Капитан космического флота - Геннадий Борчанинов
Лично мне всё уже было ясно, выход из строя систем жизнеобеспечения убил всех на станции. Какой-нибудь программный сбой подал в вентиляцию угарный газ, например, и всё, конец станции К-663. Или ещё как-нибудь. Человек — довольно хрупкое существо, приспособленное, по сути, к тепличным условиям, крайне узкому диапазону температур, давления и составу атмосферы. И выход даже одного параметра за пределы допустимой нормы приводит обычно к фатальным последствиям.
— Движемся дальше, — доложил Заварзин. — Выживших пока не обнаружили.
Я бы сильно удивился, найдись тут хоть один выживший. Странно только, что сигнал бедствия станция подать не успела, а пристыкованные корабли не улетели за подмогой.
Отряды понемногу приближались к центру станции. Благо, выдающимися размерами она не отличалась, и её можно было спокойно обойти пешком. К кабинету здешнего коменданта первыми добрались люди Заварзина, что вызвало у меня прилив гордости.
— Мичман, выгружайте логи полностью, пересылайте нам и на «Беспощадный», — проинструктировал я его.
— Есть, — буркнул он.
В кабинете обнаружился труп самого коменданта. Как он сидел за столом, так и остался сидеть, и Заварзину пришлось оттащить его в сторону вместе с креслом, чтобы добраться до компьютера.
— Пароль стоит, — протянул мичман.
— Поищите поблизости, — сказал я. — Или попробуй стандартные.
Судя по виду коменданта, он был не из тех, кто ставит сложные пароли и запоминает их наизусть. По регламенту пароли требовалось менять раз в месяц, и многие по старинке записывали их на сторонние носители, не имеющие доступа в общую сеть. Грубо говоря, на бумажку.
Заварзин принялся обыскивать кабинет, ящики, шкафы. Записка обнаружилась под клавиатурой, и мичман выругался, сетуя на то, что не посмотрел там в первую очередь.
— Выгружайте логи, — снова приказал я.
Простейшая задача заняла у мичмана гораздо больше времени, чем ожидали мы все, командир взвода охраны был с подобной техникой не в ладах, ему были ближе пулемёты и бластеры. Но он справился. Выгрузку приняли и у нас, и на «Беспощадном».
Я тут же принялся листать журнал, отфильтровав его по датам, начиная с последней записи. Однако ничего, что указывало бы на причину этого инцидента, обнаружить не удалось. Прибытие кораблей, отбытие, стыковки, заправки. Ничего необычного.
Последняя запись вообще была о том, что «Улан-17:301» пристыковался к шлюзу номер 67. Никаких сигналов бедствия, аварийных ситуаций, утечек воздуха и тому подобного. Дело становилось всё страннее и страннее.
«Улан», между тем, оставался пристыкованным к станции, это был небольшой частный грузовичок для мелких перевозок.
— Заварзин, отправьте кого-нибудь проверить шестьдесят седьмой шлюз, — приказал я.
— Есть… Андреев, Фокин, Трушко, отправляйтесь к шлюзам, — передал он мой приказ.
Команда лейтенанта Ватрушина тоже на месте не сидела, прочёсывая коридор за коридором, но ничего стоящего они пока тоже найти пока не смогли. Две команды наконец встретились посередине станции, остановились друг напротив друга. В тяжёлых бронескафандрах и с оружием наперевес выглядели они довольно грозно.
Лейтенант Ватрушин остановился прямо напротив наших бойцов, убрал табельный пистолет в кобуру на бедре, нажал кнопку на скафандре. Стекло его шлема отъехало в сторону, он, очевидно, хотел сказать что-то вслух, мимо микрофона и систем связи, но вместо этого вдруг выпучил глаза, закашлялся, удивлённо глядя на всех остальных. Шлем он закрыл обратно, но это не помогло.
— Ватрушин⁈ Что у вас там? — обеспокоенно воскликнул капитан Жилин по общей связи.
Лейтенант не ответил. Он начал сползать по стеночке, его бойцы подхватили его под руки. Почти все растерялись, никто даже и подумать не мог, что такое вообще может произойти на безопасной, в общем-то, станции.
Эфир заполнился встревоженными переговорами с закономерным трагическим финалом.
— Лейтенант Ватрушин мёртв, — хмуро доложил мичман Заварзин. — Принимаю командование на себя.
Больше никто не пытался подышать здешним воздухом. Пусть даже давление и содержание кислорода соответствовало норме.
— Кто командир отделения? — спросил Заварзин у парней с «Беспощадного».
— Я, — ответил один из бойцов, ничем не отличающийся от всех остальных.
— Плазменного резака струя, звание, фамилия! — рыкнул на него мичман.
— Ефрейтор Манн, — ответил тот.
— Берите своих людей, ефрейтор, берите лейтенанта и возвращайтесь к челноку, — сказал Заварзин. — Мы проверим «Улана» и тоже будем возвращаться.
— Есть, — ответил Манн. — Уходим, парни.
Я оторвался от просмотра, вызвал наш медблок по внутрикорабельной связи. Мадам Фидлер ответила почти сразу, словно ждала моего звонка.
— Начмед, слушаю, — ответила она.
— Елена Вольдемаровна, подготовьте карантин, — попросил я. — У нас, похоже, угроза биологического характера.
— Есть… Будет вам карантин, — проворчала она. — Какие симптомы, с чего решили?
— Лейтенант Ватрушин вдохнул немного воздуха на станции и умер, — сказал я. — Сомневаюсь, что он просто поперхнулся.
Фидлер помолчала.
— Будет вам карантин, — сказала она.
— Спасибо. Конец связи, — сказал я.
Я вернулся к нашим бойцам на станции, мичман Заварзин со своими ребятами быстрым шагом продвигался в сторону шлюзов.
— Заварзин! Проверьте ещё медблок станции, — приказал я. — И прочешите на всякий случай «Улана».
— Есть… — буркнул он.
Его отделение разделилось на тройки, мичман отправился ещё с парой бойцов к шестьдесят седьмому шлюзу. Там уже работали его парни, но на пристыкованный корабль они не лезли, это считалось бы нарушением права на неприкосновенность частной собственности. Корабль всё-таки пристыкован к орбитальной станции, а не болтается в космосе, транслируя сигнал бедствия. Но теперь я отдал приказ его осмотреть, и вся ответственность будет уже на мне.
Я уже жалел, что ввязался в эту авантюру с орбитальной станцией и вызвался помочь «Беспощадному», карантин и биологическая угроза в мои планы абсолютно не входили. Но деваться уже некуда, раз уж встрял, то придётся идти до конца.
Мичман Заварзин добрался до нужного шлюза, гермодверь его людям пришлось открывать вручную. На корабле обнаружилось всё то же самое, что и на станции. Мёртвые тела, застывшие в различных позах, минимум повреждений и разрухи. Этот корабль прибыл на станцию последним, и именно поэтому заинтересовал меня, но, по всей видимости, зря. Мы снова в тупике.
— «Гремящий», это «Беспощадный», ответьте, — вызвал меня капитан Жилин.
— На связи, — откликнулся я.
— Есть что-нибудь стоящее? — спросил он.
— Никак нет, господин капитан, — сказал я.
