Александр Тихонов - Кремль 2222. Легенды выживших (сборник)
– И поэтому ты приговорил меня к смерти! Да? – Стас истерично засмеялся и окликнул бывшего товарища по плену: – Эй, Ксан. Ты знаешь, зачем мой брат спасал меня?
Гость из-за МКАДа пожал плечами. Он трудился, срезая бересту, и усиленно делал вид, что происходящее его не касается.
– Антон вытащил меня только для того, чтобы пристрелить самому! Ну не смешно ли? – Стаса колотил нервный смех. – У него такой извращенный кодекс чести, представляешь!
– У меня он хоть такой, а есть. А у тебя? – Кощей помолчал, а потом протянул к брату ладонь, на которой лежала зажигалка-домино. – Что скажешь на это?
– А! Откуда она у тебя?! – Стас переменился в лице, его руки, держащие дробовик, задрожали.
– У меня от разведчика-ворма. А вот откуда она взялась у тебя?
Стас не ответил. Его глаза воровато забегали из стороны в сторону, но он быстро взял себя в руки. Отчеканил:
– Разговор окончен.
– И что? Пристрелишь меня?
– Нет. В отличие от тебя, я в брата не стреляю. Поэтому мы с тобой прогуляемся к владыкинским дампам. Они за твою голову золотом заплатят. Так и сказали. Мол, отрежут тебе голову, взвесят и мне ровно столько же золотом отвалят, – издевательски протянул Стас.
– Это вряд ли, – себе под нос пробормотал Кощей и внезапно отпрыгнул в сторону.
Стас выстрелил. Дробь прошла выше плеча маркитанта, а он откатился колобком туда, где лежал автомат, схватил оружие – и выстрелил одиночным с колена.
Пуля вошла Стасу точно в лоб. Он умер мгновенно.
Кощей подошел к мертвому телу, опустился на колени и положил зажигалку младшему брату на грудь.
Вот и закончилась еще одна – многолетняя – «цепочка домино». Со смертью Стаса упала последняя «костяшка». А когда ж была первая? Шесть лет назад, когда Стас предал отца и забрал себе ту самую зажигалку?
Их батя говаривал, что все на свете подчиняется «принципу домино». От отца родятся дети, потом внуки, правнуки и так далее. Всё это «костяшки» одной цепочки. Зажигалка воплощала в себе данный принцип.
Семейная реликвия переходила по наследству с незапамятных времен и всегда принадлежала старшему сыну. Но передать ее Антону отец не успел. Младший брат решил изменить традицию…
Шесть лет назад батя вместе со своим отрядом попал в засаду во время рейда. Поговаривали, что кто-то из своих подставил их владыкинским дампам. Помощь пришла почти сразу. Но было поздно – никто не выжил. Нападавшие не успели забрать добычу. Драгоценный прибор ночного видения отца лежал рядом с телом, как и его рюкзак. Не было только их семейной зажигалки.
Антон тогда очень переживал потерю семейной реликвии, не зная, что пропажа совсем рядом – в кармане у младшего брата.
Первое предательство, которое сошло Стасу с рук и запустило злополучную цепочку событий. «Принцип домино» начал действовать, роняя «костяшку» за «костяшкой». Брат лгал, воровал, а когда попадался, искал защиты у Кощея. И тот защищал, расправлялся с обидчиками, убежденный, что на Стаса клевещут. Что не может его брат быть таким…
– Э… Антон… Кощей… – негромко окликнул маркитанта Ксан. – Карта готова. Можешь забирать подлинник.
– Что? – Маркитант будто очнулся. Небо уже алело рассветом. Оказывается, он просидел возле тела Стаса всю ночь.
– Карта, говорю, готова… – Ксан осторожно кашлянул и, запинаясь, предложил: – Могу помочь… это самое… ну похоронить…
Могилу копали молча. Она вышла необычайно глубокая – Кощей все копал и копал, словно не мог остановиться, пока Ксан не пошутил грубовато:
– Ты что, решил пробить туннель на ту сторону Земли?
– Нет. – Кощей словно вышел из транса. Положил тело брата на дно могилы, а потом, мгновение помедлив, бросил туда же зажигалку.
Вскоре посреди березовой рощи возвышался могильный холм.
Кощей отдал Ксану трофейный дробовик с патронташем, нож, флягу с водой, полоску вяленого мяса, затем собрал свои вещи и повернулся, собираясь уйти.
– Эй, погоди, – удивленно окликнул его Ксан. – Ты куда? А я?
– А что ты? – равнодушно переспросил маркитант.
– Ну как же, – растерялся Ксан. – Разве дальше мы пойдем не вместе?
– Нет, – покачал головой Кощей. – Ты заплатил мне за свою свободу. Я работу выполнил. Теперь все. Мы в расчете.
Он отвернулся и зашагал прочь. Ксан ощутил обиду. Ему казалось, что они стали напарниками, но, как оказалось, Кощей так не считал.
– Хоть бы «до свидания» сказал, – попенял спине маркитанта Ксан. Он вспомнил, как Кощей без колебаний послал почти пять десятков людей на смерть, но зато спас его самого, потому что получил за это плату, и добавил: – Верно тебя прозвали Кощеем. В самую точку попали. Ты законченная сволочь, Антон. Хотя твой брат прав: кодекс чести у тебя все же есть. Очень извращенный, но есть.
Кощей услышал его слова, но не ответил. Его мысли были заняты другим, раз за разом возвращаясь к изображению феникса в углу карты. Чутье подсказывало, что эта маленькая птица – первая «костяшка» в новой «цепочке домино». Рано или поздно она «упадет» и тогда… А что тогда? Этого Кощей не знал. И загадывать наперед не любил. Поживем – увидим. А пока пусть прошлое останется в прошлом.
Маркитант поправил ремень автомата и ускорил шаг, двигаясь по едва заметной звериной тропе.
Дмитрий Манасыпов
Кровавый пес
Немногим раньше:
Существо, сидящее в развалинах высотки на бывшем Новом Арбате, мягко шевельнулось, оставшись незаметным для охотничьей группы дампов. Те торопились, гнали перед собой человека в серой куртке, плохо заметной среди руин. На правом бедре человека бился пустой колчан.
Один из преследователей остановился, прижав к плечу арбалет. Человека в серой куртке бросило вперед и в сторону, а из плеча вырос хвост болта…
Существо с высотки спрыгнуло вниз, пролетев три уцелевших этажа, приземлилось и двинулось в сторону дампов. За спиной существа забил по воздуху крыльями темный плащ с капюшоном. Его высокая фигура (всего на голову ниже нео) тихо двинулась за семеркой убийц, загоняющих свою жертву.
Сейчас:
…Дампы свое дело знают туго. Противостоять семерке этих безумцев сможет далеко не каждый. Даже если этот «не каждый» из Кремля. Нет, в красно-бурой крепости живут далеко не слабаки. Такого про них ни за что не скажешь. Но сейчас оно неважно. Вон тому парню, убегающему от живых гнилушек, закутанных в тряпье, вряд ли поможет его выучка. Такова жизнь, ничего не поделаешь. Посмотрим за развитием событий, мало ли чего случится? Хотя конец и так предсказуем. Для всех – и разведчика, и дампов…
Потому что Герр Хаунд уже близко.
Гнилухи принялись за парня с душой, желая насладиться его последними минутами. Садисты, родившиеся такими не по своей воле и наслаждающиеся своим превосходством. Вряд ли человек из Кремля даст им спокойно убить себя. А я еще и помогу.
Замыкающая боевую семерку пара дампов успела что-то почувствовать, перед тем, как умереть. Ближнему я воткнул в затылок подхваченный на ходу обломок проржавевшего прута, торчащего из крошева бетона. Дамп качнулся вперед, выронив грубо откованный меч. Его товарища я ткнул на ходу подхваченным выщербленным клинком между ребер, пробив сердце. У кого-то другого такой удар мог бы и не получиться. Спасибо моему профессору, теперь для меня этот удар не кажется сложным. Гнилушка успел только хрюкнуть, прежде чем помереть.
Конечно, можно было бы открыть огонь из «стечкина», но зачем мне этот грохот, возникающий при стрельбе? Если мне так повезло, и прямо в руки пришел настоящий хомо из-за кремлевской стены (в чем нисколько не приходилось сомневаться, глядя на его габариты), не стоит привлекать внимание дополнительного противника. Их в округе хватает, йа-йа. Да и не так интересно убивать оставшихся дампов пулями, если уж честно.
На хрюканье и живописное блевание кровью разом обернулась тройка, шедшая посередине группы. Двое оставшихся дампов продолжали разбираться с человеком, сноровисто отмахивающимся коротким мечом. Ну-ну, майне либе камраден, давайте-давайте, весь в ожидании.
Арбалетчик собирался уложить болт в ложе и как раз натягивал «козьей ногой» тетиву. Воспользоваться таким шансом и попытаться продырявить меня, любимого, я ему не позволил. Копье их второго товарища, убитого мною, пришлось как раз кстати. «Гнилочеловек» осел на землю, но по пути попытался ткнуть меня алебардой, до этого болтавшейся у него на ремне через плечо. Вот крепкие, тойфельшайссе, чертово дерьмо, живут даже с полметром дерева и железа, торчавшего из затылка. Но запасы жизни у дампов все-таки ограниченные, и он все-таки помер, выронив алебарду на полпути. При этом дамп напомнил мне жука из коллекции профессора, что висела по стенам его кабинета, в рамочках за стеклом.
Компаньонов арбалетчика, раздухарившихся и попытавшихся порезать вашего покорного слугу на десять тысяч маленьких геррхаундов, пришлось быстро убедить во всей глупости данной затеи. Любимый топор, явно соскучившийся по крови всяких ублюдков, чуть ли не сам влетел в мою ладонь. Имеющий собственное имя скромный двулезвийный «рихтер», мой поблескивающий острыми полумесяцами «Палач», жаждал веселья. И я его предоставил в полной мере.
