NeuroSoul Том 2. - Данила Скит

— Что… что… — шептал он, боясь громко задать вопрос «что же мне делать?»

Ему сказали сделать добро, а какое именно не сказали, да и четких инструкций никто не давал. Он был взволнован и растерян.

— Андрей, решай, — холодно выпалил Тадеуш. — Или я решу сам.

— Я не знаю, — Андрей был не менее растерян. — Я просто не знаю. Ничего не идет в голову. Ненавижу загадки на время…

Двадцать секунд.

— Дэвид! — окликнул Дэвида Тадеуш.

Тот держался за голову и, казалось, не слушал его.

— Дэвид! Посмотри на меня. Нам нужно сделать добро, слышишь?

— У-у-у… угу, — промычал Дэвид.

— Открой клетку с кроликом и выпусти его, — спокойно, почти холодно отчеканил Тадеуш, стараясь выговорить каждое слово четко. Понятность и четкость — вот что сейчас нужно было Дэвиду. Не больше, не меньше.

— Ааа… — Дэвид бегал взглядом по клеткам, казалось, полностью впав в ступор.

Наверное, он тоже не любил загадки на время, а до этого и просто загадки.

— Дэвид, дубина ты непробиваемая! — не выдержал Тадеуш, переходя с крика на визг. Оставалось десять секунд. — Открой клетку с кроликом, слышишь?! Открой эту долбанную клетку с кроликом!!

— Ааа… аааа… — закричал Дэвид, его лицо исказилось, превратившись в уродливую гримасу, рот скривился, он всхлипнул, готовый вот-вот заплакать, — Ааа!!

С диким криком Дэвид опустил руку на кнопку, когда до конца отсчета оставалась всего пара секунд. Перегородка между волком и кроликом со скрипом отрылась, и волк ворвался в клетку с кроликом, тут же впившись клыками в белую шубку. Кровь пушистого животного забрызгала прутья клетки и пестрые штаны Дэвида, когда волк несколько раз мотнул головой, сжимая стальную клыкастую челюсть.

— Что… что ты наделал… — Тадеуш в ошеломлении сел на корточки, почти исчезнув в траве, и обхватил голову руками. — Ты его убил. Ты убил добро, идиот…

— Я не хотел… я не знал… вы… вы кричали, — Дэвид ныл, дыхание его стало отрывистым, он чувствовал себя виноватым, но и обиженным тоже. — И обзывались! Никто не может меня ругать, кроме начальника. Только Магилак повышает на меня голос, больше никто! Я растерялся.

Рядом с Тадеушем опустился Андрей, все такой же необыкновенно молчаливый, и удивительно спокойный. Видимо, ему не привыкать гоняться за Нэнсис, и тем более не привыкать в очередной раз оставаться ни с чем. Знакомое чувство неудачи осело горечью на языке, но не было таким уж неожиданным. Андрей вытащил пачку сигарет из-за пазухи и предложил ее Тадеушу. Тот отказался, с первого дня комы не взяв в рот ни капли алкоголя и не оскверняя легкие ни одной затяжкой никотина. Предложи Андрей ему сладкие пирожные с клубничным кремом, он, быть может, и согласился… ветер уныло обдувал разгоряченную кожу, в отрывистых порывах воздуха колыхались длинные стебли жесткой травы. Такой жесткой и острой, что можно было порезать кожу. Она походила на разочарование. Да, это именно то, что каждый из них ощущал сейчас.

— Господа следопыты… — послышался растерянный голос Дэвида, предоставленного самому себе. — А что делать с бумажкой? — Дэвид боялся сделать что-нибудь не то снова, поэтому стоял на месте и не двигался, и даже дышать старался в такт ветру. Он даже не испугался скорпиона, который, по всей видимости, не собирался его атаковать. Судя по светящимся щиткам на бугристом брюшке, он был механическим. — Тут цифры какие-то. Много цифр. Я столько не запомню.

Андрей выбросил сигарету, даже не успев закурить. Сидя в расслабленном унынии, следопыты не видели, что творится там, за высокой травой, потому что она покрывала их почти по макушку. Для Андрея было не впервой бежать на растерянный голос Дэвида. Иногда он означал, что загадка вот-вот будет решена.

Скорпион самостоятельно выбрался из стеклянного ящика, зажав лист бумаги кончиком жала на оттопыренном вверх хвосте. По всей видимости, именно этим жалом он должен был убить волка или кролика, но теперь жало прекрасно справлялось с ролью держателя, а скорпион вел себя спокойно, неподвижно, смахивая разве что на диковинную канцелярскую принадлежность. Атаковать он не собирался.

— Возьми ее, — взволнованно сказал Тадеуш, обращаясь то ли к Андрею, то ли к Дэвиду. Сам он протягивать руку к скорпиону не решался. Андрей с Дэвидом тоже замешкались. — А, черт с вами! — воскликнул он и нетерпеливо дернул листок на себя. Скорпион помял лапками, удивительно похожими на живые, вспыхнул белесо-голубым светом по брюшку и потух. — Эта штука не двигается, смотри-ка… будто сдох. Значит, с самого начала все было обманом. Ничего удивительного, это же Нэнсис. Тут какие-то цифры… Андрей, глянь. Опять координаты?

— Похоже на то… хотя, не уверен. Слишком большое количество цифр. Много вариаций, — Андрей отсканировал лист браслетом. Нейросеть насчитала более трех тысяч цифр, идущих с самой первой строки и до конца полноразмерного писательского листа. — Если считать так же, как предыдущую загадку, мест, где спрятана следующая, наберется бесконечное количество. Вряд ли Нэнсис использовала тот же принцип.

— Даже если мы узнаем координаты, какой в них смысл? Следующая загадка кроется в разгадке предыдущей, это мы уже выяснили, — недовольно проворчал Тадеуш, так же недовольно глядя на Дэвида. — А какая разгадка у этой загадки мы не знаем. Дэвид ткнул пальцем в небо и продырявил его насквозь. Чистая удача. Случайность.

— Случайность? — Андрей посмотрел на Дэвида, тот виновато отвел взгляд. — Почему ты открыл ящик с кроликом? Дэвид, посмотри на меня, это важно. Не слушай Тадеуша, он всегда мелет всякую ерунду, — Андрей доверительно положил руку на плечо Дэвида. — Ты отгадал загадку, понимаешь? Ты молодец. Скажи мне, почему ты открыл ящик.

— Кролики еще хуже, чем кроты, — нарушил виноватое молчание Дэвид. — Я был совсем маленьким, когда мы с мамой жили у леса. Мама завела огород. Когда-то кроликов было мало, я любил ловить их по обочинам дорог и гладить. Они пушистые такие… совсем ручные… потом их стало больше. Очень много, понимаете? Они съедали весь урожай и пугали моих котов. Котов я любил больше, чем кроликов. И морковку любил, а они ее всю за ночь съели. Однажды я увидел, как один кролик забрался на другого, и заплакал. Я думал, что он хочет его затоптать, но мама сказала, что они просто играют. Они везде так играли и