Андрей Левицкий - НАШЕСТВИЕ
У того чужака, что был пристегнут к заднему горбу, голова свесилась на грудь, а руки безвольно покачивались - судя по всему, он был мертв, и в седле его удерживали лишь два ремня крест-накрест. Животное остановилось; сидящий впереди свесился вбок, вцепился патрульному в плечо и занес нож с извилистым лезвием. Милиционер схватил его за кисть, молотя стволом пистолета по ребрам, стараясь отвести руку противника в сторону, а тот, нависая сверху, пытался сломить сопротивления. Дальше, возле контейнера с проломленным бортиком, происходило что-то непонятное, там клочьями взлетал мусор, там громогласно матерились, рычали и орали...
Патрульный закряхтел, рука с ножом медленно пошла вниз. Вскочив, Сотник бросился к ним. На ходу нагнувшись, выхватил из мусора остатки настольной лампы: тяжелую железную подставку с торчащим из нее изогнутым штырем, на конце которого болтался черный "патрон". Перехватив лампу за штырь, Игорь занес ее над головой.
Когда он подскочил ближе, нож впился в грудь милиционера. Чужак повернул голову - узкое, серое, невыразительное лицо обратилось к Игорю, и тот что было сил врезал по нему подставкой.
Штырь сломался в руке. Чужак отпрянул, оставив нож в груди упавшего на спину патрульного, схватился за горб, чтобы не свалиться с животного, которое замычало и медленно зашагало прочь. Удар рассек лоб прямо над бровью; густая темная кровь залила глаз и скулу.
Только сейчас Игорь разглядел кожаный колпак, надетый на передний горб. На колпаке был патронташ, какие-то инструменты, лопатка, фляга, ножны и чехол, в котором находилось большое, с длинным стволом и узким прикладом, электроружье. Все это крепилось сложной системой ремней - и, кажется, в неподходящий момент пара их перепуталась, из-за чего всадник, не сумев быстро достать оружие, был вынужден действовать ножом.
Высвободив ногу из стремени, чужак соскочил на землю. Нагнулся, протянув руку к ножу в груди патрульного, но Сотник не позволил схватиться за оружие - сдавил широкими ладонями голову противника и рванул.
Что-то с физиологией "серых" было не так. Любому нормальному человеку подобный рывок сломал бы шею, но чужак лишь зашипел... и вдруг, нагнув голову к плечу, вырвался из хватки. Это было невероятно, немыслимо - такая змеиная гибкость. Шейные позвонки должны были превратиться в кашу, но они выдержали. Присев у ног Игоря, боком к нему и спиной к животному, чужак схватился за нож.
У дальнего контейнера что-то выкрикнули на незнакомом языке, раздался выстрел, потом еще раз, еще, еще...
Сотник с громким выдохом опустил кулак и, словно молотом по наковальне, врезал чужаку по темени. Тот гортанно выругался, то есть прокричал нечто вроде: "Бака кров, кара миджа!", выдернул из тела патрульного нож и не глядя полоснул им. Извилистое лезвие вспороло штанину. Игорь схватился за электроружье, провернул его вместе с чехлом, скрипнув ремнями, нащупал под мягкой кожей спусковой крючок и вдавил.
В первую секунду ничего не произошло. Чужак начал выпрямляться, занося нож для второго удара, и тут ружье выстрелило. Ствол торчал из отверстия на конце чехла - оттуда ударил широкий, свитый из тонких жгутов-молний луч, пробил тело чужака. Пыхнуло жаром. Через мокрые туфли Игоря ударило током - дерануло так, что он с криком подскочил. Луч погас, чужак повалился лицом вперед, причем сквозь спину и грудь его теперь можно было разглядеть землю, на которую он упал.
Рогатое животное шло прочь, скорбно мыча.
Игорь шагнул за ним, попытался выдрать оружие из чехла, но ничего не вышло - мешали перепутавшиеся ремешки. Прыгнув назад, он подхватил извилистый нож и бросился к третьему контейнеру.
Впрочем, там его помощь уже не была нужна. Когда Сотник подбежал, здоровяк в пятнистых брюках и порванной черной майке стоял над двумя неподвижными телами, сжимая кусок железной трубы. Третий чужак лежал ничком, раскинув руки, в паре метрах от контейнера, и сзади к нему, обеими руками вытянув перед собой ПМ, мелкими шажками приближался Хорек. Он был еще более грязный, чем раньше, к щеке прилипла луковая шелуха, спортивки мокрые - наверное, добежав до свалки и увидев, что происходит, мальчишка упал и пополз вдоль ее края, по самом берегу канала. Глаза Хорька были дикими, бисеринки пота блестели на лбу, палец раз за разом вдавливал курок, но разряженный пистолет лишь тихо клацал.
Великан дернулся, завидев Игоря, присел и выхватил из руки мертвеца пистолет необычной формы.
- Не стрелять! - гаркнул Сотник, подбегая.
До парня доходило туго - он прицелился, но тут подскочивший сбоку Хорек, бросив ПМ, вцепился в толстую как бревно волосатую ручищу своими острыми зубами и чуть ли не повис на ней. Здоровяк взвыл. Сотник ударил его по руке, выбив пистолет, крикнул:
- Отставить! Я свой!
- Да отцепись ты! - заорал парень и тряхнул рукой. Издав звук, будто волчонок, из пасти которого вырвали кусок мяса, Хорек отлетел и покатился по мусору. Вскочил. Пригибаясь, вытянув перед собой руки со скрюченными пальцами и скаля зубы, он с тихим сопением пошел на парня. Глаза Хорька сверкали. Кажется, его совершенно не волновало, что противник может одним щелбаном снести ему голову с плеч.
- Во! - тот покрутил пальцем у виска. - Совсем псих малой!
- Хорек... Хорь, отставить! - приказал Сотник. - Всем успокоиться! Ну!
За контейнером рокотала двигателем остановившаяся тачанка. Мальчишка, сделав еще пару шагов, остановился, опустил руки.
- Ты чего на меня бросился? - спросил у Хорька здоровяк, и Сотник ощутил идущий от него перегар.
- А чего ты в Сотника стреляешь?
- В кого? Какого еще...
- В дядьку этого!
- Так, они все мертвы? - Игорь наклонился над лежащим ближе "серым". У того была разбита грудь и голова - тут явно не обошлось без трубы в руках здоровяка.
- Да чем там - сдохли! - Великан вонзил трубу в мусор. - Двоих я отоварил, в третьего этот шкет из пистолета...
- Я Хорек! - перебил мальчишка, подходя к ним.
И вдруг ударил ногой по голове мертвого чужака. Перепрыгнул через него, развернулся - и вмазал в бок другому.
- Говорю ж - псих! - утвердился в своем мнении здоровяк. Он поднял выбитый Игорем пистолет, оглядел и принялся стволом счищать прилипший к груди мусор. - Хорек, ёксель-моксель! Ну и кликуха! А по-нормальному тебя как звать, шкет?
Поскольку тот не ответил, великан переключился на Сотника, который отодвинул мальчишку от мертвецов - зрелище ребенка, самозабвенно избивающего трупы, было, мягко говоря, неприятным - и присел над одним, чтобы разглядеть получше.
- А ты? Сотник - это фамилия такая?
- Игорь Сотник. - Подняв на парня взгляд, Игорь быстро осмотрел крепкую фигуру, камуфляжные штаны, ежик темных волос. - Капитан запаса, отдельная рота общевойсковой разведки сухопутных войск.
Здоровяк выпятил челюсть, встав по стойке смирно, бросил руку к виску и отрапортовал:
- Павел Багрянов, курсант четвертого курса академии МЧС...
- Спортсмен? - уточнил Сотник, выпрямляясь с электроружьем в руках, которое он взял у мертвеца. - Клешню-то опусти, мы ж не в форме.
- Так точно! Победитель соревнований...
- Всё, понял. Спортсмен... Ну, хорошо. Хорек, дай сюда ПМ. Где он?
- Да вот... - мальчишка подобрал с земли пистолет. - Только в нем патронов теперь нема.
- Там же семь штук было. Конвойный тогда один раз выстрелил, а я позже так и не перезарядил, а запасной магазин потерял... - он запнулся, решив, что новым знакомым незачем знать, что с ним было недавно.
- Ну - семь, и что? - пробурчал мальчишка. - Этот, с рожей серой, он же... Я в него все выстрелил, пока он упал! Они как бессмертные!
- Был бы бессмертный - не упал бы, - заметил Павел Багрянов, курсант четвертого курса и победитель соревнований.
Потом он вдруг хлопнул себя по лбу, пробормотал: "Генка! Жорик!" - и бросился через свалку.
- Те двое мертвы! - крикнул Сотник вслед. Он забрал у Хорька ПМ и пояснил мальчику: - У людей этих какая-то броня, кажется, под одеждой, кожаная, поэтому много стрелять пришлось. Давай проверим.
Они проверили - у одного, в которого палил Хорек, под курткой оказалось нечто вроде твердой кожаной кирасы, у другого были кожаные подштанники. Третий (его, судя по налившимся синевой шее и лицу, Павел Багрянов попросту задушил), обходился без брони.
Стягивая с мертвеца кирасу, Игорь подумал, что убийство серого прошло для него как-то очень легко. На войне всякий раз, отправив на тот свет вражеского бойца, он не мог отделаться от мысли - как того звали? сколько ему было лет, что он делал раньше? есть ли у него близкие, есть ли мать, жена или невеста, которые заплачут, узнав о том, что сына, мужа или жениха больше нет... и чтобы они сказали Игорю, если бы встретили его, и смог бы он оправдаться перед ними, смог бы сказать им: если не я его, то он бы меня убил? Но эти серые... А ведь он лишил жизни уже двоих - но если тогда, на перекрестке, все завертелось слишком быстро, Игорь просто не успел толком что-то подумать или ощутить, то сейчас время осмыслить ситуацию было... и он понял, что не испытывает ничего, кроме тихой мстительной радости.
