Угроза эволюции - Коркханн
Мимо проносились машины, проходили смеющиеся люди. Странно, но никто из идущих навстречу разгорячённых выпивкой и наркотиками парней не толкнул меня плечом, не задел, не заговорил. Понятно, что от ликторов в служебном чёрном с зелёными элементами одеянии обычно шарахаются, но я-то был в цивильном. Видно, невероятная сосредоточенность в паре с отрешённостью от окружающего мира на моём лице подсказывали, что лучше не трогать этого невменяемого придурка.
След становился всё более чётким. Я прошёл уже три или четыре плохо освещённых проулка. Здесь людей не было, и я побежал, жадно втягивая ноздрями воздух, будто это могло усилить псиэм-восприятие. Почему-то чувствовал, что могу опоздать. И таки опоздал.
В окне одной из пристроек к небоскрёбу со стороны глухого переулка вдруг пару раз ярко мигнул свет. Потом включилось тусклое красноватое освещение. Послышался звук разбиваемого стекла и мужской крик.
Найдя взглядом вход, я кинулся к нему. Напряжение психоэмоциональной струны стало особо сильным. Женский след. Меня накрыла та самая насыщенная гамма ощущений, которую уловил ранее. Пробудился невероятный интерес.
Я пинком открыл дверь и забежал внутрь, выстраивая атакующую волну псиэма. Почувствовал боевую готовность Араха. Охватил картину происходящего. Под разбитым окном стоял на коленях и хрипел, запрокинув голову, крупный мужчина в чёрном комбезе, похожем на форму жандарма. Его горло сжимали изящные руки девушки в облегающем фиолетовом платье, от которой исходила мощная волна псиэм-атаки. Она усилила натиск, круша мозг противника телекинетическим прессом, и отпустила обмякшее тело, сразу же завалившееся на пол.
Я почувствовал смерть. Всё было кончено.
Альсеида резко развернулась, показывая невероятную скорость реакции. Взлетели чёрным вихрем густые слегка вьющиеся локоны. Мы замерли в трёх шагах друг от друга, взгляды встретились. Меня окатила волна сильной воли, зеленовато-жёлтые глаза приковали внимание. Она стремилась подавить, выплеснула псиэм-приказ не двигаться.
Я невольно рассмеялся: испытать такой дешёвый трюк на ликторе четвёртой ступени могла только весьма неопытная дама.
— Ну, я стою, что делать будешь? — проговорил шутливым тоном, не расслабляясь ни на миг и следя за её псиэмом.
— Пожалуйста, не лезьте в это, — ответила девушка красивым, но дрожащим от эмоций голосом. — Я уйду. Позаботьтесь о нём.
С этими словами она осторожно отступила на полшага.
— Так ты уже позаботилась, — усмехнулся я, кивнув на подрагивающую ногой в затихающей судороге жертву.
— Не о нём, — тихо произнесла альсеида, сделав ещё полшага назад.
Я, наоборот, двинулся навстречу, разглядывая неожиданную визави. Она не была яркой красавицей, но нежные черты чем-то привлекали: изящный овал лица и чувственные губы, немаленький, но ничуть не портящий её облика нос, красивый разлёт бровей, большие широко раскрытые глаза… Платье подчёркивало изгибы стройного сильного тела, вырез открывал взгляду длинную загорелую ногу с крепкими, но не чрезмерными мышцами. Декольте на грани между скромностью и откровенностью позволяло оценить прекрасную грудь.
Сильна, полна жизни и ярких эмоций. Мне, неведомо почему, стало грустно от мысли, что её придётся казнить.
— А о ком же? — решил уточнить я, и в ту же секунду ощутил присутствие ещё одного псиэма — слабого и испуганного.
Но не позволил себе отвлечься, следя за каждым движением девушки. Она медленно подняла перед собой руки раскрытыми ладонями вперёд.
— Пожалуйста, дайте уйти. Я спасла мальчика. То, что с ним собирались сделать… грязно! — альсеида не отрываясь смотрела мне в глаза.
Вдохнув поглубже, попробовал ощутить её лир. Вот тут-то меня и накрыло! Шестнадцать — весьма сильная, но с такими уже справлялся. Однако… Её псиэм на мгновенье приоткрылся под моим профессиональным "сверлящим" прикосновением, и я принял в себя его тестовый слепок. Вихрь эмоций, гамма красок, мощная вибрация многослойных тончайших смыслов, запахи миндаля, жасмина, чистой кожи и страстного секса, ощущение глубокой, но подавленной чувственности и послевкусие способности к яркой любви и ненависти… Чистота и развращённость одновременно — в неведомой пропорции. Такого я не ощущал ещё никогда, хотя повидал немало разных альсеид. Сочетание всего этого в её псиэме будто оставило во мне некий след и чувство того, что слепок не передаёт всей глубины.
Главное было не в этом. Впервые в жизни мой "замер" альсеиды дал сбой, приведя к абсурдному результату. Первичное ощущение уровня шестнадцать сменилось чем-то невероятным.
Я разлепил внезапно пересохшие губы:
— Чувствую в тебе двадцать шесть лир. Знаком этот термин?
— Личное измерение радикализации, — мгновенно отозвалась девушка. — Так вы зовёте то, чего не понимаете. Нашу суть, которой мы живём. И не всё так прозрачно, как вам кажется, — её глаза раскрылись ещё шире, жадно всматриваясь в меня. — Что плохого вам сделали все альсеиды?
— Всего лишь стали превращать людей в безвольных рабов, руша семьи и ломая судьбы, — развёл я руками. — Совершать самые гнусные преступления и подрывать основы общества, пытаясь его перекроить. Могу долго продолжать.
— Вы не поняли вопроса: все ли мы такие? — голос девушки задрожал.
Я был обескуражен своим открытием по поводу её лир, да и тем, куда зашёл разговор. Рядом взывало к себе биение ещё одной жизни, будто просящей о защите. Альсеида, тоже изучая в доступных пределах мой псиэм, медленно отступила на пару шагов и явно вознамерилась скрыться.
Мой симбионт не дремал: ощутив нерешительность хозяина, он изготовился к прыжку и смертельному удару. Кожу предплечья словно пощекотал паук, хотя татуировка ещё не двигалась.
Девушка бросилась бежать. На ногах у неё были туфли-трансформеры, быстро преобразующие высокий каблук в удобную пружинящую подошву. Меня вновь поразила скорость её реакции.
Решение пришло неожиданно. За долю секунды колебание моего псиэма остановило бросок Араха. Беспрецедентно! Я почувствовал искреннее удивление симбионта. Но татуировка послушно успокоилась.
Лязгнула железная дверь, за которой скрылась моя визави. Я тряхнул головой, будто прогоняя наваждение, и огляделся. Зов слабого псиэма привёл к стоящему в простенке между разбитыми окнами металлическому шкафу. За ним тихо, как мышь, мелко вздрагивая всем телом, сидел на полу мальчик лет пяти. Он испуганно взглянул на меня и затрясся сильнее. Под глазом наливался свежий синяк, из носа шла кровь, которую он размазывал разорванным серым рукавом.
— Не бойся, — поспешил успокоить я. — Сейчас заберу тебя отсюда, и всё будет хорошо.
Сам же погрузился в предчувствие, что сегодняшняя встреча принесёт что-то новое и весьма интересное. Кроме того, до меня только теперь дошло, что в одиночку противостоять существу с двадцать шесть лир, если это вправду так, — настоящая авантюра, которая могла закончиться фатально.
* * *
В двери особняка — так уж повелось, что это название закрепилось за нашим вовсе немаленьким зданием, — Конгрегации
