Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
– Сколько человек погибло? – шепотом спросила Эрида, проводя ладонью по другой руке. Сейчас, когда на ней остался лишь тонкий шелк, она дрожала от холода.
Таристан пожал плечами.
– Каково население Джидаштерна?
Он намеренно не встречался с ней взглядом. Эрида вдруг поняла, что не представляет на его лице выражения раскаянья. Она вообще сомневалась, что он способен на это чувство.
Ее угрызения совести оказались не настолько мучительны, как она ожидала. В голове тут же заработала холодная и расчетливая логика.
– Кому-нибудь удалось сбежать? – спросила она. – Кто-то знает, что ты сотворил с моим городом?
Тьма сгущалась, разливаясь по алому одеянию Таристана и окрашивая его в черный.
– Орда последовала за мной почти сразу. Там едва ли остались выжившие, которые смогут поведать миру о случившемся.
– Хорошо.
Слово выскочило из ее рта слишком быстро – как стрела, выпущенная лучником прежде, чем тот успел хорошо прицелиться. Это упрощало ситуацию: ей не придется думать ни об обращенном в пепел городе, ни о гибели его жителей, ни о затоптанном окровавленном флаге собственной страны. Эрида позволила себе погрузиться в мысли. Она вспомнила армию полуразложившихся мертвецов, которая стремилась растерзать когтями все живое. Настоящий кошмар наяву.
Но, с другой стороны, мощнейшее оружие.
Эрида ощущала на себе тревожный взгляд. Таристан наблюдал за королевой, пока в ее голове балансировали весы.
В конце концов она привела уравнение к простому решению.
Высоко задрав подбородок, Эрида выпрямила спину и сложила руки на груди. В этот момент она походила на статую, высеченную из мрамора и золота. Она ничего не чувствовала. Она оставалась королевой – сегодня и в любой другой день своей жизни.
«Я императрица. А империи рождаются из рек крови».
– Джидаштерн сгорел в кошмарном пожаре. Время от времени подобные трагедии случаются, – сказала она, взмахнув рукой, а затем сжала пальцы в кулак. – Разве гибель одного города – высокая плата за империю?
В глубине ее сознания что-то улыбнулось. Она почувствовала, как незнакомые губы расплываются в ухмылке, обнажая слишком острые зубы.
На лице Таристана, наблюдающего за ней, отразилось нечто похожее на восхищение. Такие взгляды были знакомы Эриде. Придворные постоянно смотрели на нее подобным образом.
– Что стало с драконом? – спросила Эрида и перевела взгляд на окно, словно ожидала увидеть чудовище в небе над Аскалом.
«Он был рожден другим Веретеном». Эрида знала это наверняка. Она присутствовала в замке Лота, когда Таристан открыл портал. Помнила висевшую в воздухе горящую золотом нить – проход в Ирридас, также известный как сияющий мир. «Однако дракон попал в наш мир позднее, уже после того, как мы покинули то место».
В глазах Таристана вспыхнул красный огонь. На этот раз пламя горело столь ярко, что вокруг него можно было разглядеть желтоватую, гнилостную кайму.
– Дракон, – прорычал он, качая головой.
Эрида сморщила нос и нахмурилась.
– Я думала, Веретенные существа отвечают на твой зов. Думала, ты держишь их под контролем.
– Дракон – не то же самое, что оживший мертвец или даже кракен, – ядовито ответил он. – У этих существ мозг развит гораздо лучше, поэтому их собственную волю сложнее сломить. Это непростая задача даже для Ронина.
«Возможно, он стал-таки бесполезным и теперь мы сможем от него избавиться», – радостно подумала Эрида.
– Кстати, где сейчас этот крысеныш?
Но Таристан разбил ее надежды резким движением руки.
– В своей норе.
«То есть в архивах».
Эриде хотелось запереть двери в архивные хранилища и оставить пакостного красного мага умирать там от голода. Но она заставила себя опустить голову в вежливом кивке, который смотрелся бы уместнее во время какого-нибудь унылого официального приема.
– Веретено в Джидаштерне по-прежнему открыто. Сейчас там настолько опасно, что охранять его нет нужды. Никто не сможет приблизиться к нему, даже Корэйн ан-Амарат, – сказал Таристан. Красное свечение в его глазах слегка поблекло, но он продолжал мерить шагами комнату. Эрида даже не удивилась бы, загорись ковры под его ногами. – Прямо сейчас оно пылает, поглощая все, что находится в пределах городских стен.
– Ты одержал победу, но какой ценой, – задумчиво проговорила Эрида.
Ей хотелось порвать что-нибудь на куски. Вместо этого она мысленно подсчитала количество солдат в своих легионах и прикинула, сколько гонцов успеет отправить на север прежде, чем взойдет луна.
– Ты потерял меч. – Эрида прикусила губу. – И упустил Корэйн, к тому же. Она до сих пор жива.
Из горла Таристана вырвалось тихое рычание.
– Все так. Ей удалось выжить. Каким-то образом.
Эрида чувствовала его гнев, приумноженный десятикратно.
– А что с ее друзьями? Они живы?
К ее бесконечному удивлению, губы Таристана изогнулись в волчьей улыбке, совсем для него не характерной. Его глаза сверкнули. Они казались одновременно черными, как смоль, и красными, словно рубины.
Смертный и демон одновременно.
– Сама увидишь, – произнес он.
Глава 7
Второе сердце
– Домакриан —
Весь мир содрогался от боли.
По крайней мере, так думал Домакриан из Айоны, бес-смертный принц и воин, который провел в сражениях множество столетий. Сильный и быстрый, в совершенстве владеющий клинком, луком и искусством рукопашного боя. Бесстрашный, как рассветное солнце.
Однако сейчас он был прикован к стене темницы.
Его щиколотки и запястья были заточены в прочные металлические кольца, а шею удерживал ошейник. Ему на лицо что-то капало, и он всей душой надеялся, что это лишь вода, но все равно держал голову слегка наклоненной вправо, чтобы не узнать природы жидкости. Кроме того, так ему было удобнее смотреть между прутьями решетки. Где-то вдали тусклым, слабо мерцающим светом горел факел. Благодаря видэрийскому зрению Дом еле-еле различал камеры по другую сторону коридора.
Сигилла же в этой тьме была все равно что незрячей.
Сейчас она спала, распластавшись по полу в темнице напротив. Сковывающая ее лодыжку цепь позвякивала в тишине каждый раз, когда она шевелилась во сне. Возле решетки в углублении стояла посуда с ужина: пустая чашка и тарелка, вылизанная до чистоты. Судя по запаху, еда была как минимум протухшей.
Условия в королевской темнице оставляли желать лучшего.
Где-то среди тюремных камер и коридоров скрипнула дверь.
Дом с трудом сглотнул слюну, и железный ошейник впился в шею.
«Уже наступило утро», – подумал он.
Послышались тяжелые шаги – единственный звук, который издавали стражники. Сигилла тут же проснулась и быстро села, моргая от света факела, который становился все ярче.
Стражники завернули за угол и теперь приближались к их камерам с дальнего конца длинного коридора; один из
