Добрым словом и револьвером - Алексей Махров
Ну и что это тут происходит? Напряжение так и витает в пространстве!
— Э, мужики, вы чего?!! — с ходу, не здороваясь, я пытаюсь узнать причину бурлящего скандала. — Дед, что здесь происходит? Опять эти два альфа-самца, император и его дядя, выясняют чей хер длиннее и толще?
Первым заржал, что удивительно, Великий князь Павел.
— Ох, ну вы и скажете, Александр Михалыч! — «старик» махнул рукой и закатился здоровым смехом.
За ним синхронно улыбнулись дед и Петрович. Потом «отпустило» Афанасия Горегляда — он бухнулся на свое место, отпустив несчастный стол, край которого чуть было не смял, словно тот был пластилиновым.
А вот два основных «противника» — Олегыч и Лёшка, даже не поменяли выражение лиц. Что же тут за «схватки боевые» идут (да говорят: еще какие!), если парни готовы друг другу морды полировать? Вон как кулаки сжали! Зная обоих, я бы поставил в рукопашной схватке на государя-императора — он каждый день тренируется, в отличие от генерал-адмирала, постоянно говорящего, что в любых ситуациях эффективней работать головой, а не кулаками.
— Твоё Велико, это так ты гостей встречаешь? — повернулся я к императору, стараясь нейтрализовать (или хотя бы приглушить) конфликт. — Где положенная мне «штрафная», где закусь?
Олегыч посмотрел на меня как на психа и неожиданно спокойно произнес:
— Димон, ты чрезвычайно вовремя! А то я этому «водоплавающему» чуть в морду не дал!
Генерал-адмирал Лёшка вскинулся было, чтобы достойно ответить, но Петрович вдруг резко потянул его за рукав и насильно усадил на лавку.
— Всё, блядь, заткнулись оба! Заткнулись, я сказал! — решительно скомандовал дедуля. — Что за херню вы здесь устроили, блядь, государственные деятели?! Почему нельзя спокойно всё обсудить, без этого вашего волюнтаризма! Спокойно, блядь, обсудить важные государственные дела!!! Спокойно, это значит — без махания руками! Афанасий, а ты-то, блядь, куда полез? Да, я понимаю, что вопрос снабжения флота новыми порохами в обход заказов армии — очень животрепещущий! Но разве нельзя перетереть сей вопрос без матерной ругани? Сядь, твоё величество, я сказал!!!
Олег скорчил зверскую физиономию, но послушно плюхнулся на лавку. Говорить таким тоном с самодержавным властелином самой большой и мощной державы мог в этом мире только полковник Целебровский, в прошлой жизни — мой дед, генерал-лейтенант ГРУ.
— Садись, Димка, щас мы тебе штрафную организуем, да и нам уже пора рюмки освежить! — сказал дед. — А то наши «глухари на токовище» разошлись не на шутку, минут пятнадцать уже не выпивали!
При этих словах «отпустило» и Лёшку с Олегычем.
— Руку не меняем! — объявил император и, взяв бутылку «беленькой», самолично обошел стол, наливая всем гостям.
Меня, конечно, не обидели — вместо стопки налили водку в лафитник.
— Ты только это… Димк, сапоги свои щегольские на валенки смени — вон они возле мангала стоят, греются, тебя дожидаются. А то сейчас хоть и плюс пять, но ноги через полчаса закоченеют! — заботливо сказал дед. — И безрукавку меховую поверх шинели надень! Мы-то, как видишь, уже давно «при параде»!
Действительно, я только сейчас заметил, что товарищи сидят за столом в меховых безрукавках или даже полушубках, а на ногах у всех войлочные валенки. И ведь верно — сапоги-то у меня «паркетные», для дворцовых экзерсисов, из тонкой «перчаточной» кожи. Тут не за полчаса, а через две минуты ноги будут ледяными. Молодцы мужики, всё продумали!
Кроме валенок у мангала стоял и колдовал над шашлыком немолодой мужик в линялой форме какого-то запасного (если судить по трехзначному номеру на погонах) полка. Я на мгновение напрягся — как же так: товарищи прогрессоры ведут ТАКИЕ разговоры при постороннем, полковник Целебровский орет на государя-императора, как на щенка. Но тут же вспомнил: этот дядька, пожилой осетин, ефрейтор из забытой богом инвалидной команды, был почти глухим. Настолько, что отдавать ему команды приходилось криком в самое ухо. К тому же вестовой плохо говорил по-русски, понимая только отдельные уставные слова, плюс десяток дополнительных. Ну, дитя гор, что с него взять… Зато шашлык он готовил просто сказочный.
А тем временем праздник продолжался. На правах самого старшего встал князь Павел и провозгласил тост:
— Товарищи! Друзья! У каждого из нас есть якорь, с которого, если сам не захочешь, никогда не сорвешься: чувство долга! Я предлагаю поднять стаканы за то, чтобы мы никогда не порвали такие якорные цепи!
Мощно зарядил старый чёрт, нельзя не присоединиться! Я тоже встал и махом жахнул двести грамм очень хорошей водки — она протекла в организм тонкой ледяной струйкой, взорвалась в желудке и вернулась наверх горячей волной, мягко ударив в голову. Харашооооооооооо!!! А теперь ломтик обещанной белорыбица с царского стола… И икорки! Непременно черной, пряного посола, так называемой «архиерейской»… Парочку столовых ложек!
Увлекшись закусками, я не сразу обратил внимание, что дед продолжил обсуждение предыдущего вопроса, вызвавшего такую бурную реакцию императора и генерал-адмирала.
— Товарищ гениальный адмирал! Да, Лёша, хватит морду морщить, я к тебе обращаюсь! Со своей политикой удельного князька на флоте ты задрал уже не только нашего дорогого императора, но и, к примеру, меня! — начав говорить довольно тихо, дед постепенно повышал голос. — Что это, блядь, за бандитизм: перехватить груз артиллерийского пороха, предназначенного для армии? Ты на какой стороне собрался воевать, морда великокняжеская, а? Молчать, блядь!!! Это был риторический вопрос!!! — голос дедули громыхнул под крышей беседки, словно раскат грома. А после длинной паузы, во время которой было слышно, как генерал-адмирал Алексей Александрович шумно дышит, дедушка добавил спокойным тихим голосом: — Паша, твоя очередь!
— Лешенька, братик мой дорогой! — елейным голоском сказал «Романов-два-в-одном». — Мы тут посовещались и решили: еще одна такая выходка и ты поедешь на очень Дальний восток готовить войну с японцами. И это ничего, что там сейчас никакого флота нет! Мы его потом тебе пришлем! Лет через пять… Как раз успеешь во Владике базу построить!
— Это вы без меня
