Сергей Зверев - Тоннель времени
А внизу толпа около двадцати горцев, чье внимание привлек выстрел под крышей тюрьмы, что-то горланили и показывали руками. Когда убитый Стольниковым бандит начал свое падение, они шарахнулись в стороны, и это было сделано вовремя. Боевик рухнул вертикально, как столб, вниз головой, перевернувшись до этого в воздухе дважды. Стольников видел, как на месте падения мгновенно образовалась кровавая лужа. Брызги оросили брюки одного из чехов, и он принялся топтаться на месте, словно вытанцовывая па лезгинки. Видимо, хотел стряхнуть с себя кровь.
Боевик лежал на бетонном полу этажа как развинченный.
– Семь! – выкрикнул Стольников, напоминая себе, сколько патронов осталось.
Он бросил взгляд на перспективу своего бегства и увидел за боевиками переход к длинному балкону, расположенному по периметру западной стены.
Тлеющая искра спасения мгновенно вспыхнула, превратившись в факел, и капитан бросился прямо на боевиков. Те уже брали оружие на изготовку, но Саша бежал, держа пистолет перед собой, нажимал на спуск и отсчитывал момент, когда ему придется встретиться с ними:
– Шесть!.. пять!.. четыре!.. три!..
Стрельба собрала на этаже уже около полусотни боевиков. Они давно бы уже открыли огонь, соревнуясь и споря, кто первый подобьет странного зэка, но их останавливала боязнь свалить того, кого они хорошо знали, – боевиков Западного крыла. Их узнавали снизу и называли по именам. Стольников слышать этого, конечно, не мог, но отсутствие свиста летящих снизу пуль объяснял именно этим. Его преследователей чехи знали, его – не узнавали. Он был враг, но сейчас стрелять в него нельзя.
Тремя последними выстрелами капитан свалил двоих боевиков, продолжавших стоять на выходе с моста. Несколько человек, видя, что после каждого выстрела неизвестного кто-то из своих непременно падает, отступили в глубь коридора, похожего на тот, из которого появились Стольников и Ждан, и заняли позицию. Мысль, что неизвестный наглец может пойти другим путем, им в головы не пришла.
Мост закончился. Стольников выбросил пистолет с отскочившим назад затвором и на бегу выдернул из-за пояса агонизирующего горца «стечкин». Слишком уж велико было искушение поднять автомат, но Саша знал, что он окажется серьезной помехой тому предприятию, в котором он принял решение участвовать.
Видя, что Стольников не собирается атаковать вход в коридор, из-за укрытия появился наголо стриженный чех и вскинул оружие.
Даже не поворачивая голову в его сторону, Саша свернул к балкону, растянувшемуся на всю стену, выбросил в сторону горца руку и нажал на спуск.
Молодой, лет двадцати – не больше, бандит прогнулся под пулей всем телом и, царапая ногтями окрашенную стену, стал заваливаться назад.
И в этот момент выстрел с этажа нашел свою цель – пуля, выпущенная из «калашникова» одним из зрителей, пробила бок капитана насквозь. Не задев внутренних органов, она разорвала плоть, выбила из подреберного пространства фонтан крови и с шипением ушла куда-то вверх…
Глядя на щедрый ручей, льющийся между пальцев, Стольников подумал, задета ли селезенка. Само по себе сквозное ранение в живот, если пуля не задела потрохов, – ерунда. Но сейчас, во время бегства, можно спустить из этой раны всю кровь.
Он сжал рану пальцами, вскрикнув от боли. Мышца послушно собралась. Входное и выходное отверстие находились друг напротив друга. Значит, потроха целы.
«Кто же был автором этого слова – «потроха»?..» – подумал Стольников. Сжав рану, от боли он едва не потерял сознание и сейчас пытался ускорить мысленный поток, чтобы отвлечься от обморока.
– Сволочь!.. – сжав зубы так, что они скрипнули, прокричал Стольников и, перебросив руку через перила, два раза нажал на спуск.
Полегчало. Туман отступил.
Но эти два выстрела стали словно пусковым устройством, начавшим работу механизма под названием «толпа». Уже не различая ни своих, ни чужих, арестанты стали палить в воздух как при кавказской свадьбе.
Напольное покрытие из пуленепробиваемой стали они, спасибо инженерам, прошить пулями не могли. Но пролетая мимо, пули с визгом рикошетили от бетонных перекрытий и летали рядом со Стольниковым как осы около растревоженного гнезда.
Поняв маневр разведчика, чехи на мосту ускорились, а те, что на время отступили, появились из укрытия. И обе группы открыли огонь по прячущемуся в бетонном «кармане» капитану.
Изредка выбрасывая руку, Саша отвечал и тут же снова прижимался спиной к холодной стене. Он снова считал вслух патроны, и когда их осталось пять, решил так: с последним выстрелом он перепрыгнет через перила и попробует зацепиться руками за пол балкона. Под балконом есть площадка – крыша наблюдательного пункта, похожая на стеклянный кабинет начальника цеха на заводе. Отсюда охрана следит за всем вторым этажом в режиме он-лайн, не вставая с мест.
Это был последний патрон в магазине его пистолета.
Затвор отскочил назад и замер в этом инвалидном положении, демонстрируя дальнейшую полную недееспособность.
Но сам выстрел был точен.
Неизвестно, кто следит за порядком с того дня, когда арестанты захватили «Мираж», но, если таковые имеются, работы у мойщиков будет хоть отбавляй. Войдя в лоб бандита, вылетевшая из ствола «стечкина» пуля вышибла из его затылка пригоршню костей и густую липкую жижу. И теперь, когда разгоряченные погоней мозги стекали по шершавой «шубе» стены, Стольников бросил себе под ноги ненужный уже пистолет.
Он не выйдет из этого укрытия живым – он был в этом уверен. Впервые в жизни в нем шевельнулась мысль о полной безысходности.
Пятясь и приближаясь к узкой двери, ведущей к следующему пролету балкона, чердачной двери, капитан молил только об одном – чтобы она не была заперта. Ему очень не хотелось упереться в запертую дверь и понять, что теперь – либо вниз головой, либо поднимать руки. А он знал, что руки не поднимет…
Сдерживая рукой окровавленный бок, капитан толкнул створку и, когда она поддалась, почувствовал внутри себя тепло, какое ощущают искатели кладов, видя на экране металлоискателя очертания искомого. Он двинул дверь здоровой рукой, перешел на пролет и запер за собой. Теперь ситуация изменилась. Теперь либо руки над головой, либо – голодная смерть на балконе. Зайти внутрь боевики могли, только подорвав тяжелую дверную коробку. А подрывать было нечем – это тюрьма, где взрывчатые вещества охране не нужны.
Сделав несколько шагов вперед, он убедился, что дверь, ведущая из этого балконного пролета на следующий, заперта.
Финиш, мышеловка.
– Как там Ждан, интересно?… – пробормотал он, стягивая рубашку, чтобы перемотать рану.
Все, что ему теперь оставалось, это попытаться под огнем боевиков спуститься по балкону и оказаться на крыше широкой, метров пятнадцать, стеклянной будки. И оттягивать этот момент Стольников не хотел. Чехи на выдумки хитры, когда речь идет об убийствах. Нужно работать сейчас, пока они не сбежались со всего Западного крыла.
Отшатнувшись назад, Саша мгновение стоял не шелохнувшись, а потом сделал шаг вперед и перекинул себя через ограждение.
Еще секунда – и он завис над крышей…
Он прыгнул, когда сработали одновременно несколько автоматов снизу и несколько сверху. Все пространство вокруг покрылось сухой взвесью – пули выбивали из стен бетон, ссохшуюся шпаклевку, и пыль, еще не начав оседать, превратилась в облако, внутри которого находился капитан.
Несмотря на боль, Саша едва не рассмеялся. В таком глупом положении ему не приходилось бывать еще ни разу. Он качнулся вперед, назад, разогнал себя, поняв, что точкой приземления окажется центр крыши, отпустил руки.
Полет длился не больше секунды. Надеясь встретить под ногами твердь, он сгруппировался, но вдруг то, от чего он собирался отпружинить ногами, хрустнуло…
Он проваливался через крышу внутрь залитой светом будки наблюдения как сквозь яичную скорлупу. Ударившись раненым боком обо что-то твердое, он вскрикнул и на мгновение потерял равновесие. Приземлялся он почти на бок. Лишь в последний момент, рискуя сломать себе ногу, развернулся и перевернулся через себя…
Посмотрев наверх, он убедился, что ему несказанно повезло. Прыгнув, он угодил как раз в середину квадрата, образованного удерживающими потолок стальными балками. Крыша – хрупкое волокнистое покрытие, и окажись его ноги по разные стороны одной из балок, ему пришлось бы туго.
Как бы то ни было, находиться внутри будки было безопаснее, чем на ее крыше. Стреляя, бандиты могли достать его и сверху, и снизу. Учитывая, что потолок не представлял для пуль никакой преграды, а выдержи он Стольникова, капитану и в голову не пришло бы его ломать, это был тот счастливый случай, который выпадает на долю разведчика очень редко.
Между тем внутренняя стена будки была тоже стеклянной, и стекло с двух сторон было гораздо крепче крыши.
Он посмотрел, куда ведет дверь из этого помещения. За нею он видел две двери, одна из которых была входом в операторскую, видимо, вторая – просто входом. Никого рядом не было, и этим нужно было быстро воспользоваться. Опустив руку, Стольников прихватил тяжелый стул и поволок его за собой по полу.
