Александр Лаврентьев - Неформал
Едва я из интерната выбрался да подальше отошел, смотрю: школьный автобус едет и следом внедорожник Ромберга. Огромная такая тачка, весь наш класс в него влезет и еще место останется.
Я за угол завернул, и тут у меня в ухе голос опять раздается этого, черного, Шварца.
– И где же ты, Соловьев, пушку взял? – говорит он мне так негромко, чтобы не напугать.
Ну я с духом собрался.
– Не ваше, – отвечаю, – дело. Нашел!
Он замолчал на минуту, и я, было, решил, что все, сейчас опять пугать начнет, а он только хмыкнул мне в ухо.
– Ладно, – говорит, – нашел, так нашел. Теперь будем знать, что ты вооружен и опасен.
Ну я промолчал: ему перечить, только злить.
Дошел я до остановки, сел опять в маршрут номер семьсот сорок семь и обратно поехал. Странное у меня было состояние. И в сон клонит, и возбуждение такое, словно голова вот-вот от мыслей взорвется. То я больничные воспоминания проматываю и соображаю: может, что не так сделал, и как ответить им было лучше, то о Чике и о Рамиресе думаю, и про то, где бы мне Лохматого найти, и кто еще на него вывести может. Но по сторонам гляжу, реальности не теряю, с меня и одного раза достаточно. Особенно я стал внимательным, когда к дому подходил. Место незнакомое, мало ли что. Но кругом спокойно было. Никто ни на кого внимания не обращает, все по своим делам идут, кто под ноги смотрит, кто мыслями занят. Так что на глаза мне попался один только пацан у подъезда. Был он, как и я, в балахоне с капюшоном, джинсы черные, руки в карманах прячет и под ноги смотрит. Как только я к подъезду подошел, он вдруг свистнул так пронзительно и прямо с места в карьер прочь метнулся. Я даже остановился слегка. Кеды у него были заметные: ярко-зеленые с полосой и из-под балахона брелок виднеется на цепочке. Такие брелоки к ремню обычно пристегивают. Цепочка длинная, и брелок туда-сюда мотается. Яркий такой и тоже неоново-зеленый, рыбкой.
Ну я в подъезд зашел, на этаж поднялся, смотрю: а дверь открыта. Я сначала подумал: может, Вики снова приехала? Я дверь рукой толкнул, а тут меня из темноты как шарахнет чем-то тяжелым! Я даже понять ничего не успел.
….Очнулся я быстро. Так уж мне показалось. По крайней мере, никто из соседей меня на лестничной клетке не нашел и крик не поднял. Уже хорошо. Сел я, за голову схватился, перед глазами опять все плывет, а под пальцами липкое. Ну конечно! Кровь! Хорошо мне приложили, ладно хоть не прибили. Хотел я встать, но тут меня так замутило, что я на карачках в квартиру пополз – и до туалета. Рюкзак за собой затащил. Ну выполоскало меня там, сразу легче стало. Вернулся кое-как по стеночке в прихожую, дверь закрыл. Смотрю: а замок на двери не взломан, просто кто-то подобрал, видать, комбинацию, не особо сложное это дело, надо признаться. Тут я про пистолет вспомнил, а пистолет в кобуре по-прежнему лежит. Значит, меня даже не обшмонали.
Ладно, я дверь захлопнул и чувствую, надо мне до кровати. Дополз до нее кое-как, лег, полотенце это, которым вытирался, себе под голову положил, чтобы белье не пачкать, лежу. Укачивает меня так слегка, словно кровать эта подо мной плывет куда-то.
И тут слышу тихий такой звук: это лаймер в рюкзаке признаки жизни подает. Кто-то меня увидеть хочет. Ну поднялся я, доковылял до двери, притащил рюкзак к кровати, снова лег. Так, лежа, и достал лаймер, открыл, камеру отключил, чтобы не было видно, что меня отоварили только что. Смотрю, а вызов – от Чики! Быстро Чика работает, от меня избавиться спешит! Ну я вызов принял, нарисовалась на экране чиковская физиономия.
– Эй, – говорит, – ты там че, в темноте, что ли, сидишь? Не видно ниче.
– Камера, – говорю, – не работает. Че узнал?
– Да тут кой-че, – отвечает Чика. – Приходи, пообщаемся.
Ага, нашел простачка…
– Нет, – говорю, – не приду, так говори.
Ну он помялся, а деваться-то некуда, уж очень ему хочется мне гадость сделать.
– Короче, – отвечает, – есть у меня тут человечек. Если ты ему понравишься, он тебя к Лохматому отведет. А если не понравишься, – тут он улыбнулся так мерзко, – то уж звиняй, чувак, но будут у тебя проблемки.
– Ладно, – говорю, – мои проблемки, не твои. Как найти человечка-то?
– Он тебя сам найдет, – отвечает мне Чика, и все – конец связи.
Я потом лаймер от себя оттолкнул подальше и снова на подушку лег. Не помню, сколько я так пролежал, думаю, не больше тридцати минут, и вдруг чувствую – легче стало. Вот было плохо, плохо, а потом вдруг сразу легче. Перевернулся я на спину, посмотрел в потолок, а на потолке звезды светятся. Никогда не знал, что можно так потолок в спальне классно оформить, там натурально, целая галактика нарисована была. До этого видно ничего не было, а тут солнечный свет, что ли, как-то по-особому упал, и я увидел всю эту красоту. А потом я в окно поглядел, смотрю, а солнце уже садится. Оказывается, я долго провалялся. И опять от голода в животе урчит. Ну сначала я решил по квартире пройтись, посмотреть, не пропало ли чего. Могли сюда из-за меня залезть, а могли и из-за Вики. Походил, туда-сюда посмотрел. В столе письменном вроде бы кто-то по ящикам шарился. Только что в письменном столе у рыжей девчонки найти можно? Маркеры? Лак для ногтей? Больше вроде бы ничего не пропало, по крайней мере, я не заметил. И тут жалко мне стало, что я номер ее лаймера не взял, а потом я догадался: в настенном лаймере должны были оставаться телефоны, куда она там звонила. Ну я лаймер включил, гляжу – точно. Есть тут звонки, которые так и обозначены – «домой». Нажал я на повтор на сенсоре и только потом подумал, что я буду говорить, если сейчас меня лаймер с ее мамой на Тенерифе свяжет, но все обошлось. К лаймеру Вики, правда, не подходила довольно долго, но потом мой сигнал приняла и на экране появилась. Не вовремя я с ней связался, кажется, она где-то на вечернике была. Видимо, вызов просто перенаправлен был с домашнего лаймера на личный. Костюмчик на ней такой светящийся был, и снова шапочка на голове, на этот раз желтая и очки смешные. Ну я ей объяснил, как мог, что случилось. Расстроилась она, как мне показалось, сильно. Сказала, чтобы я ее ждал и никуда не уходил.
– Через час буду! – голос у нее при этом был сердитый-пресердитый.
Ну я пока ее ждал, душ принял, полотенце это окровавленное в стирку закинул. Чего ее пугать лишний раз? Может, она вообще тут не при чем? После душа я голову в зеркале осмотрел, как мог, а раны нет, как не было. Чудеса, да и только. Хорошая вещь – этот иксвипрепарат. Жаль только действует недолго. Через год от эффекта ничего не останется.
Через час Вики прибежала. Я ей дверь открыл, а она мимо меня как рассерженная кошка в квартиру влетела. И давай по комнатам и этажам метаться, только каблучки по паркету да ковру топочут. Шкафы осмотрела, стол этот письменный тоже, и вижу: успокоилась, плечиками пожала, села напротив меня в кресло.
– Ничего не понимаю! – говорит. – Может, это дружки твои решили тебе голову проломить?
– Угу, – говорю я ей в ответ. – Или твои? Ухажера никакого в отставку не отправляла недавно?
Она снова плечиками пожимает:
– Да нет, – говорит, – какие ухажеры?
– Может, в БНБ заявить? – спрашиваю ее, а сам смотрю, че делать будет.
А она в ответ:
– Тебе надо, ты и заявляй! Сейчас пока их дождешься, пока все обыщут, протокол составят, ночь закончится. А меня ждут, – и куда-то вверх кивает. Оказывается, ее на крыше частный вертолет ждет. То-то я вроде бы рев вертолетного движка слышал!
Ну на нет и суда нет. И у меня в ухе тоже все молчком, ни звука, ни даже шороха, как будто все спать ушли. А мы с Вики замок от двери и каунтеры перенастроили, чтобы сюда еще раз кто-нибудь не вломился, а потом она и говорит:
– Поедешь со мной?
– Куда? – спрашиваю.
– На вечеринку. В «Небеса обетованные».
– Прямо в «Небеса»? – я аж оторопел слегка.
– Ну да, а что тут такого? – спрашивает. – Не бывал?
А «Небеса» это такой крутейший клуб возле Останкино. Я плечами жму.
– Не бывал.
– Неужели? – она так картинно бровки вскинула.
Я аж рассердился.
– Чего я не видел в этих твоих «Небесах»!
А она вдруг в кулачок прыснула и меня за рукав поймала.
– Пойдем, – говорит, – Шурыч, я тебя приобщу к сливкам общества!
А мне делать-то, в принципе, нечего. Все равно ждать этого посыльного от Чики. Так какая разница, где это делать? Да и любопытно стало, у нас про эти «Небеса обетованные» много чего рассказывали, и вдруг сейчас мне представилась возможность посмотреть, правда все это или нет. Ну я лаймер во внутренний карман куртки сунул, замок на куртке наглухо застегнул, чтобы кобуру с «Вальтером» никто не увидел.
– А пустят, – спрашиваю, – меня в этом? – и на куртку тычу.
А она как засмеется опять.
– Ты же. Шурыч, не с парадного или черного входа зайдешь, ты же со мной, с вертолетной площадки спустишься. Ну давай, иди, чего я тебя, как девчонку, уговариваю?
Ну я и пошел, а вы бы что, отказались?
Лифт поднял нас на крышу двадцатиэтажки, а там на самом верху вертолетная площадка устроена, и в центре вертолет стоит, прозрачный совсем, как и ее эта машина. Пилот за штурвалом, все, как положено. На меня внимания – ноль. Ну сели мы с ней на заднее сидение, дверцы закрыли, а внутри там довольно тесновато. Вики пилота по плечу хлопнула, ну он давай там какими-то рычажками щелкать. Винт раскручиваться начал. Я даже и не подумал бы никогда, что внутри такой дорогой штуки так шумно! А потом винт, наконец, раскрутился, и вертолет от крыши оторвался. А у меня полное ощущение, что под ногами ничего нет, и сижу я на сидении, которое в воздухе висит, и хоть почти стемнело уже, а все равно не по себе. Ну я за сиденье покрепче ухватился, Вики это заметила, опять засмеялась, а вертолет в это время наклонился и вперед рванул. Я на Вики глянул, а она смеется, и все куда-то в сторону показывает. Я голову повернул, а там освещенная площадь и улицы от нее в разные стороны расходятся. Красиво. И потом я уже обо всем забыл и только сверху на город смотрел, потому что ну когда еще такая возможность представится! А потом Вики ремни пристегнула да дверь со своей стороны приоткрыла, и в кабину сразу ветер ворвался. Волосы треплет. А потом пилот стал высоту набирать, и внизу уже кроме огней ничего не различить стало.
