Лейтенант империи. Часть вторая (СИ) - Четвертнов Александр

— Милый, а это кто?

*А. С. Пушкин — Евгений Онегин.

Глава 8

— Любимая, это не то, что ты думаешь, — выпалил я быстрее, чем осознал происходящее, — я всё объясню!

Тело сковал ужас. Ноги примёрзли к полу. Мой сон превращался в явь. Чур меня! Чур!

— Хм, а что я думаю, милый? — задумчиво протянула Лира.

— Да, милый, что она думает? — ехидно бросила Лиза.

Взгляд заметался между ними. Во рту пересохло, а мысли исчезли. Не убежать, не крикнуть. Я пуфик! Мебель! Она не разговаривает.

Иллирика посмотрела на меня, на Лизу. Хмыкнула. Отпустила мою руку и спустилась вниз. Подошла к внучке великого князя и протянула ладошку:

— Лира.

— Лиза, — ответила та, слегка покраснев и опустив глаза к полу, но ладонь пожала.

— Долго придумывала?

— Всю дорогу от столицы, — вскинулась Лиза, заливаясь краской пуще прежнего, но голос звучал тихо.

— Хочешь чаю? — улыбнулась Лира, а моё сердце пропустило удар.

— Очень, — пробормотала Лиза, чуть ли не водя перед собой ножкой, — и кушать хочется, быка бы съела.

— Быка не обещаю, — хмыкнула Лира, стреляя в меня глазками, — он нам ещё пригодится, но бутерброды будут.

— С сыром? — с надеждой протянула Лиза.

— С сыром, — кивнула Лира, — а ещё будет душ. Пойдём.

Она взяла Лизу за руку и повела её наверх. Мимо меня. Сердце замерло. Сон всё больше превращался в явь. Нет! Нет! Нет!

— А вещи? — Лиза оглянулась на гостиную, и я вздрогнул.

— А вещи принесёт бык, — хихикнула Лира, — идём.

Они скрылись на втором этаже, а я всё так же стоял на лестнице и не мог двинуться. Взгляд блуждал от чемоданов на полу к выходу из пансиона….

Может, сбежать? Подниматься за ними страшно. Никогда ещё так не боялся…. Точно, сбегу. К Ерастову, к Меньшову. У них точно есть куда меня спрятать. В командировку попрошусь! На Тау Метам, или ещё куда. Может, война где идёт…. Точно, в свободных системах всегда воюют. Попрошусь туда!

— Ростислав, ты приехал? — раздался голос Родиона, хозяина пансиона, — А я не слышал, э, ты чего такой? Случилось что?

Его слова оживили, дали сил оторвать ноги от пола и пойти к выходу.

— Война, Родион, — я пронёсся через гостиную и схватился за ручку, — Родина в опасности!

Дверь открывалась с трудом, и я, не думая, навалился на неё всем весом. И чуть не упал. Послышался звук удара, и она резко провалилась вперёд.

Удержал равновесие. Выскочил на крыльцо и замер. На ступеньках, прижав ладонь к уху, раскорячился Клим.

— Это не я! — закричал он, увидев меня. Резво вскочил на ноги и метнулся к припаркованному на дороге антиграву. Прямо через газон метнулся.

— Меня здесь нет! — кричал он на бегу. — Это не я! Меня заставили! Это всё она!

Мотор не глушили. Клим запрыгнул внутрь, и машина, чудом разминувшись в воздухе с другими автогравами, свечой ушла в небо.

— Лихач сраный, — прогудел Родион за моим ухом, — ты его знаешь? Надо жалобу подать.

— Жалоба тут не поможет, — протянул я, провожая взглядом мелкую точку на горизонте. — Слушай, Родион, как избежать наказания за убийство?

Чемоданы оказались неподъёмными. Она там что, кирпичи возит? Их без силы поднять невозможно!

— Последняя свободная комната, — в голосе Родиона звучало удовольствие. — Давно такого не было.

Он помог дотащить багаж Лизы на второй этаж, и теперь, по-хозяйски окидывая коридор взглядом, предавался умилению.

— Рад за тебя, — буркнул я, скидывая на пол здоровенную сумку.

— А по виду и не скажешь, — хмыкнул Родион, — точно рад?

— Точно, — я уселся на эту же сумку, — просто она проблемная.

— Комната? — удивился Родион.

— При чём здесь комната? — не понял я, — Лиза, ну, девчонка, которая приехала.

— А, — улыбнулся Родион, — знакомая? Кстати, где она?

— Угу, лучше б не знать её — буркнул я и посмотрел на дверь своей комнаты, — Лира её к нам в гости зазвала.

Родион проследил за моим взглядом. Обдумал услышанное. И посмотрел на меня:

— Что-то ты голову повесил, — протянул он, — ты, часом, Лире не изменял?

— Что⁈ Нет! — вскинул я голову на Соловьёва. — Ты в своём уме такое говорить?

— А чего тогда рычишь на девчонку? — хмыкнул Родион, — приехала и приехала, что она тебе сделала-то?

— Да, блин… слушай!

И я рассказал ему всё. Совсем всё!

— Слушай, Ростислав, — Соловьёв положил руку мне на плечо, — это, нормально, поверь мне, все мы через такое проходили. Один сон и вожделение после боя ничего не значат. Поверь старому солдату.

— Родион, ты меня не услышал, — помотал я головой, — она же сама сказала, что выбрала меня, только я ещё не знаю об этом. И приложит все силы, чтобы я стал её мужем.

— Нда, дела, — протянул Соловьёв, — как ты вообще оказался в доспехе гвардейца?

— Прости, секрет, — вздохнул я, — просто поверь на слово, так нужно было.

— Да это сомнений не вызывает, — Родион тоже вздохнул, — не знаю, что тебе посоветовать. За мной бабы, конечно, бегали, но простые, не внучки великих князьёв. Тут же может быть всё, что угодно, — он поднял палец кверху, — последствия.

— Угу, — пробурчал я.

— Меня больше беспокоит твой запрет на силу, — продолжил Соловьёв, — паршивая ситуация.

— И она этим пользуется, представляешь, — протянул я, снова бросая взгляд на дверь своей комнаты.

Что там происходит? О чём они говорят так долго? Лиза уже всё выдала Лире? А Лира что? А вдруг (у меня внутри похолодело и я вскочил на ноги), они подрались?

В голове поплыли картины с трупом на ковре. Как победительница ждёт меня, чтобы заявить свои права. Блин! Даже лица не видно. Кто кого⁈ Да Вашу ж бронзу. Нет! Миноносец вам в торпеду! Нет!

— Правильно, — донеслось сзади от Родиона, — зайди туда и расставь точки над «и», а, как Женя приедет, сходи к нему, он поможет….

Дальше я не слышал. Стук сердца забил уши. Холод дверной ручки пронзил ладонь. Я вздохнул. Унял дрожь в теле и открыл дверь.

— А он как крикнул «нет», как подлетел, раскидал их, в воздух подкинул, — взмахнула руками Лиза, кутаясь в мой банный халат, и тут же понизила голос: — ой, какая миленькая, так сопит, а щёчки какие.

Девушка склонилась над колыбелью и смотрела на Вареньку.

— Сколько ей? — прошептала Лиза.

— Полгода, — улыбнулась Лира с дивана.

Любимая подвинула на чайном столике исходящую паром чашку. Поставила на него тарелку с бутербродами, масленку и, налив чаю во вторую чашку, махнула рукой:

— Иди пить чай.

— Мм, с чабрецом, — протянула Лиза, приземляясь на диван и громко потягивая носом.

— Самое то, после дождя, — улыбнулась Иллирика, дунула на свою чашку и сделала глоток.

— Не то слово, блаженство, — Лиза повторила её действия, и, закатив глаза, добавила — ещё раз спасибо за душ и твой халат.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась Лира, — только халат не мой, а Ростика.

— То-то я думаю, великоват, — протянула Лиза, снова отхлебнула горячего и потянулась за бутербродом с сыром. — Лир, а как вы познакомились?

— В школе, — Иллирика принялась намазывать хлеб маслом, — он был таким хрупким, обаятельным и умным, что я влюбилась с первого взгляда.

— Туров, хрупким? — Лиза сделала большие глаза.

— Ага, — хихикнула Лира, — тоньше меня, и я постоянно терялась, то ли беречь его, то ли слушать. Он так красиво говорил.

— Тоньше тебя? — Лиза окинула Иллирику внимательным взглядом и покачала головой: — вот это он отъелся.

— И не говори, — хихикнула Лира и тут же посерьёзнела, — Лиз, а что там с его аурой? Всё сложно?

— Ой, — Елизавета хлопнула себя по лбу и силой притянула с кресла свой инфопланшет, — вот снимки.

— Ага, благодарю, — Лира взяла гаджет в руки и стала рассматривать голограммы, — избыток ментальных связей и дистрофия потоковых каналов в запущенной стадии.

Любимая, не отрываясь от коммутатора, взяла бутерброд, откусила и, перелистнув изображение, с набитым ртом спросила: