Андрей Левицкий - НАШЕСТВИЕ
Павел с Хорьком, пробравшись в заднюю часть броневика, стали стрелять через смотровую щель, а Сотник уже вовсю двигал рычаги. Броневик дал задний ход, выехав из пролома, покатил к ограде клуба, преследуемый тачанками. Оглянувшись, Игорь крикнул:
– Хватит патроны переводить! Башню разверните, там шестерня вверху, сбоку кнопка, – и заряжайте пушку!
* * *
Много позже, передав управление Павлу, Сотник осмотрел пушку в башне. Прямая наводка, дальность выстрела… Сложно судить – метров триста, наверное, а может и пятьсот. Калибр что-то около восьмидесяти миллиметров. В задней части снаряда, то есть закругленного с одного конца стального цилиндра весом килограмма два с половиной – три, была плоская шайба с блестящим кругляшом в центре. Почему-то Сотник решил, что шайба эта – вовсе не капсюль. Он осторожно взялся за кромку, другой рукой крепче сжал цилиндр и провернул шайбу, которая достаточно легко сдвинулась против часовой стрелки. Снаряд оказался начинен грубым крупнозернистым порохом и картечью: мелкими камешками и железяками.
Пришедший в себя пленник лежал под перегородкой, разделяющей передний и центральный отсеки. Он не мычал, не дергался, зато вовсю стрелял глазами из стороны в сторону, наблюдая за происходящим. Багрянец рулил, Хорек сидел позади с автоматом и смотрел, нет ли погони. Теперь уже смысла в этом особого не было, они далеко отъехали от территории клуба.
Горели тусклые синие светильники, которые отыскались в ящиках под сидениями. Сотник спустился, сказал Хорьку «Отставить наблюдать» и присел на сидение возле пленного. Взял светильник, который притащил в броневик из лагеря, сломал о колено треснувшую стойку и стал разглядывать колпак. Тот был не стеклянным, как он решил вначале, а из чего-то вроде слюды или, может, загустевшей древесной смолы. Под колпаком – мелкая труха, она-то и светилась.
Хорек, перебравшись в средний отсек с ломтем мяса в зубах, сел по-турецки на пол, положил автомат рядом и принялся шумно жевать. В заднем отсеке в двух больших ящиках лежали запакованные в одинаковые промасленные лоскутья пайки: засушенные яблоко-луковицы, тонкие ломти солонины, сухари и какие-то зеленоватые брикеты, похожие на измельченную, высушенную и спрессованную траву. Еще в одном ящике хранились патроны среднего калибра.
– Чего-то я не понимаю, – сказал он, откладывая светильник.
Сквозь отверстие в перегородке виделось плечо Багрянца и рука, лежащая на баранке.
– Чего? – спросил Павел, быстро оглянувшись, и сразу опять уставился вперед сквозь смотровую щель.
– Мне неясна логика.
– Чего еще за логика?
– Мы вынесли их базу, угнали броневик... Легко. Это было легко, понимаешь?
– Ничего себе легко! Да ты, извиняй, охренел, капитан! Ты на лицо свое глянь!
С лицом у Игоря и правда было неладно. Удар нагайкой так глубоко рассек кожу, что шрам, он был уверен, останется на всю жизнь. С полчаса назад в заднем отсеке они отыскали ящичек с какими-то склянками, Игорь, промыв рану водой из фляжки, найденной под сидением, долго эти склянки нюхал, мазал их содержимое на палец, капал на ладонь – и в конце концов залил рану быстро густеющей желтоватой субстанцией, запах которой показался ему типично медицинским. Вещество схватилось, стянуло кожу, кровь больше не текла, но говорил он с трудом, любое движение челюстей вызывало боль.
– Нас трое: ребенок, курсант... Один я что-то умею, да и то на гражданке навыки потерял.
– Но у нас гранатомет был. Двенадцать гранат я по чухонцам выпустил, ты не видел, что ли, какой там ёксель поднялся в лагере?
– Правильно. Только за счет гранатомета и справились. И это при том, что вы вдвоем чуть всю операцию не провалили.
– Капитан, ну я же объяснял уже! – обиделся Павел.
Багрянец, как выяснилось, начал стрелять раньше, потому что сверху свалился автомат, громко стукнул о камни, и, как показалось курсанту, в лагере чужаков это услышали.
А упал автомат потому, что Хорек наверху заснул. Заснул – и выпустил оружие в дыру в полу. Когда Багрянец выстрелил, он, конечно, проснулся, понял, что произошло, и полез вниз. Пока нашел «калаш», пока забрался обратно... Вот почему гранатометный огонь начался раньше положенного, а автоматный – позже. Хорошо еще, что АКСУ вообще стрелял после такого падения.
– Короче говоря, у меня впечатление, что они раньше с таким оружием, как гранатомет, не сталкивались, – заключил Игорь.
– У них же пушки вон есть.
– Стационарная пушка на машине – это совсем не гранатомет.
– Ну ладно, а те стволы, которые они у нас забрали? Там ведь тоже гранатомет был, так почему они из грузовика их даже не... А! Серые, наверное, и пользоваться ими не умеют, ну точно.
– Так или иначе, базу мы легко взяли, если учесть, что мы не АЛЬФА и не ОМОН. Но при том – чужаки очень слаженно на город напали. Быстро, четко. Я думал, они такое уже раньше проделывали. Появлялись где-нибудь неожиданно из своих порталов, выбивали местных военных, гражданских хватали или убивали. И при этом – с базой мы справились. Почему такое противоречие? Серые вроде профессиональные воины, бывалые, а нам все удалось. Правда, тут именно серых не так много было... Но все равно странно.
Багрянец пожал плечами и больше в спор не вступал. А Хорек вдруг заснул, именно вдруг – Игорь отвернулся от него, изучая пленника, который внимательно разглядывал его, а когда поглядел вновь, мальчишка уже растянулся на полу и дрых, отвернувшись к перегородке.
Игорь вытащил из заднего отсека грубое шерстяное одеяло и накрыл его. Выпив воды и съев шоколадку, десяток которых Багрянец притащил в карманах, проверил оружие, повесил на плечо АК, в кобуру сунул заряженный «грач» и полез в передний отсек. Возле боковой щели было второе сидение, он сел, устало вытянув ноги. Стояла глубокая ночь, Багрянец вел броневик по асфальтовой дороге, изредка объезжая брошенные машины. Путь впереди освещал желтый свет фары, а по сторонам было совсем темно.
– Где мы, ты хоть примерно представляешь? – спросил Игорь. Курсант пожал плечами.
– Да ёксель его знает. Но к Москве движемся, факт. До МКАДа недалеко.
Сотник откинулся назад, прикрыв глаза, сказал:
– В Москве надо первым делом найти схрон.
