Максим Бондарчук - Гидра (СИ)
— Что говорить, все было как обычно. Бар, боевые друзья, выпивка. Не знаю, что вы праздновали, но когда я смогла пройти к вашей шумной компании, ты был уже изрядно пьян.
— Стыдно.
— Да брось. Тебе ли, боевому пилоту стыдиться подобных вещей. Никто из тех кто был тогда с тобой даже не думал пускать в свою голову такие мысли. Я читала их, и там не было даже намека на них. Почему же тебя все это так волнует?
— Не знаю, просто как-то не по себе после всего этого.
Я действительно не знал, почему так происходит. Иногда случается подобное Ни с того ни с сего появляется чувство, которое до этого спало где-то в твоем подсознании и никогда не проявлялось в этой жизни. А теперь, спустя какое-то время, под давлением обстоятельств, вдруг поднимается на поверхность и требует к себе внимания.
— Я хотела тебя кое о чем спросить.
Кель подошла ко мне и не сразу, но начала.
— Филина.
— Что ты хочешь услышать о ней.
— О ней — ничего. Мне и так все известно. Главное, что она хотела услышать от тебя.
— Я же тебе говорил. Это была простая проверка на лояльность, ничего такого. Поверь, если бы она хотела перетянуть меня на свою сторону, то я бы это уже давно понял.
Кель подозрительно посмотрела. Ответ явно не устроил ее, ведь ей было известно гораздо больше, чем я мог представлять себе.
— Рик, ты просто не знаешь с кем имеешь дело. Филина ничего не делает просто так. Каждое ее слово, действие, вопрос, все имеет под собой железо-бетонное основание. Даже если она просто спрашивает о погоде, знай, ей что-то нужно выяснить просто не хочет говорить это напрямую. Еще тогда, когда мы вместе проходили испытания в воспитанники Шелвера, она шла напролом никого не жалея. Даже собственных сокурсниц. Подстрекание, шантаж, вымогательства, она ничего не чуралась, лишь бы добиться желаемого результата. И чего греха таить — она получила место Шелвера. Теперь же ей нужно что-то больше, и что это я даже не могу представить. Будь с ней осторожнее.
Ее голос дрожал. Впервые за все это время я услышал, как вибрировал ее тоненький голосок, когда она упоминала о Филине. Страх, который она ощущала перед той женщиной, был настоящим, не надуманный, не иллюзорный. А самый, что ни наесть, физический.
— Хорошо, я буду аккуратен, но мне кажется, ты слишком преувеличиваешь.
Я хотел было сказать кое-что еще, однако в этот самый момент на столе засверкала панель. Кто-то ждал моего ответа и настойчиво просил подойти.
Обогнув небольшой стол и взглянув на монитор, я увидел лицо Ханлана.
— Рик, ты слышал, что операцию перенесли.
— О чем ты?
— Оказывается все эти грузовые транспорты, набитые до самых потолков оружием и боеприпасами, были завезены сюда именно для атаки на последний город варрийцев в этом месте.
— Бауг?
— Именно, но по каким-то причинам было решено повременить с этим делом на двое суток.
— Откуда тебе это известно? Ты ведь вроде как не входишь в офицерский совет.
— Там был Рутгард. Они вызывали его к себе и о чем-то спрашивали. Он не сказал, что именно, но очень хочет с тобой поделиться этим. Говорит срочно.
— Где его искать?
— Сказал, что будет ждать тебя возле своего бокса, через десять минут.
— Я там буду.
Разговор закончился. Сверкнув напоследок зеленоватой вспышкой, монитор погас в ту же секунду.
Кель слышала все и ждала ответа.
— Мне нужно идти.
— Не нравится мне все это, Рик. Я чувствую.
Она широко открыла глаза и схватила мою руку.
— Будь осторожнее, что-то намечается.
— Почему ты мне не сказала, что операция переносится. Ты ведь работаешь в диспетчерской. Наверняка, была в курсе этого.
— Я не знала, правда. За последние сутки такой информации не поступало, значит решение было принято ночью или около того.
Наверное, она была права. Если бы решение принималось в обычном порядке, об этом узнали бы все, но в таком случае это означало лишь одно: ситуация вышла из-под контроля и потребовала немедленного решения.
«Странно почему меня не вызвали. Почему им был нужен только Рутгард?»
Вопросы требовали ответа и как раз в тот момент, когда я не мог их получить. Голова вновь заболела.
«Она опять залезла ко мне в мозги.» — досадно заметил я и продолжил идти по холодному, как морозильная камера коридору. Двери были открыты. Леденящий холод пробирался сквозь образовавшуюся щель и мертвой хваткой брал всех, кто пытался выйти в этот ас на улицу. И хоть солнце постепенно входило в свои права, мороз все еще не хотел отступать.
Пройдя по уже знакомому маршруту и обогнув свой собственный бокс, я приблизился к металлическим воротам, на которых черной краской значился боевой номер пилота.
Рутгард уже ждал меня. Махнув рукой и поманив за собой, он завел нас обоих в нечто похожее на маленькую кладовую, где складывались отработанные запчасти перед отправкой в утиль.
Пилот был взволнован. Это читалось в его напряженном теле. Взгляд метался из стороны в сторону не зная на чем остановиться.
— Что случилось, Рутгард, Ханлан передал мне твое сообщение.
Его обветренное лицо вдруг резко повернулось ко мне, будто он только что заметил мое присутствие. Затем, немного придя в себя, он начала медленно говорить. Слова еле-еле вылетали из его горла.
— Я… я был вчера там. Во время… когда офицеры обсуждали вопрос операции. Они… Ланковский говорил со мной. Спрашивал про топи.
— Топи? — я переспросил его. — Он говорил тебе о результатах сканирования местности дроном и о том, кто же все-таки нас обстрелял в том месте?
Но вопрос прошел мимо моего собеседника. Его разум был занят чем-то другим.
— Нет, он говорил про топи… про то каким образом можно пройти через них.
— Что?
— Ему нужно пройти сквозь них, Рик. Прямо по тем местам, где когда-то погибла моя группа вместе с командиром.
— Но зачем? Что ему нужно в этих болотах?
Рутгард замолчал. Пальцы сжались в необычной хватке и были готовы треснуть от такого напряжения. Вены на руках вздулись и начали выпирать наружу несмотря на одежду.
Я не мог понять что с ним происходит, но, когда его глаза поднялись и я увидел их бледный, безжизненный цвет, все сразу встало на свои места.
— Проклятье, Рутгард, ты под «Пулом»! Где ты его достал!?
Но он молчал. Трясущимися руками он схватился за металлическую стойку отработанного крепления и чуть не зарыдал.
— Я не смог сдержаться, Рик! Это все после вчерашнего разговора. Я не хочу туда, в эти топи. Там смерть, Рик, я видел ее! Видел как она схватила моего командира и утопила в этом вонючем болоте не оставив ему ни единого шанса. Я не пойду туда!
Рутгард присел на стул.
— Всю ночь мне снился тот бой. Я считал, что память давно стерла из своего архива те воспоминания, но вчера они будто воскресли из мертвых и набросились на меня, давя своим весом и заставляя прокручивать их перед собой как черно-бело кино. Мне было тяжело. Я не мог избавиться от них простым путем.
— И полез за дозой «Пула».
— А что мне оставалось делать!? Ждать, когда я сойду с ума!?
— Ты вынуждаешь меня сообщить все командованию.
Пилот подскочил со своего места и, подбежав, стал кричать, не сдерживая себя.
— Нет, Рик, не делай этого. Эта служба, все что у меня есть. Не забирай ее у меня!
— У нас был уговор: ты завязываешь с «Пулом», я забываю все, что было до этого. Ты не сдержал свое слово.
— Да, я знаю, что поступил неправильно, но дай мне последний шанс. Позволь искупить свою вину. Эта дрянь меня уже не отпустит, но во мне еще есть силы, чтобы дать последний бой. Я уже нежилец, поэтому перед атакой на Бауг сам вызовусь в «ведущие». Только не говори никому. Не хочу, чтобы люди узнали об этом.
Рутгард смотрел на меня своими пустыми глазами, где вместо зрачков была лишь маленькая точка. Его вспотевшее лицо начало блестеть от выступившего пота, а руки медленно, но прекращали трястись.
«Он возвращается в норму»
— А если сорвешься до этого? Что тогда? Снова трибунал. Хм…Лангард будет на седьмом небе от счастья.
— Я даю тебе слово.
Не знаю почему, но я дал ему второй шанс, несмотря на то, что все его состояние требовало от меня совершенно другого решения.
— Расскажи мне подробнее о том, что обсуждалось на совете офицеров?
Рутгард медленно начал.
— Дело дрянь, Рик. Они хотели наступать в самое ближайшее время, но офицеры боевых групп взбунтовались. План оказался самоубийственен, на подобии того, когда тебя выбрали «ведущим», однако на этот раз офицеры отказались жертвовать своими бойцами и потребовали пересмотра плана действий. Там был Николай Ланковский, Лангард, Локт, вся местная верхушка, поэтому сам понимаешь, что просто так, взять и проигнорировать волнения у офицеров никто не мог.
— И что случилось потом?
