Макс Мах - Времена не выбирают
Ну, что ж, все было верно, Максу, как ни крути, принадлежало теперь все достояние клана Ё, и, значит, он был сказочно богат. А то, что он хороший и ее любит, так это не столько сама правда, сколько ее тень, потому что никому не объяснить, какой он на самом деле, а от того, как он ее любит, ее саму до сих пор оторопь берет. Такие вот дела.
* * *– Кержак, – сказала она, посмотрев на Игоря Ивановича, устроившегося в кресле напротив и уже двадцать минут тянувшего меланхолично коньяк, всем своим видом демонстрируя нехитрый тезис «меня здесь нет». – У меня к вам личная просьба.
– Вы же знаете, ваше величество, – ответил с поклоном Кержак, как если бы все это время только и делал, что ждал ее слов. Впрочем, возможно, так оно и было. Ждал. – Все, что пожелаете. – Он чуть улыбнулся. – Я ваш подданный и ленник.
– Оставьте, Игорь Иванович, – усмехнулась в ответ Лика. – Это дело чисто местное и как раз по вашей части.
– По моей части головы горячие откручивать, – широко улыбнулся Кержак. – Я весь внимание.
– Сделайте одолжение, Игорь Иванович, – вновь стала серьезной Лика. – Узнайте все возможное про мою прабабушку, бабушку отца. Крутоярская Наталья, как вы уже знаете, предположительно девятьсот пятого или шестого года рождения, военный врач, погибла в октябре-ноябре сорок первого на Ленинградском фронте. И о ее муже… Иван Крутоярский, чекист или пограничник, предположительно погиб в Средней Азии в двадцать шестом или двадцать седьмом году. Сделаете?
– Естественно, сделаю, – поклонился Кержак.
– Спасибо.
– Пока не за что. Честь имею. – Он сделал движение, как будто хотел встать и откланяться («Непременно щелкнув каблуками», – с усмешкой подумала она), но, естественно, не встал и каблуками не щелкнул. Куда ему было податься из челнока, только что выскочившего под звезды открытого космоса?
* * *Она только что закончила разговор с Ё и, отключив связь, посмотрела на звезды, медленно плывущие за панорамным окном. Разговор был хороший, «как раньше», без серьезного повода и вопросов, требующих немедленного обсуждения. Просто Ё захотелось с ней поговорить, и Лика была ей страшно рада, хотя и разделяли их чуть ли не полтора миллиона километров.
«А если бы не разделяли?» – спросила она себя с интонацией разнежившейся от тепла и ласки кошки.
Выходило, что если бы не разделяли, тогда…
Лика откровенно усмехнулась своим мыслям, но никакого «терзания чувств» не случилось. Что естественно, то не безобразно, не так ли?
Она замешкалась на мгновение, решая нехитрый вопрос – позвать служанку или ну их всех, встать самой и налить себе пару капель чего-нибудь эдакого, но как раз в этот момент снова ожил коммуникатор.
– Прошу прощения, ваше величество, – сказал, поклонившись, дежурный меч. – Но на подходе борт его светлости жемчужного Ё.
– Спасибо, Нэд, – улыбнулась она, удивляясь совпадению. – Передайте господину Ё, что я…
«И где бы я могла теперь быть?» – озабоченно спросила она себя.
– …в ванной комнате, – закончила она фразу вслух, довольная удачным решением. – Пусть туда и идет.
Когда семь лет назад она построила себе эту яхту (ну конечно же это снова был «Чуу»[32] – гегхский камышовый кот), Лика категорически потребовала, чтобы дизайн нового гораздо большего по размерам корабля был выдержан, как и прежде, в стиле гегхского контрконструктивизма, столь любезного ее сердцу и так хорошо совпадавшего с ее темпераментом и вкусом. Можно было только удивляться тому, что стиль, возникший триста лет назад на Сцлогхжу, был настолько похож на изысканный и утонченно-чувственный ар-нуво или югендстиль Европы начала XX века. Однако, если подумать, ничего странного в таком совпадении не было. Люди, они люди и есть, под какими бы звездами им ни довелось родиться. Гораздо интереснее было другое. Откуда это взялось у нее самой, родившейся и выросшей в стране, в которой весь этот модерн[33] давно уже был достоянием крошечной кучки эстетствующих любителей искусства, к которым Лика не относилась ни по происхождению, ни по воспитанию? Однако именно так все и обстояло и, если в отношении всех иных помещений на новом «Чуу» она ограничилась лишь общей рекомендацией, положившись на вкус и талант лучших декораторов империи, то ванную комнату со старого «кота» она потребовала перенести на новый полностью, со всем, что в ней было. Декор ванной комнаты графини Ай Гель Нор был вызывающе чувственен: сочетание холодного малахита с теплым розовым и бежевым мрамором; стенные панно, на которых обнаженные юноши и девушки плели хороводы среди морских трав и экзотических рыб; потолочный плафон со слившимися в любовном экстазе женщиной и леопардом; манерная, вся состоящая, казалось, из одних только асимметричных, но плавных линий, мебель. Именно такой она Лике и нравилась, и расставаться со своей любимой ванной Лика не собиралась.
– Передайте господину Ё, что я в ванной комнате, – сказала она.
«Не оригинально, зато позитивно», – довольно усмехнулась Лика, стирая проекцию мановением руки.
Однако то, что борт Макса на подходе, означало, что в ее распоряжении не более двадцати минут.
«Море времени», – решила она, молниеносно обдумав этот вопрос, и активировала сигнал «срочный вызов» – ее собственный «свистать всех наверх», предназначенный для ее «девочек».
– Так, – сказала Лика спустя три минуты, обводя строгим взглядом примчавшихся на вызов – кто в чем был, но зато вовремя – своих верных служанок. Девушки были местные, в смысле с Земли, но хорошие, умелые и неглупые, и при дворе королевы Нор прижились сразу, как если бы были урожденными гегх. Они, впрочем, и внешне от гегх ничем не отличались, украинка Галя, полька Ирэна и Алдона из Литвы. Все невысокие, хорошо сложенные, светлокожие и, естественно, блондинки с голубыми или серыми глазами.
– Так, – сказала Лика. – К нам едет ревизор. Его светлость господин Ё, – объяснила она с тенью улыбки на губах. – И времени у нас всего ничего, пятнадцать минут. Алдона и Галя – ванная комната. Не забудьте, девочки, о коньяке и… – Она задумалась на мгновение, вспомнив, что как раз перед сообщением Нэда хотела выпить чего-нибудь эдакого. – И спросите Маара, у него, мне кажется, должна быть яблочная водка с Затша. Ее тоже. Вперед!
– Ира, – сказала Лика, поворачиваясь к третьей служанке. – Маара они все равно, считай, уже разбудили, так что пусть готовит обед. Баранина и… Впрочем, неважно. На его усмотрение, но к баранине я хочу черное вайярское вино. Но это после, а сейчас – топазовый гарнитур и «Диану-охотницу».
– Сию секунду! – выдохнула девушка, кланяясь, и опрометью вылетела из кабинета.
«Диана-охотница», – предвкушая предстоящее удовольствие, с улыбкой подумала Лика. – Этого, Макс, ты еще не видел!»
От предвкушения сладко сжало сердце и пузырьки шампанского вскипятили кровь.
Месяц назад дела занесли ее в Лондон, она, естественно, не удержалась от соблазна и, выкроив в плотном расписании два часа, отправилась в Национальную галерею. И вот там, среди многих и многих шедевров, взгляд Лики неожиданно споткнулся о рембрандтовскую «Диану-охотницу», и она поняла, что это она сама и есть, хотя похожи они, Лика и Диана, конечно же не были. Встреча оставила след, и через неделю она лично связалась с молодым кутюрье Дитмаром Рурком, восходящей звездой парижского подиума, и сделала заказ.
– Вы уверены, что сможете это надеть? – спросил Рурк во время первого обсуждения.
– Уверена, – ответила она с улыбкой. – Только не спрашивайте где. Все равно не отвечу.
Еще через неделю, на первой примерке, она посмотрела на себя в зеркало и покачала головой.
– Господин Рурк, – сказала она тогда. – Не надо заботиться о моей репутации. Я о ней позабочусь сама.
Характерно, что на этот раз он ее понял и в конце концов сделал именно то, что она хотела. Впрочем, его модель предусматривала и что-то вроде нижнего белья, но вот это было уже совершенно ни к чему, но не говорить же художнику?
«Славный мальчик, – решила Лика на последней примерке. – И понятливый. Идею ухватил прямо из воздуха. Далеко пойдет, – окончательно решила она сейчас, представив себя в „Диане-охотнице“. – В империи. В нашей империи».
Она подошла к крохотному столику из кованого серебра посмотрела задумчиво на яшмовый кувшинчик с медовой водкой, ощутила ее вкус и запах и, решив, что хочет совсем другого, уверенно направилась к бару, который появился в ее кабинете совсем недавно. Аханская традиция, как ни странно, ничего подобного не предусматривала, но Лика прогресса не боялась, и по ее желанию в стенной нише, прикрытой золотым полированным стеклом, появился бар. Решение, как она увидела сейчас, было правильным. Она ведь не была настоящей аханской аристократкой, и иногда ей совершенно не хотелось никого звать для того, чтобы наполнить стакан.
