Добрым словом и револьвером - Алексей Махров
Завершали «портрет» будущего «членовоза» колеса, которые мы начали ставить на колесные танки «Песец» и модернизированные «Медведи» — с толстенными стальными дисками и покрышками из синтетического губчатого каучука — разработка Афанасия Горегляда.
Ну, а если добавить, что в штатный комплект императорской «Волги» входили два «Бердыша» с тремя «Мушкетонами», и по 500 патронов на каждый ствол (оружие и боеприпасы были размещены внутри салона, в специально разработанных скрытых нишах), то Олегыч мог в случае чего постоять за себя и отмахаться, например, от усиленного эскадрона британских улан.
Переложив папку с документами (приходится работать в дороге) на колени сидящего рядом Воробья, выбираюсь из теплого салона на промозглый февральский ветерок. Тяжеленная бронедверь «Волги» закрывается от легкого толчка рукой — настолько хорошо отрегулированы петли. Едва слышно, но сочно «чмокает» каучуковый уплотнитель. Из передних дверей ловко выскальзывают неразлучные Яшка с Демьяном. Киваю им с легкой улыбкой, мол, свободны ребята, гуляйте. Яшка тут же начинает обмениваться жестами с императорскими адъютантами Шелиховым и Махаевым. У них давние приятельские отношения, которые начались с памятного «турнира по боевым искусствам», устроенного тогда еще не императором, а всего лишь цесаревичем в мирной предвоенной Москве, за год до «Заговора Великих князей».
Под большим навесом в углу парковки накрыт стол, стоят бутылки — свободные от несения караульной службы охранники и ординарцы «культурно» отдыхают. Вижу там несколько конных гренадеров в черных мундирах и лейб-конвойцев в алых чекменях. Довольно странное сочетание, но выглядит — потрясающе! Может и мне в моем полку нечто подобное завести? Парадную форму я ведь так и не придумал! Черное сукно и красные обшлаги с красными пластронами? Черные фуражки с красными околышами? Гм… надо подумать!
Мелькает под навесом и парочка фигур в пятнистых камуфляжных плащ-палатках — это спецназовцы полковника Целебровского, те самые герои, захватившие живьем турецкого султана. Так, кто там еще? Три моряка — адъютанты «Грозы южных морей», генерал-адмирала Русского флота Алексея Александровича. Похожие, как близнецы, два высоких жгучих брюнета с роскошными усами, одетые в красные доломаны — офицеры Лейб-гвардии Конного полка — наверняка приближенные Великого князя Павла Александровича, он номинально является командиром этого полка. Интересно, а боевиков-ирландцев из ИРА, знаменитых на весь мир «бекасников», Петрович с собой не привез? Было бы прикольно, если бы и они сейчас толкались за общим столом с офицерами и солдатами из русских полков!
У императорских «Жигулей» застыли четыре фигуры в разноцветных шелковых рубашках-кимоно и широченных штанах-хаками — это подаренные японским императором самураи, которых Олег уже натаскал на огнестрельное оружие. Поэтому у них за широкими поясами вместо мечей-катан — револьверы «Кистень». По две штуки у каждого. Японцы — самая последняя линяя обороны, если так можно сказать! Символическая, конечно линия — ведь дальнее прикрытие нашей вечеринки традиционно обеспечивают развернутые завесой на расстоянии пяти-семи километров от нашего мангала Кирасирский и Атаманский полки в полном составе — более десяти тысяч человек с тяжелыми гаубицами и бронетехникой. Официально — у них учения с применением боевого оружия. Ближние подступы караулят казаки и стрелки императорского конвоя — около трехсот человек при сотне ручных пулеметов «Бердыш» сидят в «секретах» на дистанции от пятисот до семисот метров вокруг забора. И только здесь, непосредственно за воротами «дачи» всего два десятка самых близких охранников, ординарцев и адъютантов.
При моем приближении к навесу Махаев встает, вытягивается по стойке «смирно» и предельно вежливо говорит:
— Здравствуйте, ваше сиятельство! Ваших сопровождающих попрошу остаться здесь, а вы — извольте проходить, — с этими словами он показывает рукой на тропинку, ведущую от стоянки к так называемой «костровой поляне». На самом деле в прошлом году на полянке построили вполне уютную беседку с большим столом и удобными скамейками. Да и не костер там давно, а стационарный мангал из кирпича с дымовой трубой.
Я поворачиваюсь к своим ординарцам:
— Яшка, ты за старшего! — невысокий, подвижный как ртуть, Яков кивает. Здоровенный, выше меня почти на голову, Демьян тоже кивает, признавая главенство друга. Ничего страшного — в следующий раз старшим «по команде» будет Дёмка, в их парочке лидера нет. — Разрешаю принять на грудь, но аккуратно — кому-то из вас меня отсюда домой везти. И хотя ГАИ еще не придумали… И следите за Колькой Воробьем — а то на радостях нажрётся, как в прошлый раз, и запузырит кому-нибудь в глаз!
— Бу сделано, Хозяин! — тихонько басит Дёмка, а Яшка снова кивает, бросая быстрый взгляд на накрытый стол и машинально облизывается.
— И вообще: ведите себя прилично! — добавляю я на всякий случай — прецедентов «неприличного» поведения моих «ребятишек» доселе не было, но ведь всё на свете когда-нибудь случается в первый раз. — Помните, что вы давно не волжские босяки, а гвардейцы самого лихого в Русской армии полка!
— Так точно, вашсиясь! — отвечает Яков, вытягиваясь «во фрунт». Теперь очередь Демьяна степенно кивнуть. Парни уже не косятся на стол под навесом, откуда призывно машет Шелихов, а чётко по уставу «едят меня глазами».
— Всё, свободны! — троица моих людей устремляется под навес.
Я вступаю на тропинку, вьющуюся между кустов сирени — из-за неё в мае здесь просто чудесно. Сейчас кусты голые, укрытые до половины слежавшимся снегом.
А запах… Сквозь сырой воздух пробивается четкий запах жарящегося на углях шашлыка! Ух, сейчас обниму друзей (деда несколько недель не видел, генерал-адмирала — шесть месяцев, а Петровича — почти год!), накачу с дороги соточку водки, а может и «штрафную» в два раза больше, как приехавший самым последним, потом закушу тем, что бог сегодня императору к столу послал (астраханской белорыбицей!), и начну неторопливую беседу с товарищами-прогрессорами. Сегодня надо обсудить подготовку к войне с Австрией и назначить окончательную дату начала кампании.
При моем появлении друзья-товарищи одновременно прекратили разговор. Вернее — перестали орать друг на друга — крики я услышал еще метров за десять до беседки. У Его Величества морда красная, словно он под вражеским обстрелом команды бойцам раздавал, а не на дружеской пирушке гулеванил! Генерал-адмирал выглядел не лучше — по
