Анна Калинкина - Станция-призрак
Какой-то минимальный опыт общения с представителями
противоположного пола у девушки был. На Спартаке им с Кры-
сей в общем-то не запрещали общаться с мальчиками, хотя и не
поощряли этого. Впрочем, те и сами чаще обходили подруг сто-
роной — все знали, что вскоре их отведут наверх. Исключением
был Игорь, который почему-то влюбился в нее без памяти. А са-
мой Нюте нравился другой — Макс. У него были буйные тем-
ные кудри, а взгляд — прямой и смелый. Говорили, что его от-
цом был цыган, от которого Макс унаследовал любовь к свобо-
де и риску и неприязнь к сидению на одном месте. Немудрено,
что парень рано начал подниматься на поверхность со сталкера-
ми, к тому же он был везучим, всегда возвращаясь без единой
царапины и с добычей. На Нюту Макс поглядывал с некоторым
любопытством и несколько раз, как бы невзначай, касался ее ру-
кой, но и только. Девушка решила, что если она хочет что-то ис-
пытать до того, как придется умереть, то стоит поторопить со-
бытия. Ее тянуло к юному сталкеру, возможно, из-за того, что
она росла без родителей и некому было ее обнимать, тормошить
и тискать, как прочих детей. Ей очень хотелось, чтобы Макс
прижал к себе, потрепал по волосам, погладил по спине. При-
коснулся губами...
Дождавшись, когда сталкера поставили дозорным у входа в
туннель, она пришла к нему и отозвала на минутку поговорить.
Второй патрульный, пожилой дядька, спрятал улыбку в усы. Они
немного отошли вглубь туннеля, так, чтоб их не было видно, и
молча остановились. Где-то громко капала вода.
— Ты чего? — наконец нарушил тишину парень.
— Поцелуй меня, — не то попросила, не то приказала Нюта.
Макс вроде бы смутился:
— Знаешь, ты, конечно, красивая девчонка, но про тебя расска-
зывают такое... А-а, черт, ладно, — обреченно выдохнул он. Но по-
чему-то остался стоять неподвижно.
И тогда Нюта сама обняла его. Сколько раз она думала об
этом, пока набиралась смелости, сколько раз представляла, как
это будет. Ей казалось, что это будет какое-то совершенно вол-
шебное ощущение, какое-то невероятное счастье. Ничего подоб-
ного. Только руки вдруг будто свело, и они намертво сомкнулись
у него на спине. Нюта почувствовала, какие у него жесткие ребра,
а еще — слабый запах хозяйственного мыла от его рубашки. Макс
стоял неподвижно, и Нюта вдруг почувствовала себя очень глу-
по. Она бы и рада была разомкнуть руки, но не могла. По телу
словно прошла какая-то механическая судорога, как в детстве,
когда ее слегка тряхнуло током, но стало чуть легче. Нюта поня-
ла, что парень тоже прижимает ее к себе. Осмелев, она погладила
его по спине, раз, другой, он повел плечом под ее рукой, но даже
не сделал попытки опустить голову. А потом и вовсе решительно
отстранился и сказал:
— Ну, все, хватит. Пора мне...
— Все? — удивленно спросила Нюта. Потом вздохнула: — Все
так все.
И они тихонько пошли обратно к посту.
Девушка до сих пор так и не смогла забыть этого разочарова-
ния. Что-то было не так. Может, оттого, что все случилось так бы-
стро и скомканно? Может, она просто переволновалась и зря
ошарашила Макса, не дав ему времени подготовиться и самому
проявить инициативу? Что он теперь про нее думает, ей было не-
известно. Парень не искал ее общества, хотя и не шарахался при
встрече. Они перекидывались парой слов, несколько раз она
вновь чувствовала мимолетные прикосновения его руки. Каза-
лось, Макс тоже раздумывает и сомневается. Да и как ему было
не сомневаться? Он был сталкером и ходил на поверхность, его
вниманию была бы рада любая девчонка на Станции, тем более
если ее не ждет скорое свидание с площадкой, покрытой цветами.
И все же Нюта думала: может, им попробовать еще раз? Мо-
жет, тогда она будет спокойнее и все получится лучше? А потом
начинала злиться на себя. Какого черта она будет ему навязы-
ваться? Может, Макс так сдержанно вел себя оттого, что боялся,
не захочет ли странная девушка взвалить на него свои проблемы
или, того хуже, попросить о помощи? Или он просто любит ост-
рые ощущения и прикоснуться к ней для него то же самое, что по-
чесать за ухом опасного хищника? Вроде бы прирученного, а на
самом деле не знаешь, чего от него ждать. Так пусть не беспокоит-
ся — не нужно ей от него ничего!
Все решилось просто. Однажды Макс ушел наверх и не вер-
нулся.
Нюта поплакала украдкой, но в глубине души даже почувство-
вала что-то вроде злорадства: не мне, так никому.
«Странно, — думала она сейчас, — мы были уверены, что я ум-
ру раньше него. И вот теперь Макса давно уже нет, а я до сих пор
жива...»
Потом мысли сами собой перескочили на Игоря. С сыном Вер-
ховного она все-таки поцеловалась как-то раз, спустя некоторое
время после смерти Макса. Просто ей вдруг отчаянно жалко ста-
ло себя, а тот как раз подвернулся. Нюта тогда не почувствовала
ничего, ни удовольствия, ни отвращения, но повторять этот экс-
перимент ей почему-то не хотелось. Да и сам Игорь, с тех пор
провожавший ее каким-то выжидающим собачьим взглядом и
пытавшийся прикоснуться при каждом удобном случае, стал раз-
дражать. Ей скоро предстояло умереть, а тот думал только о сво-
ем удовольствии. Если бы сын Верховного хотя бы попытался ее
спасти, например, предложил вместе убежать, она могла бы быть
с ним — из благодарности. Но он не делал ничего, только, в оче-
редной раз напившись, ходил за ней тенью и ныл, дескать, если
бы не отец, то женился бы на ней немедленно, вот сию же секун-
ду, а так ему очень плохо... В итоге раздражение Нюты очень ско-
ро сменилось презрением — можно подумать, из них двоих боль-
ше нуждался в утешении этот здоровый лоб...
«Вот странно, — подумала она, — ведь Макс мне тоже ничего та-
кого не предлагал и не пытался меня спасти. Но его я охотно люби-
ла бы все то время, какое оставалось, не ожидая ничего взамен, кро-
ме обычной ласки и человеческого тепла». Когда же Макс погиб,
Нюта совсем было смирилась со своей участью, впала в апатию и
безропотно, с тупой покорностью ждала смерти. Лишь гибель бабы
Зои слегка отрезвила ее, вернув к реальности, и ей вновь захотелось
жить, назло Верховному и вообще всем. А еще Нюта пришла к вы-
воду, что любовь вовсе не всегда равна желанию сделать добро дру-
гому. Иначе разве она могла бы втайне злорадствовать по поводу
гибели Макса? Или вот взять Верховного и бабу Зою. Когда-то их
явно связывали близкие отношения, но ведь именно он ее убил или
довел до смерти, что одно и то же. Одним словом, жизнь оказалась
совсем не такой, как в сказках бабы Зои. Ни рыцари, ни дураки не
торопились спасать принцесс. Впрочем, принцессы сегодня тоже
изменились. Они живут в метро, едят крыс, не падают по любому
поводу в обморок и умеют обращаться с ножом, да и вообще способ-
ны, случись что, сами постоять за себя.
А что же Кирилл? Наверное, он скорее нравился Нюте, хотя и
не так сильно, как в свое время Макс. При этом она видела его не-
достатки — парень с Тушинской был не слишком храбр и любил
хвалиться впустую. Вот разве что, зная ее историю, Кирилл един-
ственный относился к ней совершенно спокойно, как к любой
другой девчонке. За это она была ему благодарна. А может, оно и
к лучшему, что Нюта не испытывает к спутнику бурных чувств?
В душе она боялась самой себя, боялась потерять над собой кон-
троль. Ведь как она стиснула тогда Макса... И хотела сама раз-
жать руки, но не получалось. Может, давали о себе знать темные
инстинкты, которые все подозревали в ней? А если бы она так же
сильно обняла сталкера за шею? Могла бы, наверное, задушить?
Макс-то, понятное дело, не испугался, но он вообще ни в каких
обстоятельствах не трусил и был уверен, что сумеет справиться с
любой опасностью. Как сказал кто-то на Спартаке: «Слишком
храбрым был, вот и погиб молодым. По нынешним временам ос-
торожность полезнее...»
Как бы там ни было, а Нюта решила, что теперь к своим рома-
нам надо подходить серьезнее. Одно дело, когда ты скоро умрешь
и хочешь напоследок испытать что-нибудь новое, и совсем дру-
гое — если надеешься еще пожить. Впрочем, у них все шансы не
дойти до цели и навеки остаться на поверхности, так что по пово-
ду отношений с Кириллом пока можно сильно не заморачиваться...
Девушка сама не заметила, как потихоньку задремала. Во сне
