Андрей Ерпылев - Выход силой

—Вы меня совсем не слушаете, — рассердился собесед­ник. — Куда вы сейчас смотрите?

—Вон там, — Игорь склонился к нему через столик и по­низил голос, — сидит черный человек. Разве сюда пускают мутантов?

—Где? — Старичок обернулся туда, куда показывал Кня­зев, и расхохотался: — Какой же это мутант? Это просто чернокожий человек. Если хотите — негр. Хотя ему и дру­гим, похожим на него, этот термин не нравится. Так что, ес­ли будете с ним разговаривать, не вздумайте его так назвать, он очень обидится.

Игорь со стыдом вспомнил, что когда-то читал в книж­ках про африканских и американских негров, а Антошка ему объяснял, кто это такие. Но смотреть на непривычного вида человека спокойно все равно не мог. Чернокожий за­метил его интерес к себе и улыбнулся ему, продемонстри­ровав неожиданно белоснежные зубы. Зрелище было жут­коватым.

—Какими судьбами, кстати, вы к нам в Черкизон? — веж­ливо поинтересовался старик.

—Я своего брата ищу. Пропал, — внимательно оглядыва­ясь по сторонам, сказал Игорь.

—Ну что ж, если узнаю о нем что-нибудь, обязательно вам сообщу, — улыбнулся старик. — У меня, знаете, работа такая - все знать. А вам могу предложить другую работенку... Как вы смотрите на то, чтобы стать гладиатором?

— Кем? — удивился старшина: слово казалось знакомым, но что оно означает, он припомнить не мог.

— Гладиаторы сражаются на арене, а зрители за это пла­тят, — пояснил старичок. — Знаете, очень многие готовы за­платить за такое зрелище. Видели, как Лютый разделался с тварью? Так вот: Лютый — тоже гладиатор. В своем роде, конечно.

— И с кем сражаться? Тоже с тварями?

— С ними, — кивнул старик, блеснув стеклышками оч­ков. — И не только.

— Не понял.

— Твари — это банально, — вздохнул собеседник, будто сожалея о его, Игоря, непонятливости. — К тому же это — всего лишь животные. А человек охотнее всего платит за то, чтобы на его глазах пролилась кровь ему подобного. Чело­век — вот кто самая красная дичь в мире.

— Извините, — покачал головой Князев, — но это не по мне. Нас и так осталось мало. Зачем же еще и убивать друг друга? И без этого твари когда-нибудь займут наше место.

— Ну, это случится еще не скоро — поверьте мне, — дробненько рассмеялся, словно рассыпал горстку мелочи, ста­рик. — На мой век хватит. На ваш, думаю, тоже. Если вы бу­дете думать головой. Для чего, правда, нужно сохранить эту самую голову.

Игорь мог поклясться, что в словах прозвучала непри­крытая угроза.

— Вы меня пугаете?

— Что вы! Конечно же нет! Я просто предлагаю вам при­менить свои таланты на практике. Ваши таланты налицо: бицепсы и плечевой пояс, хе-хе. За хорошую плату приме­

нить — уверяю вас. Не хотите сражаться с себе подобны­ми — ваше дело. Это сделают другие — от желающих нет от­боя. Выставим вас против тварей, и резвитесь на здоровье.

Против уничтожения тварей вы ведь, надеюсь, ничего не имеете? Я видел вашу реакцию на одну из них.

Игорь шумно втянул воздух. Без денег он отсюда никуда не денется. Ни домой вернуться, ни дальше пойти. И на Черкизоне без оружия, без документов он долго тоже оста­ваться не может. А если удастся заработать... Но вот полу­чится ли? Старик был склизким, подозрительным. От его дребезжащего учтивенького смеха отчего-то мурашки по коже шли.

—Я подумаю над вашим предложением.

—Я уверен, что мы договоримся, — улыбнулся старик хитро. — Поверьте мне, я умею договариваться!

—Вы заказывали?

Официант со стуком поставил на стол поднос с двумя дымящимися тарелками, кувшином, полным чего-то ядови­то-желтого, графинчиком прозрачного... При виде всего этого, при аромате еды рот Игоря наполнился слюной.

Но прикоснуться к исходящему паром куску мяса он не успел...

—Опять человечина, что ли? — взревел кто-то за сосед­ним столиком. — Убью, гады!

—Успокойтесь, господин, — пытался урезонить могучего дебошира с щекой, перечеркнутой узким, стягивающим рот в кривую ухмылку шрамом, чернявый официант. — Это свинина. Обыкновенная свинина.

— Свинина? Что я, свинину от человечины не отличу?

Игорь с ужасом уставился на свою тарелку. Кусок был большим, сочным, с аппетитной корочкой...

«А что, если он прав? Что я о местных знаю?..»

— Что это за мясо? — поднял он глаза на уплетающего свою порцию за обе щеки старика.

— Какая вам разница? — улыбнулся тот лоснящимся от жира ртом. — Выпейте лучше для аппетита. — Он набулькал в стопочку влаги из хрустального графина.

— Человечина?

— Вы что, верите этому пьянице?! — Человека со шрамом уже скрутили и выталкивали на улицу дюжие вышибалы, каж­дый — косая сажень в плечах. — Перебрал и мутит народ, что­бы не платить. Ему, кстати, это удалось, — добавил он, увидев, как привередливого клиента вышвырнули на улицу, наградив на прощанье пинком. — Жуйте и думайте о хорошем. О том, как вы сказочно разбогатеете на гладиаторских поединках. И сможете тогда есть не в кредит, а на собственные средства!

Он снова взялся за еду, но Игорь так и не мог заставить себя прикоснуться к остывающему на тарелке мясу. Старик, в общем-то, ведь даже и не попытался разубедить его. Не­ужели действительно человечина?

«И в самом деле, — вдруг вклинился в поток его мыслей Антошкин голос. — Ты видел, сколько тут народу? Чем они все пи­таются? Что-то не верится в огромные свинофермы, которые тут якобы где-то упрятаны... Даже крыс и то на всех не напа­сешься... Либо тварей с поверхности жрать, либо друг друга...»

Послушавшись воображаемого брата, Князев-младший ограничился хлебом и гарниром, который не был затронут соком, стекающим с соблазнительного куска. Досыта на­есться не удалось, но и аппетит всей историей оказался ос­новательно подпорчен. Утерев губы грязной салфеткой, Игорь поднялся с места.

— Вы что-нибудь надумали? — спросил старик, прикон­чивший мясо.

— Мне это не по нутру, — честно ответил молодой чело­век. — Попытаюсь найти другую работу

— Попытайтесь, попытайтесь... — Интерес собеседника к Игорю угас окончательно. — Если что надумаете — где меня найти, вам скажет каждый. Только спросите Ланисту.

— Ланиста? Это имя или фамилия? — переспросил па­рень: слово больше всего походило на кличку.

— Это профессия, — сухо улыбнулся старик. — А зовут меня просто — Михаилом Сергеевичем.

— Сколько я должен? — Князев кивнул на стол с нетро­нутым мясом.

— Я угощаю, — сверкнули очочки.

А сам про кредит говорит. Придется еще потом с набе­жавшими процентами в рабство отдаваться, чтобы распла­титься за тарелку дымящейся человечины...

— Не люблю быть должником.

Игорь выщелкнул из початого уже рожка три патрона и бросил на скатерть — по его мнению, за съеденный хлеб и горстку сомнительных овощей этого должно было хватить с лихвой. А потом вышел из кафе, не прощаясь.

Игорь бродил по подземному городу, казавшемуся не­объятным и неисчерпаемым на разные чудеса, до тех пор, пока не почувствовал, что еще один шаг, и ноги окончатель­но откажутся его держать. Сам того не заметив, он забрел на немноголюдную двухэтажную улочку, по обе стороны которой дома были украшены красными фонариками над дверями.

Вывеска состояла из двух частей: верхняя надпись была совсем бессмысленной, а три буквы - совершенно дурац­кими.

HOTEL L'AMOR

Ноте... Ноте... Амо... Запятая какая-то. Может, по-амери­кански? То есть, по-английски? Зато нижняя казалась пре­дельно попятной.

«Здесь за небольшую плату вам помогут скоротать ночь!»

—Это что такое? — спросил он прохожего. — Гостиница?

—Ага! — ухмыльнулся тот, оглядев старшину с ног до го­ловы. — Заходи — не пожалеешь!

Провести ночь в постели, может быть, даже на чистом бе­лье — о чем еще может мечтать усталый путник? И он реши­тельно толкнул дверь.

— Добро пожаловать! - подскочил из-за стойки, перего­раживающей крохотную прихожую, маленький, прилизан­ный человечек в темпом. — Спасибо. Что остановили свой выбор на нашем первоклассном заведении. Мы можем предложить...

—Можно у вас ночь провести? — перебил Игорь слово­охотливого хозяина.

—Конечно! — расцвел тот в улыбке и выложил на стойку пачку фото, на которых были изображены девицы в весьма лег­ких одеяниях, распластанные на простынях в фривольных по­зах. — Вот, извольте выбрать. Лично я советую вот эту, — тон­кий пальчик с маникюром ткнул в фото с пышной брюнеткой, возлежащей на роскошной кровати. Вся одежда красавицы со­стояла из лоскутков собачьего меха, случайно прикрывающих самые занимательные детали. — Огонь! Настоящий огонь!

Но Игорю было не до того. Сейчас не до этого. Да и страшно как-то было отдаваться страсти в этом вертепе. Не обжечься бы на этом огне... Любовь-не любовь его к Ларис­ке сейчас не играла большой роли: Первомайская и ее окре­стности были вроде бы как на другой планете, в другом ми­ре, и его возможные нынешние приключения на их отноше­ниях никак бы не сказались. Но вот сил, ей-богу, на эти при­ключения у Князева не было.