Андрей Левицкий - НАШЕСТВИЕ
Счет открыт, подумал он. Вас уже двое - и я сделаю все, чтобы эта цифра стала больше. Как можно больше.
Павел вернулся, качая головой, присел на корточки и уставился перед собой. Лицо у него было широкое, мясистое, со сломанным носом и пухлыми щеками. Низкий выпуклый лоб усеивали мелкие-мелкие прыщики, отчего он казался багряным.
- Мертвы они. - В голосе курсанта было скорее недоумение, чем скорбь. - Слышьте, а? Обоих завалили!
- А животное где? - спросил Игорь.
- Какое еще... а, корова та...
- Какая ж корова? - зло перебил Хорек. Он все еще относился к здоровяку настороженно. - У бабки в деревне корова - так то корова! У ей вымя. А это не корова, это, может...
- Кто? - спросил курсант.
Хорек замолчал, шевеля губами, и сказал уже с меньшим напором:
- Ну, может, бык.
- Какой же бык? Ноги, не видел, какие? А горбы?
- Ну так и не корова тоже! Где ты у коровы горбы видел?
- Значит - верблюд, - заключил курсант, скривился и стал ожесточенно чесать прыщавый лоб. - Бык-мутант, ёксель-моксель. Замучила эта чесотка! Всегда по весне...
- Прыщавый! - осклабился мальчишка. - Прыщ!
Багрянов на это не обиделся.
- Да уж, - сказал он. - За то меня в училище Багрянцем прозвали. За лобешник да за фамилию... А ты - зубастый!
- Хорек я!
Пока они пререкались, Сотник стащил с чужака кирасу, снял свою рубаху и стал облачаться в кожаную броню. Состояла та из двух половин, соединенных тонкими ремешками, по пять с обоих боков.
- Помоги, - попросил он Хорька. - Застегни здесь, под мышкой... И здесь. А ты, как тебя... боксер - приведи сюда эту корову. У нее к рогам вожжи примотаны, за них притащи.
- Да она ушла уже, - ответил великан.
- Так догони.
- Да зачем тебе та скотина...
- Боксер! - повысил голос Игорь. - У скотины на горбу оружие! Выполнять!
Он уже понял, что командирский тон и отданные решительным голосом приказы вызывают у Багрянца нужную реакцию - хотя на обоих не было формы, Павел тут же задеревенел лицом, козырнул и поспешил через свалку. Только теперь Сотник разглядел татуировку, набитую немного ниже могучего затылка: звезда вроде той, что на гербе МЧС, с темным треугольником внутри, только на концах лучей у нее - пальцы, свернутые в четыре кукиша.
Хорек помог Игорю затянуть ремни кирасы.
- Не видел раньше таких шкур, - пробормотал он, трогая ремень. - Таких... в конопушках.
Застегивая рубашку, Сотник ощупал броню. Кожа была грубая, твердая, в крупных пупырышках, и он подумал, что это может быть шкура той самой рогатой скотины, то есть зверя из этой породы. Ведь стрелял же патрульный в животное, и с такого расстояния да по такой крупной цели вряд ли он промахнулся, - а твари хоть бы хны, шла себе дальше. Наверное, шкура у нее повышенной твердости...
Осмотр тел ничего особого не дал. Строение у чужаков было такое же как у людей, отличия имелись, но не принципиальные, а скорее такие... Ну словно между домашней собакой и волком. Все трое - очень худые, поджарые и жилистые, с тонкими костями, впалыми щеками и глубокими глазницами. Лица у них и правда были какие-то волчьи, хищные. У одного борода, двое просто небриты. Кожа серая и нездоровая с виду, шершавая и будто крупнозернистая. Темные узкие глаза. Черные волосы с легким металлическим отливом; двое стрижены почти наголо, у третьего, который с бородой (он вообще казался намного старше спутников), короткая косичка, перевязанная черным шнурком. Одеты примерно одинаково: во все кожаное, но материал отличался от того, из которого состояла кираса. Мягкий, шелковистый на ощупь, прошит толстыми бледно-зелеными и желтыми нитями. Свободные штаны, рубахи и куртки. Это на тех, что помоложе, а у бородатого плащ, и еще у него был пояс, где висел круглый кисет с какой-то травой вроде табака, но непривычно пахнущей, и широкие ножны, а в них нож с волнистым лезвием. В карманах курток и плаща ничего интересного, кроме нескольких мятых гильз без маркировки производителя да сухих стебельков травы. Левое запястье каждого украшал железный браслет, на котором болтался медальон с изображением: глаз, вместо зрачка овальная спираль. На правых запястьях с тыльной стороны была зеленая татуировка - такой же глаз со спиралью.
Игорь снял медальон с руки бородатого и продолжил осмотр. Больше всего его удивила рубашка одного из молодых. Не кожа, похоже на шелк, но непривычной фактуры - блестящая тонкая ткань, искристая и какая-то склизлая на ощупь. Внизу рубашка была нежно-розовая, чем выше, тем цвет становился насыщеннее, темнее, и в конце концов, миновав алый и густо-вишневый, переходил на воротнике в черный. По рубашке шли геометрические узоры - строгие квадраты, ромбы, призмы и круги. Игорь даже поморщился, так четкость этих узоров не соответствовала мягким переливам оттенков, очень плавно перетекающим один в другой, и так вся рубашка не соотносилась с остальной одеждой, простой и очень практичной - будто они в разных местах сделаны или, может, в разные времена.
- Эта такие монголы, - объявил Хорек. - Нам училка в школе рассказывала: орда. Они по степи скакали и всех убивали.
- Почему монголы? - удивился Сотник. Повесив на плечо электроружье и сунув ПМ за ремень, он направился к тачанке, так и стоящей позади контейнера. Хорек пошел рядом.
- Потому что глаза узкие.
- Не такие уж и узкие. Хотя да, узковаты. Все равно на монголов не похожи...
- Но они ж по-монгольски говорят.
Остановившись перед тачанкой, они увидели идущего к ним Багрянца.
- Ты монгольский язык, что ли, знаешь? - спросил Игорь, перегибаясь через борт.
- Не знаю монгольский, - Хорек поставил ногу на колесо и полез в тачанку. - Они такое кричали, пока с этим прыщавым дрались: башибузук всякий, хардык-балык...
- Мне показалось, я и русские слова расслышал, и какие-то еще вроде китайских... Ну что, где скотина?
Подошедший курсант развел руками:
- Ушла.
- Как она могла уйти?
- А ногами. Я за ней - а она оглядывается и быстрее только... Я побежал - и она побежала. Я тогда в нее из пистолета этого, а он не стреляет. Вот так и ушла... скотина! Да вон, сами глядите.
Он махнул рукой с пистолетом. Далеко от свалки рогатое животное трусило к маячившим на другой стороне поля многоэтажкам.
- Надо было догнать, - сказал Игорь, залезая в тачанку.
- Да ну, бегать еще, - Багрянец тоже полез в машину, и она сильно просела правым бортом. - У нас стволы и так есть теперь.
- У нее на горбу висело ружье, длинноствол. Это, - Сотник показал ружье, которое взял у мертвеца, - короче гораздо. Мне кажется, у такого оружия все от длины стержня и количества катушек зависит... Видел, что в стволах у них?
- Заглядывал уже, - кивнул Багрянец. - Хотя пистолет вот обычный, пулями стреляет. Вроде дробовика такого, на один большой патрон.
В тачанке были три лавки - обитые грубой кожей доски от одного борта до другого; пол покрыт листами жести, изнутри на бортах висели широкие кожаные сумки. Впереди из пола торчал рулевой рычаг и педали, сзади был железный горб, под которым находился двигатель, а бак прятался под днищем.
Игорь, усевшись на передней лавке, первым делом проверил сумки. Там лежали два пистолета-дробовика, полтора десятка пузатых, грубо сделанных патронов, моток лохматой веревки, пара коротких дубинок, ножны с кривой волнистой саблей и котомка, где была всякая снедь - краюха темно-серого, очень сухого с виду хлеба, ломти вяленого мяса и несколько сморщенных клубней, похожих разом на луковицы и яблоки. Хотя в животе давно урчало от голода, Игорь не рискнул попробовать их.
Еще он нашел большую серебряную флягу, которая разительно отличалась от всего остального - как цветастая рубашка одного из мертвецов отличалась от другой одежды. Искусная работа с тонким, прекрасно выполненным орнаментом, очень изящным, настоящее произведение искусства: вьющиеся лозы, а между ними звезды и полумесяцы. От крышки к скобке на боку фляги шла серебряная цепочка. Игорь отвинтил крышку, понюхал.
- Что там? - поднял голову Багрянец, тупо разглядывавший содержимое другой сумки. - Опохмелиться б мне...
Игорь протянул флягу над головой Хорька. Мальчишка, забравшись в тачанку, стал на удивление молчалив - сидел пригорюнившись, ссутулился и свесил руки между острых коленей, обтянутых драными спортивками.
- Не, ты не думай, капитан, я не алкаш какой, пью редко, - поспешил оправдаться курсант, принимая флягу. - Редко - но метко, ёксель-моксель! Так...
Он приставил горлышко фляги к носу и шумно втянул воздух.
- Это че? Вроде кефира, что ли... Или может этот, как его, кумыс? Может, молоко этих... рогатых? Ну, подкисшее...
Он хлебнул, потом еще раз. Облизнулся и сделал несколько больших глотков.
- Нормально, капитан! Пить можно!
Хорек вдруг громко шмыгнул носом.
- Что? - спросил Игорь.
- Мы там жили, - мальчишка показал в сторону домов за полем. Над одним поднимался столб дыма. - Я и батя...
