Андрей Ерпылев - Выход силой

Андрей Ерпылев

Выход силой

В тесном закутке, которым заканчивался рукотворный туннель, и втроем было не разминуться. А набилось туда больше десятка мужчин в самодельных химкостюмах — латаных-перелатанных, обшитых на плечах и груди стальными пластинками. Разномастное воинство в оранжевых пластиковых касках производило жалкое впечатление. Но здесь, в тесном тупике с мокрыми от протечек стенами, это никого не смущало: все были настроены решительно.

Время от времени собравшиеся с опаской посматривали на треснувшие под собственной тяжестью бетонные плиты, нависавшие над их головами. Каждый понимал: в любой момент подпиравшие потолок деревянные столбы с привязанными к ним тросами могут переломиться, как спички.

— А ну, посторонись! — раздалось сзади.

Задевая прижавшихся к стенкам хода ополченцев, вперед пробиралась еще одна группа людей. Вот эти уже походили на военных: на них были пусть и потрепанные, но фабричного производства бронежилеты поверх стандартных армейских комбинезонов химзащиты. Обтянутые брезентом шлемы-сферы с плексигласовыми щитками-забралами защищали головы. А главное, в руках, казавшихся неуклюжими из-за толстых перчаток, они сжимали не топоры, не заточенные прутья арматуры, а настоящее стрелковое оружие.

Не беда, что только у семерых были автоматы, а еще у четверых — карабины. Арбалет в умелых руках подчас убойнее огнестрельного оружия. К тому же он почти бесшумен, а стрелу можно использовать снова. Если повезет, конечно, и будет, кому использовать.

— Куда прешь поперед батьки, крупа? Ваш помер шестнадцатый, вас вызовут. — добродушно пыхтел круглолицый здоровяк, прижимавший локтем к боку «Грозу» — причудливое на вид оружие, настоящую реликвию. — Сторонись, сиволапые. Мы вашего не нрихапаем. Это наше дело — кровушку за вас, дармоедов, проливать. А уж вы-то потом навалитесь — трофеи делить. Это вы завсегда горазды. На это у вас губа винтом…

— Заткнись, Балагур, — толкнул его в спину ширококостный мужичище в шлеме с разлапистым двуглавым орлом — когда-то золотым, но теперь уже здорово потускневшим и подкопченным в боях. — Не время сейчас…

— Да это нервное, Батя, — обернулся тот, скаля зубы, через один железные.

— Нервы? У тебя? Не заливай.

— Ей-ей нервы, Батя!..

Наконец, оттеснив в задние ряды ополченцев, вся ударная группа собралась в устье длинного, извилистого, как кишка гигантского животного, туннеля. Проход копали черт знает сколько времени. Десятки землекопов, работая в три смены, упрямо вгрызались в породу глубже, глубже… И вот день пришел.

Замыкающие отряд бойцы, вооруженные арбалетами и охотничьими ружьями, тащили дюралевые лесенки со стальными крючьями на концах. Раньше это был безобидный хозяйственный инвентарь. Теперь это настоящие штурмовые орудия.

— Надо же бойцов подбодрить, — шепнул боец Балагур на ухо предводителю. — Сейчас такое начаться может… Настроить их, понимаешь? Если наши дрогнут, то этих-то уж мародеров, — он пренебрежительно кивнул в сторону переминавшихся с ноги на ногу ополченцев, — просто по стенкам размажет, икнуть не успеют.

— Ты это брось — мародеры, — сурово отрезал Батя. — Без них никуда. Ты, что ли, офицер, будешь земельку лопатить?

— Не буду, — согласился Балагур. — У меня другая привилегия, Батя, — в эту земельку лечь первым.

— Вот ты горазд заливать, — буркнул командир. — Забыл, что у нас все равны?

— Но одни равнее других, — снова заулыбался тот.

Батя знал, что последнее слово всегда остается за Балагуром, поэтому просто плюнул и не стал спорить.

— Ну, все готовы? — обернувшись, гаркнул он.

Ответом ему был разноголосый гул.

— Ну — добро. Много говорить не буду — все без меня знаете. — Голос Бати был тверд, речь напоминала удары булыжником. — Кто сдрейфил, пусть лучше сейчас в сторону отойдет — другим не мешает. Там, — ткнул он пальцем в потолок, — будет поздно. Все помехи устранять будем беспощадно. Понятно?

Гробовое молчание.

— А раз понятно, надеть противогазы. Ну, сынки… Давай! Раз-два, взяли!

По его сигналу тросы, закрепленные на держащих свод подпорках, натянулись, как струны.

— Раз-два, взяли!

Сначала ничего не происходило — неровно отесанные, кривые бревна крепежа казались вросшими в потолок. Но вот медленно, с мучительным скрипом, вершина одной из подпорок поехала по неровному бетону, дождем посыпались вниз песок и мелкие камушки. Доска, в которую она упиралась, с грохотом рухнула вниз, и часть свода сразу просела на полметра вниз. По каменному своду пробежала черная извилистая трещина. Зловонная капель превратилась в сплошной ливень.

— Потяни, мать вашу!

Но вторая подпорка и без помощи тросов уже лопалась по вертикали под многотонным, неподъемным для нее весом. Со стоном расщеплялись древесные волокна. Конструкция продержалась еще какие-то доли секунды, а потом все перекрытие разом рухнуло угловатыми бесформенными обломками, обдав людей водопадом брызг, шрапнелью бетонных осколков и потоком невозможного, почти осязаемого смрада, легко проникавшего сквозь фильтры противогазов.

Вместе с обломками с потолка рухнула вниз белесая щетинистая тварь размером с человека. Оскалив клыки в палец длиной, она дико зашипела и метнулась вперед. Загрохотали автоматы, невозможно громкие в этих тесных лазах, сметая мерзкую тварь свинцом, разрывая се на части.

А Батя уже карабкался с ловкостью заправского альпиниста вверх по каменной насыпи, ощетинившейся ржавой арматурой. Теперь не было времени на то, чтобы раздавать команды, но и нужды такой не было: бойцы действительно были отборные, и теперь действовали сами — слаженно, как один организм. Рядом с командиром двигался Балагур — подставляя то руку, то плечо. За вожаками шли остальные, устанавливая и крепя дюралевые штурмовые лестницы. Ополченцы пойдут последними — но может статься, что благодаря им сражение и будет выиграно. Там, наверху, не будет лишней ни одна пара рук, ни один клинок, даже если этот клинок — самоделка, неумелая пародия на оружие…

Образовавшаяся от обрушения свода насыпь, еще зыбкая, оползала вниз, навстречу атакующим. А по скользким бокам обвалившихся сверху глыб и бетонных обломков пошла на приступ вторая человеческая волна. Люди карабкались упорно, зло, уминали сапогами в грязь тушу убитой твари, царапались о рваные бока искрошенных плит, ежесекундно рискуя соскользнуть вниз, напороться на гнилые клыки арматуры…

Наверху, на территории бывшего торгового центра, уже кипел бой, яростный и беспощадный. Ударная группа, рассыпавшись на четыре части, первым делом расчистила пространство вокруг лаза. И теперь каждая из команд теснила все дальше от прохода белесых, покрытых щетиной мутантов, ошеломленных неожиданным нападением. Твари пытались сопротивляться — тщетно, и гибли под стрелами и клинками атакующих. Жители метро, выходцы из голодной Преисподней, патроны берегли. Сейчас, когда освоились, действовали в основном холодным оружием. Выстрелов почти не было слышно, и бой выходил страшный, негромкий — в воздухе стояло только сосредоточенное мясницкое хэканье, перемежающееся предсмертным хрипом и сипением нежити, застигнутой врасплох в своем собственном логове.

Безмозглые твари не могли дать подготовленным дисциплинированным Батиным бойцам достойный отпор. По продвигаться вперед через лабиринт полок и стеллажей было все равно непросто.

Северный отряд оказался отрезан от своих отчаянной контратакой разномастных тварей, прорвавшихся через узкий проход между стеллажами. Теперь он отчаянно сражался в сплошном кольце разъяренных мутантов. Уроды яростно теснили атакующих со всех сторон, норовили проползти по сплошной мешанине изувеченных тел иод ногами дерущихся, сыпались сверху, с полок вместе с какими-то древними товарами, покрытыми пылью и плесенью. Упал один боец, пошатнулся другой… На миг показалось, что еще чуть-чуть — и отряд будет поглощен живой массой, поглощен и тут же сожран.

И тут сразу с двух противоположных сторон огромного помещения прогремели взрывы, и в образовавшиеся широкие проломы хлынули новые силы: подошло подкрепление!

Оказавшихся меж двух огней тварей охватила паника. Забыв о сопротивлении, мутанты беспорядочно метались по торговому залу, а тиски облавы сжимались, сдавливали их все теснее, не оставляя им места, не оставляя им времени… Теперь твари просто пытались выжить.

Странные это были создания. Вроде бы звери — может быть, даже млекопитающие, хотя дьявол их разберет, как они там своих детенышей выкармливают, даже и думать об этом мерзко, — а живут вместе подобием пчелиного улья. Слиплись в каком-то жутковатом симбиозе, хотя принадлежат к разным видам. Вот, заполонили этот торгово-развлекательный центр, набились в другие окрестные здания, обживают, что-то тут свое наворотили тошнотворное… А все равно — тупые, как жуки. Для настоящей эволюции пары десятилетии маловато. Атом перемешал им гены, перетряхнул, непонятно уже, из кого они такие получились…