенно ясно, что вампиры не оставят его в живых. Похоже, в последнее время в Бальгоне произошли какие-то перемены, о которых Железный Герцог не был осведомлён, и его посланник попал в западню. Теперь оставалось только ждать своей участи или, собрав все силы, броситься при удобном случае на прорыв и погибнуть в бою. В том, что уйти из Бальгона живым ему не удастся, Ольгерд не сомневался ни секунды.
На ведшей в подземелье лестнице послышались неторопливые шаги. До Ольгерда донеслись приглушённые голоса. Через некоторое время скрипнули отодвигаемые засовы, протяжно взвизгнули ржавые петли, и низкая, окованная железными полосами дверь отворилась.
Вейдэль арра Грингфельд вошёл в сопровождении двух Рабов, державших в руках по небольшому ящику. Войдя в
