NeuroSoul Том 2. - Данила Скит
Его голова выскочила из высокой травы в утоптанную зону, примерно в четырех метрах от клеток. Вслед за ней в воздух взмыла пятнистая фигура пантеры с разинутой пастью. Приземлиться на мягкие лапы она не успела — за несколько мгновений стала прозрачной, а потом полностью исчезла, растворившись в пространстве. Несмотря на широко разинутую пасть пантеры, ее рыка никто не услышал. Она была нема, как скрытая правда.
— Звери! — кричал в панике Дэвид, почему-то прикрывая голову руками, словно прятался от взрыва. — Там в траве звери!
— Успокойся, Дэвид, это всего лишь фантомы, — с удивительным спокойствием сказал Андрей. — Вставай и медленно… вот черт!
По шее Дэвида прошлись красные точки разметочной линии и двинулись дальше по окружности, с радиусом примерно в четыре с половиной метра и точкой отсчета от центра равнобедренного треугольника, сложенного из клеток. Красная голографическая линия мазнула в нескольких сантиметрах от кончиков кроссовок Тедеуша и почти в сотню — от Андрея. Что-то пискнуло. Над клетками появились красные цифры 10:00 и тут же начался обратный отсчет. Примерно на 9:48 следопытам стало ясно, что на разгадку им отвели совсем немного времени.
«Ненавижу загадки на время», — почти сорвалось с языка Андрея. Он нашел в себе силы не произносить этих слов, Тадеуш сегодня и без того нервный. Наверняка, он думал точно так же и очевидное вызовет у него только очередную истерику.
Тадеуш тут же двинулся вперед, переступив черту. Андрей даже не успел опомниться, чтобы остановить его. Обратный отсчет вспыхнул алым, тут же перескочив с 9:30 на 7:50, Андрей схватил Тадеуша за плечо и дернул его назад что есть мочи. Тадеуш завалился назад, легкий, как пушинка.
— Дэвид активировал обратный отсчет. Сенсоры считали его как ведущего игрока. Все, кто войдут в периметр вслед за ним будут уменьшать время, — нервно сказал Андрей, но Тадеуш и сам уже это понял.
— Отвратительная система, — ответил Тадеуш, вставая с травы, — Дэвид, да поднимайся ты, дубина! Теперь ты наши глаза и уши. Подойди к клеткам и скажи, что видишь. Поднимайся, у нас мало времени! Зачем только придумали эту ерунду?
— Чтобы удержать толпу, — Андрей глубоко вздохнул и медленно выдохнул, пытаясь успокоить бешено колотящиеся сердце, — Мы здесь одни, а на других координатах, скорее всего, сотни игроков, если не тысячи. Наблюдаемый периметр установили, чтобы не получилось, как в треугольнике «Магуро».
— Здесь какие-то кнопки, — подал голос Дэвид, который встал и дошел-таки до клеток. — По две на каждой. Одна красная, другая синяя.
— Кроме кнопок еще что-нибудь есть? — громко спросил Тадеуш, с тревогой наблюдая обратный отсчет — не надумает ли тот ускориться к нулевой отметке?
— Около красных написано «открыть перегородку», а около синих написано «выпустить».
— Отлично! — с досадой прыснул Тадеуш, махнув рукой на промозглый ветер. — Дополнительные вводные. Их можно еще и выпустить!
— Соберись и начинай думать, — холодно отчеканил Андрей, лихорадочно перебирая варианты разгадок.
— Выпустить всех сразу? — Тадеуш сказал первое, попавшееся в голову.
— Они же перебьют друг друга. И нас заодно. Выпустить всех — значит уйти от проблемы. Спрятать голову в песок.
— А это вариант зла, я правильно понимаю?
— Правильно.
— Значит, сразу отметаем.
— Что мне делать? — обескураженно спросил Дэвид. Он был растерян и взволнован, и мял полы цветастой куртки большими ладонями.
— Ничего, Дэвид. Сейчас мы разгадаем загадку и скажем, какую кнопку нажать, — успокоил его Андрей, словно ребенка. — Постой немножко, пока ничего не нужно делать.
Каким-то образом получилось, что слишком очевидную теорию Тадеуша о исправлении злых ошибок добром он принял как аксиому. «Значит, верный путь», — подумал Андрей, искать другой у них просто не оставалось времени.
Но что случится, когда время истечет? Все перегородки откроются, или, напротив, будут блокированы? Или что-то выскочит из прутьев и убьет всех животных? Или, наоборот, клетки откроются и выпустят их? На самом деле это было совсем не важно.
Они проиграют — вот что случится, когда закончится обратный отсчет.
Четыре минуты пятьдесят секунд.
— Может, выпустить только скорпиона, кролика или волка? — спросил Тадеуш.
— В чем исправление ошибки?
— Сохранение жизни.
— Не вижу связи с прошлой загадкой. Просто не вижу…
— Нэнсис говорит, что хочет сохранить как можно больше жизней. Для нее это добро, — сказал Тадеуш, — Если нельзя выпустить всех, нужно выпустить хоть кого-то.
— Кролика. Это очевидно, — утвердительно ответил Тадеуш. — Не ищи черную кошку в темной комнате. Может, это обман такой? Мы ищем что-то сложное, а разгадка она на поверхности. Поэтому и невидима.
— Что очевидного в кролике?
— Он же символ абсолютного добра. Пушистый, мягкий, белый. Его любят маленькие девочки.
— Дай угадаю. У тебя в детстве был кролик.
— Это никак не влияет на мое решение, — с легким раздражением ответил Тадеуш. — Ты находишь время для сарказма, когда у нас его нет.
— Ты прав.
— Открываем клетку и выпускаем кролика?
— Ты прав, что у нас нет времени.
— Так что мне делать? — тревожно промычал Дэвид, обливаясь потом. Оставалось всего две с половиной минуты.
— Добро! — огрызнулся Тадеуш. — Ты же слышал, что тебе сказал Андрей. Будь умницей, сделай универсальное добро. Это приказ - так ясно? Не суйся в наш разговор!
— Не путай его, Тадеуш. Дэвид и так волнуется.
— Черт побери, Андрей! Нэнсис ассоциирует себя с этим кроликом. Эта механическая девка думает, что ее хотят загрызть злые волки системы. Потому что кто сильнее, тот и прав. Волк здесь «Голем» — зло, которое хочет поглотить добро. То есть кролика, который не может себя защитить. Это должны сделать мы!
— Хочешь сказать, что добро слабое.
— Да! Непротивление. Согласие. Жизнь в розовых очках.
— Это был не вопрос.
— Чтобы добро выжило, оно должно стать злее, — выпалил Тадеуш. — Нужно впустить скорпиона к волку и спасти кролика.
— Или лучше открыть клетку с кроликом и освободить добро?
— Я… я не знаю, — опешил Тадеуш. — Может, есть смысл уберечь добро, а зло само сдохнет. От голода.
— Бред.
Тридцать секунд. Дэвид схватился за голову, крепко сжав волосы в кулаки. Глядишь дернет и вырвет из головы клок. Щеки его надувались и
