Александр Лаврентьев - Неформал
Лифт поднял нас на крышу двадцатиэтажки, а там на самом верху вертолетная площадка устроена, и в центре вертолет стоит, прозрачный совсем, как и ее эта машина. Пилот за штурвалом, все, как положено. На меня внимания – ноль. Ну сели мы с ней на заднее сидение, дверцы закрыли, а внутри там довольно тесновато. Вики пилота по плечу хлопнула, ну он давай там какими-то рычажками щелкать. Винт раскручиваться начал. Я даже и не подумал бы никогда, что внутри такой дорогой штуки так шумно! А потом винт, наконец, раскрутился, и вертолет от крыши оторвался. А у меня полное ощущение, что под ногами ничего нет, и сижу я на сидении, которое в воздухе висит, и хоть почти стемнело уже, а все равно не по себе. Ну я за сиденье покрепче ухватился, Вики это заметила, опять засмеялась, а вертолет в это время наклонился и вперед рванул. Я на Вики глянул, а она смеется, и все куда-то в сторону показывает. Я голову повернул, а там освещенная площадь и улицы от нее в разные стороны расходятся. Красиво. И потом я уже обо всем забыл и только сверху на город смотрел, потому что ну когда еще такая возможность представится! А потом Вики ремни пристегнула да дверь со своей стороны приоткрыла, и в кабину сразу ветер ворвался. Волосы треплет. А потом пилот стал высоту набирать, и внизу уже кроме огней ничего не различить стало.
А Вики мне и кричит:
– Ты что, в первый раз на вертолете?
– А че, так заметно? – отвечаю, а она не слышит – шум двигателя все перекрывает.
– Чего?
– Да чего! Того! – ору ей. – Заметно?
– Ага! – она головой кивает, а сама хохочет и большой палец вверх показывает. – Все когда-нибудь бывает в первый раз! Держись, шантрапа!
Ну я держался. Сначала вниз смотрел, а потом за пилотом стал наблюдать. Подумал, вот было бы здорово стать таким же пилотом! Да только куда мне… Это же, наверное, столько денег стоит, летную школу закончить, а потом еще практику наверняка надо проходить и платить за все. Нет, мне не осилить, хоть десять лет только на мечту работай. Да, таким, как Вики, все, а мне – только армия и южный фронт с радиацией и фосфорными бомбами. А они еще будут мне мозги выносить по поводу того, что мол, каждому сверчку – свой шесток. И так мне обидно вдруг стало, что просто не высказать. Даже Вики, кажется, заметила, что я замолчал.
– Ты чего, – говорит, – Шурыч, загрустил?
А чего я ей скажу? Она же не виновата в том, что я у нее под колесами оказался. И что мама с папой у нее обеспеченные, и в том, что они у нее вообще есть, а у меня не то, что родителей, даже тетки какой-нибудь завалящей нету. Один Кутузов этот контуженный, которому пофигу на меня, хоть убейся или убей кого-нибудь. Но ничего я, конечно, говорить ей не стал, наоборот, стал спрашивать, над какой улицей летим. А там расспрашивать уже осталось совсем немного. Потому что я и сам уже видел приближающийся шпиль телебашни, подсвеченный прожекторами. Вики со мной разговаривать бросила да по лаймеру связалась с кем-то. Ее, видать, там ждали уже. А потом вертолет вниз пошел, и я посадочные огни увидел и разметку на такой огромной четырехугольной крыше совсем рядом с башней.
Ну сели мы, вылезли, пригнувшись, подальше отбежали, я смотрю, а там лестница вниз и в распахнутых дверях хлыщ какой-то стоит, высокий такой, здоровый, одет с иголочки. Лет ему наверное двадцать пять, не меньше, волосы темные. И вид такой холеный. На него с лестницы свет падает, расчесан – волосок к волоску.
Меня увидел, удивился.
– Это кто? – говорит.
А Вики ему и отвечает:
– Это мой младший брат, прошу любить и жаловать. Он с нами немного потусится, а потом сам домой уедет, ты не беспокойся.
– Ясно, – сказал этот хлыщ. – Чего-то он у тебя неформал какой-то! Не люблю неформалов. Пусть тусится в общем зале, а то мне некогда с ним возиться. Врубилась?
И понял я по его тону, что зря сюда приехал, потому что такая вдруг злость на меня нахлынула, но я сдержался. Думаю, сейчас спущусь вниз да и уйду, благо, что я теперь могу куда угодно по Москве уехать. Вики хотела было меня под локоть взять, но я руку выдернул.
– Не надо, – говорю, – я ж не маленький, все понимаю. Ниче, иди с ним. Покажи только, где общий зал.
Так я оказался в «Небесах обетованных». Мы тогда по лестнице вниз спустились, этажей, наверное, на пять, и Вики меня в общий зал ввела, а потом куда-то исчезла, да я и не смотрел особо – куда. У нее свои дела, у меня – свои.
Она как дверь в зал открыла, так на меня грохот обрушился.
Бумца-бумца-бумца-бумца-бумца-бум… Бумца-бумца-бумца-бумца-бумца-бум…
И все, больше я уже ничего не слышал, и куда Вики подевалась, не видел. А видел только раскрашенную на манер папуасов толпу, половина из которой мелькала голыми торсами и ногами, разрисованными светящейся краской, а вторая половина была упакована в такую же светящуюся одежду, какая на Вики была. Над толпой в дыму лазером разные картины нарисованы. То прямо по толпе огромный динозавр топает, то вдруг вдоль потолка на бреющем полете фантастический корабль пришельцев летит и чудики какие-то на цепях летают. Ниче так себе!
Я сквозь толпу стал пробираться, думал найти какой-нибудь выход, который бы вниз вел, и вдруг смотрю – передо мной барная стойка. Хотел было я дальше пойти, но толпа меня к ней так притиснула, что и выбраться-то невозможно. А напротив меня бармен стоит худой такой.
– Чего тебе, дорогуша? – спрашивает и бутылками передо мной жонглирует.
А я ж не знаю, что тут пьют, плечами пожимаю.
– Пива!
Не знаю, откуда в его руках появилось пиво. Да не просто пиво, а пиво в настоящей стеклянной бутылке. Наверняка дорогущее! Открыл он его, сует мне в руку холодную бутылку.
– Сто еврашек, милый!
Я чуть пеной не подавился. Ни фига себе попил пивка! Протягиваю ему каунтер, а он датчиком махнул по нему – и все, прощайте сто баксов! Ладно, все равно двести долларов, которые Вики на него перевела, надо было до конца недели истратить. Наличку я попридержать решил. А пиво оказалось хорошим, я такого и не пробовал никогда раньше. Наше, в пластиковых бутылках, по сравнению с этим просто пойлом было. Наконец, я дождался, когда толпа чуток поредела.
– Ты не знаешь, тут поесть можно? – спрашиваю я бармена, но он уже в мою сторону не смотрит, занят.
– Можно-можно! – слышу я вдруг рядом с собой жеманный такой голос.
Глаза поднимаю… Лучше бы я этого не делал!
Потому что рядом со мной сидели два раздутых шара. Это у нее такие груди были. И декольте до пупа. А лица я так и не увидел. Нет, оно, наверное, было, но… в общем, сами понимаете. Я его так и не рассмотрел.
– Вон, на том конце зала есть кафе «Дед Мазай», – говорит и светящимся розовым когтем размером с нож Джокера куда-то в сторону тычет.
– А… Дорого? – спрашиваю я и все время старюсь на бутылку смотреть.
– Ты чо, первый раз здесь, чо ли? – говорит она. – Тут выпивка дорогая, и билет вон скока стоит, а пожрать всегда бесплатно дают.
– Спасибо! – я опустевшую бутылку на стойку поставил и дальше сквозь дымную толпу стал продираться.
Может, хоть пожру по-человечески. Но мне снова не повезло, потому что в этот момент где-то сирена взвыла, музыка стала еще громче, и толпа надвое раскололась, меня буквально прижали к какому-то барьеру, а в центре вдруг полыхнуло пламенем аж через весь зал от стены до стены! Кто-то завизжал так пронзительно, что у меня ноги подкосились: я было решил, что сейчас вся эта вопящая и непонятно чему радующаяся толпа сгорит вместе со мной. Но, оказалось, это файершоу началось. Толпе зашибись, а мне ну совсем не в дугу: есть хочется, и голова от пива кружится. Да и не видно отсюда ничего. Ну я посмотрел вокруг, гляжу, а там, слева от меня по стенке дверь какая-то большая, ну я кое-как к ней протиснулся, вышел и оказался на балконе. Балкон огромный, то тут, то там в полутьме парочки целуются, у перил несколько пустующих столиков стоит. Я к перилам подошел и у меня аж дух захватило, я и не был никогда на такой высоте да еще на балконе! Вертолет не в счет. Это же, наверное, этажей сорок подо мной, не меньше! И башня эта телевизионная не такая, оказывается, и высокая! Ну то есть высокая, конечно, но все-таки…
А внизу еще один балкон, там тоже какая-то парочка стоит, видом любуется. Я на перила сел, дух перевести, а тут из дверей наружу еще кто-то вываливается и ко мне сразу. Встал рядом, вздохнул несколько раз глубоко. Пьян он был, наверное, слегка, хотя и не пахло от него совсем, ну может, еще чего-нибудь принял. И при этом вид у него, надо сказать, не расслабленный. Наоборот, он весь такой напряженный стоит, я даже в темноте это чувствую. Было бы кому, точно бы врезал. Но некому. И тут за ним девчонка какая-то выскакивает, и голос у нее такой звонкий-звонкий, так по ушам и режет, даже музыку перекрывает напрочь, хотя она и на балконе все равно громкая.
– Кирилл! – кричит. – Кирилл! Пойдем танцевать!
А он как рявкнет на нее:
– Сказал, оставь меня в покое, сейчас приду!
Ну она замолчала, испугалась, наверное, даже я немного испугался, потому что сказал он это так: или уходи, или убью! Она каблучками затопотала по плитке и убежала. Я даже подумал было, что сейчас он ко мне прицепится: бывают такие чуваки – когда выпьют, неважно кого задирать, лишь бы задирать. Но он, видать, меня за противника не посчитал. Мелковат я для него был. А он постоял еще немного, на город посмотрел, вздохнул несколько раз и говорит:
