Макс Мах - Времена не выбирают

– Прошу прощения, дамы и господа, – сказал Макс, вставая и освобождаясь деликатно от все еще сжимавших его дружеских объятий.

– Возраст, – развел он руками. – Нервы. – Он снова улыбнулся. – Общее истощение организма.

– Все, все! – поднял он руку, останавливая готовые посыпаться вопросы. – Я в порядке, и все могут вернуться за стол. Надеюсь, плов еще не остыл. А я, с вашего разрешения, пойду освежусь, а то вспотел, как будто камни таскал.

И развернувшись, демонстративно бодро зашагал по направлению к озеру.

На берегу, когда он уже стаскивал с себя пропотевшую одежду, рядом с ним почти бесшумно материализовалась Лика и, как-то невыразимо плавно – одним слитным движением – «вывернувшись» из своего летнего наряда, состоявшего не менее чем из шести элементов, не считая мелочей, шагнула к обрезу воды.

– Не догонишь, так согреешься, – крикнула она, взлетая в воздух и по длинной выверенной траектории уходя куда-то чуть ли не на середину озера.

Макс зачарованно проследил взглядом полет нагой красавицы, покачал головой и стремительно рванулся вдогон. Он, конечно, так, как Лика, «летать» не умел, но тоже кое-что мог. Упав в воду, он в три мощных гребка достиг той точки, где, по его расчетам, она должна была вынырнуть, и не ошибся, успев в резком взмахе ухватить за тонкую лодыжку ракетой стартовавшую из-под воды королеву Нор. С гневным воплем она обрушилась вниз, едва ли не ему на голову, но Макс – слава Коминтерну! – успел уклониться и, уйдя вместе с Ликой в прохладную зеленоватую глубину, обнял ее и прижал к себе. Это было фантастическое, ни на что не похожее ощущение, которое сколько раз ни повторялось, всегда поражало его новизной и необычностью, как в первый раз. А хоть и в сотый! Как объяснить, что ощущает мужчина, когда вот только что, мгновение назад, привлек к себе сильное – без преувеличения, нечеловечески мощное – тело лучшего бойца Вселенной, а через краткий миг, вместивший в себя неуловимое чувствами превращение, в его объятиях тает уже легкое и нежное, податливое тело, казалось, из самых заветных снов пришедшей возлюбленной.

Страсть, как всегда, вспыхнула одновременно в них обоих, но – увы – оба они знали, что ни место, ни время к нежностям не располагали, а жаль. Но необходимость в их жизни была таким же непреложным законом, как восход солнца, и единственное, что они смогли себе сейчас позволить, это продлить объятие на несколько лишних секунд. А потом они вместе всплыли почти посередине озера и закружились в медленном танце чуть фривольной игры, маскирующей серьезный и не терпящий отлагательства разговор.

– Лика, – тихо спросил Макс, – сколько на Земле Камней?

– Не знаю, – ответила она так же тихо. – Не помню. Что произошло?

– «Медуза» проснулась. – Он сделал легкий гребок и, оказавшись от нее сбоку, посмотрел на Лику в профиль. – Ты красавица.

– Я красавица, – согласилась Лика с улыбкой и развернулась к нему лицом. – Я не смогла запомнить. Даже Маска не помогает. Я пробовала.

– Кто-то пришел, – сказал Макс и тоже улыбнулся: он не хотел, чтобы на берегу кто-нибудь понял, о чем они говорят. – Кто-то прошел через Порог.

– Где? Кто? – быстро спросила Лика и, ударив по воде ладонью, подняла перед его лицом крутую волну.

– Где-то на юго-востоке, – ответил он, отфыркиваясь. – Точнее не скажу. Кто, не знаю. Человек, это определенно, но я даже не могу сказать, один или несколько. Не очень много, – добавил он, ухмыльнувшись. – Но не меньше одного.

– Юго-восток, – сказала она задумчиво. – Большой Камень есть в Северной Италии, где-то около Виченцы, еще один – в Греции, под Афинами, и очень большой – в Иерусалиме. Это те, которые я хорошо запомнила. В Африке тоже есть, но их я помню очень смутно, и в Центральной Азии тоже. Что ты видел?

– Я видел так много, что ничего толком не понял. Слишком много, слишком быстро. Во всяком случае, для меня.

– Виктору скажешь?

– Непременно, – сразу же ответил Макс. – А ты тихонько шепни Вике. Остальным пока не надо.

– Почему? – Лика не спорила, она просто хотела понять.

– Не знаю, – честно признался Макс. – Но я чувствую, что делать этого не следует. Интуиция, если хочешь. Но объяснить не могу.

– Это могут быть ратай? – спросила она.

– Могут, – вздохнув, согласился он. – Они ведь тоже люди, так почему бы и нет? Но могут быть и аханки, если кто-то из них узнал дорогу. Рекеша знал.

– Может быть, сказать Чулкову, – предложила Лика. – У него есть архив…

– У нас тоже теперь есть архив, – возразил Макс. – Впрочем, почему бы и нет? Все равно с этим надо будет разбираться, и чем быстрее, тем лучше. Пусть с ним поговорит Витя, а я – с Мешем. Мешу тоже надо будет сказать, пусть поищет в архиве, и потом, лучше него в Камнях разбираешься только ты.

– Не лучше, по-другому, – сказала она, подплывая к нему и обнимая за плечи. – А ты о ком подумал?

– Почувствовала?

– Я тебя, Макс, насквозь вижу, – улыбнулась Лика. – Иногда.

– Я почему-то подумал о Стране Утопии, – признался он.

– А твои родственники? – спросила она.

– Это само собой. Они дорогу знают. Мой кузен уже однажды сюда приходил. Прага, – сказал он через мгновение. – Там тоже должен быть Камень.

– Возможно. Не знаю. – Она прижалась к нему на мгновение и снова отплыла чуть назад. – А откуда ты знаешь, что человек, а не той'итши, например?

– Не знаю, – усмехнулся он. – Просто знаю, и все.

– Надо перекрывать весь юго-восток, – вздохнула она. – Только больно уж неточный адрес.

– Африку и Азию можно из расчетов выбросить. Это ближе, – сказал Макс, секунду подумав.

– Насколько?

– Ну, Прагу я исключать не стал, но и ближе искать нечего.

– Понятно, – кивнула Лика. – Я задействую Фату и Кержака, Виктор – контрразведку, а тебе, милый, придется взять на себя координацию. Ты их почувствовал, тебе и сдавать.

– Так точно, госпожа генерал, – улыбнулся Макс.

– Макс… – Она замолчала на секунду, но потом все-таки сказала то, что хотела: – А ты не подумал, что теперь можешь вот так отключиться в любую секунду? Кто его знает, когда и кто еще полезет через Порог. Может быть, тебе следует снять «Медузу»?

– Уже нет, – покачал он головой. – Это был адаптивный шок. Я просто впервые оказался в такой ситуации. Новизна ощущений, их сила… Думаю, во второй раз будет легче.

– Уверен?

– Да, – твердо сказал он.

– Почему? – спросила Лика.

– Просто знаю, – улыбнулся Макс. Он действительно не знал, откуда взялось это знание. Оно просто возникло, и все. Не было и стало. Скорее всего, это тоже сделала «Медуза». Скорее всего.

Часть I

ВРЕМЯ И МЕСТО

Наш век пройдет. Откроются архивы,

И все, что было скрыто до сих пор,

Все тайные истории извивы

Покажут миру славу и позор.

Богов иных тогда померкнут лики,

И обнажится всякая беда,

Но то, что было истинно великим,

Останется великим навсегда.

Прелюдия

КОРОЛЕВА

Пожаром яростного крапа

маячу в травяной глуши,

где дышит след и росный запах

твоей промчавшейся души.

И в липком сумраке зеленом

пожаром гибким и слепым

кружусь я, опьяненный звоном,

полетом, запахом твоим…

В качелях девочка-душа

Висела, ножкою шурша.

Она по воздуху летела

И теплой ножкою вертела,

И теплой ручкою звала.

Глава 1

ТОМЛЕНИЕ ДУХА

– Слушай, папа, – спросила она, удивляясь тому равнодушию, с каким назвала этого чужого, в сущности, человека папой, – а кто у нас в роду был рыжим?

Если честно, Лика и сама не предполагала, насколько все это окажется тягостным. И в самом деле! Экая проблема, если разобраться: сходить к собственному отцу и задать ему пару простых вопросов. Всего-то и дел – сходить и спросить. Однако теперь выяснялось, что это не так. В смысле не так просто, не так обыденно. И дело, как она тотчас поняла, было отнюдь не в том, что в ней заговорила давняя, детская еще обида на родителей, которые не смогли, не захотели сохранить семью и соответственно лишили ее, Лику, того, что причиталось ей самым естественным образом. По праву рождения, так сказать. Возможно, что и причиталось, но… Когда оно было, ее детство? Давным-давно, если быть искренней. Двадцать лет назад. Двадцать! Прописью и большими буквами, чтобы не забывать. И как минимум половина из них вместила в себя такое, чего умом обычному человеку не постичь и к чему даже чувствами ему, ущербному, не дано прикоснуться.

Тогда в чем же дело? В том ли, что все это нежданно-негаданно состоявшееся «сентиментальное» приключение было лишним для нее, лишенным смысла, как говорится, избыточным? Не королевское это дело – к номинальному родителю в гости ходить? Может быть. Во всяком случае, такое объяснение было не лишено смысла, однако в глубине души Лика понимала, что и это неправда. Ну или, по крайней мере, не вся правда. Если и шелохнулось что-то подобное в ее душе, то чуть-чуть, самую малость, как сироп в газировке в тех, еще советских, уличных автоматах, которые Лика хорошо помнила по своему давно прошедшему детству. Цвет – есть, хоть и хилый, а вот вкуса – никакого. Так, видимость одна. Впрочем, если все так и обстояло, то выходило, что она просто боится признать, что на самом деле, заставляет сжиматься ее сердце и тревожит не способную понять происходящего с ней Маску.