Галстук вождя - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Бить будешь? — спросила девушка.
— Нет, а надо?
— Не знаю, — поёжилась она. — Говорят, «бьёт — значит любит».
— Не уверен. Как зовут-то хоть? Я — Гага.
— Фрузсина. Фруська я…
— Отлично, — зачем-то сказал я.
Она продолжала сидеть в абсолютно закрытой позе, и я начинал чувствовать себя насильником. Все предыдущие мои контакты с девушками были совсем другими.
— Что дальше? — прервала она недолгую паузу.
— Ну… у нас вся ночь впереди. Расскажи о себе.
— Не знаю, что рассказывать-то?
— Где была?
— Нигде. Нам отец не разрешает за границы блока выходить. Говорит, там все развратные и старые. В школе училась онлайн, там дяденька принёс планшеты специальные. Ну… что ещё.
— Во что вы тут играете?
— Ну. В прятки. В резиночку.
— А из настолок?
— А, да, есть парочка — она полезла в кривобокую пластиковую тумбочку, повернувшись ко мне весьма пикантным образом. — Вот, «сказочное путешествие», играла, когда была маленькой.
Пыльная, слегка приплюснутая коробка выглядела слегка убого — видно, что настолке был не один десяток лет.
— Давай сыграем? — предложил я.
— Ну, это как-то странно, ты же не за этим сюда пришел.
— Можешь считать это прелюдией, — предположил я.
Мы расположились на кровати. Игра была одной из самых древних разновидностей настолок — ходить фишками по длинной «змейке» из полей, бросая кубики. Я выбрал красную фишку, а Фруська — зелёную. Бросили кубики.
— Семь ходов… Сундук, получаю три золотые монеты.
— Пять, пропускаю ход. Слушай, а… как бы поделикатнее спросить, твои родители уже пытались подобную штуку провернуть?
— Пытались… Один сбежал, сказав, что мы заразные. Второй… — тут она замялась. — Ну, он разделся сам, сказал мне раздеться, что-то непонятное сделал, но ко мне даже не прикоснулся, и ушёл. Так, я, получается, два раза сейчас хожу… Шесть и десять ходов, ого, как далеко.
Честно говоря, это информация мне раззадорила. Ещё ни разу мне не попадалась девушка с настолько минимальным опытом общения с противоположным полом. Но что-то всё же останавливало — нет, не брезгливость. Не то собственная скромность, не то — все те же воспоминания о беглянке Галине.
— Слушай, — сказал я заговорщическим тоном. — По правде сказать, если тебе это не нужно — то и мне не нужно. Я ж не этот самый… не насильник какой. Твоим родителям скажем, что всё сделали, мы своё получим, а тебе ничего не повредит. Хорошо?
— Хорошо, — буркнула девица, и я не понял по интонации — понравился ли ей такой вариант, или нет. — А ты расскажи о себе… Ты с какой-то другой планеты?
— Да, я с Челябинска…
Я начал долгий рассказ о детстве, о первых путешествиях с батей. Сначала прикрывался легендой, о том, что мы обычные дальнобои-перевозчики, но потом вдруг меня понесло.
— А, и хрен с ним. Расскажу правду. В общем, мы контрабандисты, и у нас тут застрял корабль.
Мы общались примерно полчаса, пока наши фишки путешествовали по длинной змейке. Когда моей собеседницы оставалась пара шагов до победы, она вдруг стала сильно нервничать, а затем прервала мой диалог:
— Получается, у тебя были девушки в полёте?
— Ну да, случалось, — признался я.
Она потупила взгляд.
— А они были красивее меня?
— Ну… зачем ты сравниваешь, ты очень красивая, — вовремя нашёлся я. — Необычная такая.
— Но не в твоём вкусе, да? — она снова села в защитную позу, скрестив руки.
Я подсел рядом и осторожно погладил по спине.
— Почему, вполне. Просто мы же вроде бы договорились, что…
Она извернулась и поцеловала меня — хотя это больше напоминало неумелый толчок носом по лицу. Тем не менее, это послужило спусковым крючком — мои руки перестали меня слушаться и начали путешествие по телу девушки. Признаться, задача оказалась куда сложнее, чем в прошлые разы, но я справился. В какой-то момент мне показалось, что я не выйду отсюда живым — смуглянка настолько эмоциональной, что не обошлось без синяков на боках, царапин на спине, укусов на шее и прокусанной губы. В конце она схватила меня за руку и крепко прижала к губам — видимо, чтобы не разбудить домашних.
После такого выброса адреналина я несколько минут сидел, пытаясь отдышаться, и ошеломлённо смотрел на сообщение из браслета.
Поручение «Расширение генофонда вымирающих народностей» выполнено.
Получена премия: 5 трудочасов.
Накоплено трудочасов: 14066,2
Циничное, неприятное сообщение. Потому что то, что только что произошло, гораздо больше напоминало занятией любовью, чем протокольным «расширением генофонда». А ещё потому, что я снова чувствовал себя предателем.
Я не очень понимал, как дальше себя вести, ещё раз поцеловал её и собрался выходить, но она потянула меня за руку.
— Ещё раз хочу…
* * *
Потребность во сне: Высокая (20 часов бодрствования)
Рекомендован отдых или употребление снотворного.
Уснуть я так и не сумел — и из-за эмоций, и из-за не перестававшей саднить ноги. Окончательно я пришёл в себя только после пары кружек чайного напитка в пустой утренней столовой. Пролистал сообщения от бати и Ильича:
«Нас скоро выпустят, вы где?»
Не удержался и ответил расплывчато:
«Застрял в какой-то деревне, но скоро буду у союзников».
Через полчаса ко мне молча подсел со стаканом воды товарищ Куратор, вид у него был то весьма помятый.
— Доброе утро, Ильдар Ильдарович, как спалось?
— Плохо, — нахмурился он. — Были неотложные дела.
— Какие? — удивился я, но товарищ Куратор посмотрел на меня настолько строгим взглядом, что я понял, что вопросы излишни.
Вскоре откуда-то из недр столовой показались котелки с едой, запахло — достаточно вкусно и даже по-домашнему, а за раздачей появилась фельдшерша, супруга деревенского головы. Подошёл ещё народ — пара весьма хмурых мужиков, все потянулись за едой, и мы встали за ними. Когда фельдшерша выдала миску Ильдару Ильдаровичу, я заметил, как она подмигнула ему, а тот поджал губы и спешно зашагал к столу.
Пазл сложился. Понимаю, что это звучит очень неуважительно, но, честно говоря, я глядел на взъерошенного служителя КПБ и еле сдерживался от смеха. Ели мы молча, после Ильдар Ильдарович вдруг сказал вполголоса:
— Понимаешь, у меня не было выбора. На меня воздействовали угрозами. Вообще… всё, что произошло в деревне — останется в деревне.
