Максим Бондарчук - Гидра (СИ)
— Стены давно не ремонтировались. Взорвав их, машины окажутся сразу в тылу города. Посмотри, — он указал на здания, — здесь медкомплекс, оружейный склад, все самое важное. Если наши пилоты смогут прорваться сюда, это очень больно ударит по боевому духу защитников. Артиллерия не сможет ударить, так как это создаст угрозу попадания по своим же людям. Да и места тут гораздо больше для маневра таких крупных машин, чем в ближайших кварталах. Выглядит очень заманчиво.
— Ты это серьезно?
— А что такого? Болота скроют машины, не позволят системам обнаружения засечь их на подходе. Они увидят группу только тогда, когда снаряды взорвутся у стен города. Своего рода эффект неожиданности, который позволит нам выиграть несколько часов для более массированной фронтальной атаки. Чтобы не допустить проникновения группы вглубь, варрийцы будут вынуждены перебросить своих людей к образованной бреши, ослабив тем самым свои основные позиции. Тут то мы и ударим со всей своей силой. Главное точно рассчитать момент удара.
— Старик, а ты не думал, что они просто не смогут выйти из болот. Чтобы твой план удался, машины должны зайти в топи где-то здесь — Локт указал на место, находившееся вдалеке от крупного города, — и пройти почти двенадцать километров на север, по территории, где даже человеку сложно сделать шаг, чтобы не утонуть по колено. Что уж тут говорить про многотонные машины.
Но старого офицера было сложно переубедить. Он смотрел на карту, не обращая внимание на всю критику, летевшую в его сторону из уст коллеги. Он видел, что план хорош. Понимал это всем своим мозгом, каждой клеткой своего организма, что в данный момент был напряжен пуще прежнего.
— Это наш шанс, Локт, другого может уже и не быть.
— Да ты с ума сошел. Ни один пилот не согласится пройти сквозь топи, даже под угрозой трибунала.
Старик почесал подбородок.
— А если получится? Представляешь, какая будет неожиданность для наших противников.
— Это невозможно. Последний раз, когда машины уходили в топи, вернулся только один пилот.
— Как его зовут?
— Рутгард. Он состоит в группе командира Рика Граубара.
— Почему его здесь нет?
Старик повернулся к Николаю Ланковскому и повторил вопрос офицера Локта.
— Я могу отдать приказ, чтобы его позвали к нам.
В разговор вошел Лангард. Этот был тот момент, когда он мог вернуть себе инициативу и повлиять на ход рассуждения. Крен сомнения увеличивался с каждой секундой и возможность задержать операцию на оговоренные с Филиной два дня увеличивалась неимоверно.
— Он отлично зарекомендовал себя как профессиональный пилот и может выполнить поставленную боевую задачу, даже если придется сунуться в болота.
— С чего это вдруг ты стал о нем так отзываться, Лангард. Помнится, на трибунале ты из кожи вон лез, что бы вылить на него ведро грязи, а тут…
Голос донесся из толпы и разрезал радостный голос офицера. Он не знал кто это был. Тишина наступила быстро и скрыла человека, решившего упомянуть о трибунале и о том, что там было.
— Наши отношения с Риком Граубаром не имеют ничего общего с очевидным фактом его профессиональности и возможности выполнять сложные задачи. Да, у нас был конфликт, но трибунал поставил жирную точку в этом споре.
Он оправдывался. Где-то хорошо, где-то явно не умело и нарочито неуклюже. Ему срочно надо было решить поставленный вопрос раз и навсегда. Ведь если операцию нельзя будет задержать, то поквитаться с этим человеком, было для него делом чести. Лангард знал, что из болот никто не вернется и что самое главное, никто не сможет обвинить его в провале самой операции.
— Звучит многообещающе. Чего же мы ждем. — старый офицер вопросительно развел руками.
Николай подошел к панели связи. Набрав длинную комбинацию из цифр и поднеся микрофон ко рту, он потребовал известить нужных людей о необходимости придти к ним на совещание.
— Свободен только пилот Рутгард. Рик Граубар отлучился по учебной тревоге к боксам. Найти его?
Дежурный начал свой доклад.
— Нет, пусть выполняет установленные процедуры, с ним мы еще поговорим на эту тему. А вот Рутгарда было бы неплохо увидеть прямо сейчас.
— Будет сделано.
Голос пропал, а вместо него на несколько секунд повисла тишина, которая спустя полминуты сменилась бурным обсуждением поставленного вопроса. Каждый говорил о своем. Здесь не было единого мнения или хотя бы попыток придти к общему знаменателю. Его заменили попытки доказать правоту и сделать это любыми силами. Каждый видел в предстоящей атаке нечто большее, чем простую возможность уйти из жизни раньше времени. Все знали, что стоило ожидать, поэтому старались донести до своих коллеги именно свою истину.
Наконец, вскоре появился пилот боевой машины. Переступив порог и окинув взглядом набитое чинными офицерами помещение, он медленно вдохнул спертый запах в легкие и прошел внутрь.
— Пилот боевой машины Рутгард Лингельштайн по вашему приказанию прибыл.
Поднеся руку к фуражке, он отдал честь и стал ждать дальнейших указаний.
— Проходите, пилот, у нас есть несколько вопросов к вам.
Рутгард сделал несколько шагов вперед и тут же увидел как из-за спины офицера разведки выглядывает голографическая модель знакомой местности.
— Так вот почему на базе такой переполох — планируете атаку. — он указал на стол.
— Правильно и вы должны нам в этом помочь.
Николай сделал движение рукой и подозвал к себе еще ближе.
— Что вы можете сказать, глядя на эту карту.
Мужчина тут же, со свойственной только пилотам боевых машин реакцией, пробежал взглядом по карте и оценил всю картину.
— Нового ничего сказать не могу. Командование опять хочет решить вопрос грубой силой — просто направив на город несколько боевых групп в лобовую атаку. Учитывая установленные укрепления и подготовленность города к штурму, данная атака будет иметь очень страшные последствия.
Он сделал небольшую паузу и, посмотрев на Николая, добавил.
— Горящего железа будет очень много. Неужели это уже утвержденный вариант атаки?
Офицер молча закивал головой.
В этот момент слово взял Локт. Он быстро подошел к пилоту и грубо начал расспрашивать его о возможности обхода позиций через болота.
— Только отвечай прямо. Есть хоть малейший шанс провести машины сквозь топи? Мы знаем, что именно ты вышел из них целым и невредимым, а значит знаешь о них больше чем кто- либо. Расскажи, чего нам ожидать, когда машины войдут туда?
Но пилот и слышать об этом не хотел.
— Вы…вы что на самом деле хотите сделать это? Не-ет, забудьте, даже не берите в расчет подобный вариант. Это явная гибель для всех кто туда пойдет.
— Но ты ведь вышел оттуда живым! — схватив его за плечи, Локт чуть не кричал, но спустя несколько секунд, остыв, отошел немного назад.
— Я…я отступил, потому что на нас напали. Что или кто я не могу точно сказать, но всего за несколько минут несколько «Зубров» буквально провалились сквозь землю или утонули в болоте за считанные секунды. От целого отряда осталась только моя машина. Я принял единственно правильное решение на тот момент — отступить из болот.
— То есть сбежать?
— Нет, именно отступить. Смерть не принесла бы никакой пользы, а так я смог сохранить боевую единицу и сообщить обо всем случившемся.
Зал зашумел. Многие были наслышаны про эти болота, про то как они поглощают все, что входит в них и никогда не возвращается. Эта местность наводила страх даже на тех, кто открыто шел в бой в самом безнадежном случае, кто презирал саму смерть и был готов пожертвовать своей жизнью ради достижения цели. Однако здесь все было иначе. Глядя на плотную и непробиваемую стену из болотных деревьев и лиан, формировавших границу топей с другими землями, многие солдаты обходили эти места стороной и вздрагивали каждый раз, когда из его глубины доносились странные звуки и крик редких животных.
— Вы сказали, что на вас напали. Можете сказать кто?
— Нет. Было темно, практически ничего не видно. Корпусные прожекторы оказались бессильны против той темноты, что царила в глубине топей. Я помню лишь крик командира нашей группы в эфире, как он сказал, что нечто тянет его вниз и не дает сделать шаг. Когда же я смог повернуть машины и пробраться сквозь повисшие в воздухе растения и лианы, я успел заметить только булькающую воду и часть кабины, что через несколько секунд скрылась в темных водах этих болот. Несколько десятков тонн стали утонуло за считанные секунды и погрузилось по самую крышку не успев ничего сделать. Потом еще один крик. В эфир пробился треск металлической брони. Затем еще и еще. Прошло всего несколько минут, а от группы ничего не осталось.
Пилот замолк. Офицеры шептались между собой и обсуждали услышанное.
