Сергей Зверев - Тоннель времени
Между тем внутренняя стена будки была тоже стеклянной, и стекло с двух сторон было гораздо крепче крыши.
Он посмотрел, куда ведет дверь из этого помещения. За нею он видел две двери, одна из которых была входом в операторскую, видимо, вторая – просто входом. Никого рядом не было, и этим нужно было быстро воспользоваться. Опустив руку, Стольников прихватил тяжелый стул и поволок его за собой по полу.
– Спасибо, генерал, за работу! Все одиннадцать лет о ней мечтал!..
Стекло было толстым, очень крепким для того, чтобы проломиться сквозь него своим весом.
И в этот момент кто-то спустился на крышу будки. Стольников похолодел от ужаса. Как они могли добраться до него так быстро?!
Дальше для него все показалось немного нереальным. Все органы чувств, за исключением слуха, у него словно отключились. Да и слух ловил только те звуки, которые считал нужными. Из всего букета созвучия над головой он почему-то поймал только клацанье затвора автомата и тяжелое дыхание человека, берущего цель в прицел.
Из всех команд о том, что ему нужно остановиться и лечь на пол, показать руки, не шевелиться – народу на крыше, по-видимому, прибавилось, и, судя по всему, никто не прыгал, все спустились, – Стольников не выполнил ни одной.
Резко метнувшись к высокому витражу стеклянной стены, он с размаху всадил в него тяжелый дубовый стул и ринулся вслед за ним…
Стекло выдержало – оно хрястнуло, пошатнулось, чего никак нельзя было ожидать от изделия толщиной в сантиметр, и украсилось паутиной трещин – но выдержало.
Однако устоять под стремительным натиском тела весом в центнер, тела человека, знающего, как именно нужно всаживать себя в преграду, не сумело…
Стольников с оцарапанным лицом и плечами катился по полу к двери, ведущей из западни. А за спиной его, оглушительно раскалываясь и падая на бетон тысячами сверкающих в свете ламп осколков, гремела поверженная преграда.
Кое-как поднявшись, Саша почувствовал, что находится в легком нокдауне. Как ни старался он защитить голову от встречи со стеклом, в полной мере сделать это ему не удалось. Левая бровь, рассеченная поперек, сочилась ручьем крови, стекала на потный подбородок и каплями падала то на покрытые пылью брюки, то на вздувшиеся от напряжения грудные мышцы…
Еще находясь в прострации, он упал, вскочил и рухнул на дверь, ведущую внутрь тюрьмы.
В потрясенной голове, среди полного мрака беспорядка мыслей высвечивалась спасительным маяком одна – ему нужно срочно оказаться в безопасном месте хотя бы на минуту, чтобы привести себя в порядок и отдышаться!
Он ничего не соображал, и тело ныло от боли, не повинуясь командам.
Продолжая по инерции движение, словно мяч, выбитый вратарем в поле, Стольников влетел в дверь, упал вновь, покатился, и перед глазами его мелькнула надпись на чем-то: «Вход воспрещен».
«Значит, я еще соображаю…» – мелькнуло в голове.
Стольников понял, что еще одно падение с высоты собственного роста, и из него вылетит дух. Он выключится и окажется в руках боевиков. Он с трудом встал и, опершись на стену, стал удаляться от операторской.
Вместе со слухом в отказ пошло и зрение. Сейчас он уже не видел ничего, кроме оскалившегося в замахе, внезапно появившегося перед ним бандита.
Собрав в кулак остаток сил, Стольников бросился в его сторону и врезал боевику локтем в челюсть. Не ожидавший такого развития событий воин Аллаха хрюкнул, с носа его слетели солнцезащитные очки с малиновыми стеклами.
«С трупа охранника снял!» – решил Саша. Сбивая урну и вытягивая вперед руки, он с грохотом упал вдоль стены.
Наклонившись, капитан подобрал с пола новенький, словно только что с завода, «АКС» со складным пластиковым прикладом. Еще раз наклонился и вынул из-за ремня боевика запасной магазин. И только потом заметил пачку сигарет, торчащую из кармана бандита. Наклонился и в третий раз. Трупы не курят.
Глава 11
Ему нужен был кто-то, кто бы назвал точное местонахождение девушки. Искать долго собеседника не пришлось. Шатаясь, он вышел из-за угла и едва не столкнулся с боевиком, спешащим куда-то с автоматом за спиной. Стольников без замаха пробил ему в солнечное сплетение и за шиворот заволок за угол. Ударом ноги подбил его и уронил на колени. Шагнул назад и обхватил голову бандита руками.
– Спрошу только один раз. Где девчонка?
– В десяти метрах… от тебя.
– Где именно?
– Вторая дверь направо… – боевик ловил ртом воздух. – По коридору…
– По коридору направо или налево?
– Налево…
Капитан резко крутанул голову арестанта. Услышав знакомый хруст, аккуратно уложил его на пол.
– Вторая дверь налево… – Саша выглянул из-за угла. Дверей было всего две. И у той, о которой говорил за мгновение до смерти бандит, сидел на корточках и курил горец. Стриженный, как и все, наголо, он автомат держал на коленях, и по всему чувствовалось, что появление неприятеля он если и ожидал, то не скоро.
– Смена караула, – бросил Стольников, шагая к нему. – Ступай, промочи горло. На кухне бочку спирта нашли.
Боевик поднялся, но уходить не спешил. Пять минут назад ему было велено сменить у двери, за которой сидела взаперти девчонка Хараева, приятеля, земляка из Грозного. Учились вместе. Сказали: «Будет какая сука ломиться в дверь, стреляй без предупреждения. Через час тебя сменят». Поэтому появление русоволосого незнакомца выглядело странно. Тем более что никогда ранее он его не видел.
– Э, кто сказал?
– Я сказал, – и Стольников, остановившись рядом, посмотрел ему в глаза. – Этого мало?
– Ты кто такой? Берзоев знает?
Шло время. Стольников дал молодому человеку шанс, он им не воспользовался.
Разжав кулак, капитан ударил его пальцами по глазам. Чтобы заглушить крик, выхватил из ножен боевика нож – штатный штык-нож, прилагаемый к автомату, и вставил ему в сердце по самую рукоятку.
Ударом ноги выбил дверь и под женский визг втолкнул в освободившийся проем мертвое тело. Устраивать в комнате совещание он не собирался. Быстро осмотревшись, он заметил, что в помещении никого, кроме девушки, нет.
Боевик продолжал стоять перед ним как изваяние. Он ударил его в лоб ладошкой, и тот повалился с грохотом на пол.
Девушка зашлась в диком крике.
– Не благодари! – бросил Стольников. – Пойдем!
– Нет! – был ответ.
– Я сказал пошли! И побыстрее, если хочешь жить!
К удивлению Стольникова, пленница бросилась в угол, уселась там и поджала под себя ноги.
Ирину пытались изнасиловать за последние двое суток четырежды. И все начиналось именно так, как было сейчас. И всякий раз, когда это происходило, верные Хараеву люди пресекали попытки арестантов овладеть пленницей. Дважды – со стрельбой. Девушка нужна была полевому командиру как гарантия, тем более что он уже знал ее фамилию. Сутки назад он догадался, чья это дочь, и безопасность дочери генерала до сих пор являлась гарантией безопасности тюрьмы. Хараев верил, что, пока Ирина в его руках, Зубов не отдаст приказ на штурм. Однако попытки растерзать девушку не прекращались, для того у дверей комнаты, где она находилась, и был выставлен караул из числа верных Хараеву боевиков. Поэтому, когда Стольников появился вместе с трупом убитого им часового, Ирина восприняла это как очередную попытку до нее добраться.
– Послушай, я не арестант, – правильно оценив обстановку, заговорил Саша и протянул руку. – Я делаю одолжение твоему отцу. Иди со мной, или умрешь!
Ирина выбралась из угла и с опаской приблизилась.
– Я – капитан Стольников.
– Стольников? Я что-то слышала о тебе…
– Ну еще бы! Когда мы с твоим отцом служили в оперативной бригаде в Грозном, тебе было лет тринадцать, наверное? Пошли!
– Откуда я знаю, что ты не врешь? – она выдернула руку.
– Хочешь остаться? Оставайся.
И он вышел из комнаты, пнув дверь так, что она загудела.
– Эй! – донеслось до него сначала глухо, а потом, когда девушка выбежала в коридор, отчетливо. – Эй, как там тебя, Сотников!
– Стольников! Столь-ни-ков! Стольник – слышал? Сто рублей. Не имей сто друзей, а имей один стольник. И все будет хорошо.
– Подожди меня! – она бросилась к нему.
– У меня нет на это времени. Ты будешь бежать, если шагом не успеваешь! – предупредил он и направился к двойной двери: первая – решетчатая, вторая металлическая. Здесь начиналась, видимо, территория, по которой конвоировали арестантов.
– Я тебе все равно не верю! – крикнула Ирина, семеня за капитаном. – Как выглядит мой отец?
– Плохо!
– А поточнее?!
– Потолстевший за последние одиннадцать лет двухметровый мужик с двумя глазами и ладонями с детские энциклопедии!
– А лицо?
– Сейчас напряженно-тревожное, Ирина Зубова! Сейчас мне откроют дверь, я немножко подерусь, и мы продолжим этот разговор, ладушки? – Подойдя к двери, Стольников нажал на звонок. Окошечко на металлической двери открылось, внимательный глаз осмотрел капитана.
